Марина Казанцева - Красный Кристалл

— Да нет, я не о том, — бубнил Ксиндара, — Мне просто неловко, что я столько времени молчал.

— А кто бы не молчал? — удивился Лён, — Тут, брат, такое дело, не всякий дивоярец дивоярцу станет доверять.

— Ага, ага, — кивал Ксиндара, — И я про то же. Так что, напополам?

— С какой же стати тебе со мной делиться? — совсем развеселился Лён, — я бы на твоём месте взял бы всё.

— Чисто дивоярец! — восхитился Лавар, — Те всегда такие: либо всё, либо гори оно синим пламенем! Ты понимаешь, что до этого клада так просто не дотянешься, иначе давно бы кто-нибудь бы дотянулся. Там наверняка куча всяких магических примочек. А я скорее иллюзионист, нежели маг.

Тут Лёну вспомнилось происшествие на «Фантегэроа», как матросский бунт прервался от весьма устрашающего зрелища: огней Святого Эльма.

— Послушай, я забыл спросить: это не твоя была работа на корабле, когда вспыхнули повсюду голубые огоньки?

— Моя. — кивнул головой Ксиндара. — Мой коронный трюк: танцующие голубые язычки. Не знаю почему, но страху нагоняют немеряно.

Лёну было сильно не по себе: как объяснить Ксиндаре, прошедшему тяжёлый, долгий, страшный путь, подвергшемуся чарам и потерявшему на этом время, что кристаллы не принесут ему ни малейшей пользы и, более того, они опасны. Надо иметь мужество, чтобы так разочаровать человека.

— Мы не утащим все кристаллы, — рассуждал меж тем товарищ. — А то герцог заметит пропажу — он же наверняка кое-чем попользовался. Давай возьмём по штучке.

Он только представил, что произойдёт с Лаваром, едва он возьмёт в руку сияющий ярким зелёным светом кристалл…

— И перво-наперво я пожелаю, чтобы никакая сила меня одолеть не могла, — продолжал Ксиндара, принимая молчание товарища за согласие. — Ты представляешь, этот Румистэль даже убивал тех, у кого был такой кристалл, а те не хотели отдавать!

Лёну стало совсем плохо. «Я не Румистэль, я не Румистэль», — говорил он сам себе. Он представил, как пытается не дать Ксиндаре схватить зелёный огонёк, а тот не понимает и думает, что друг его предал.

— И тогда я сказал герцогу о том, что в некоем Дерн-Хорасаде спрятаны волшебные кристаллы, которые могут исполнить любое желание. И он решил снарядить корабль, чтобы отправить нас за ними. Тогда Даэгиро сможет при помощи магии исправить все беды и несчастья своей страны, вылечить мутации и даже вылечить себя.

— Себя? — очнулся Лён.

— Ну да, ведь он же урод, — пожав плечами, ответил Лавар. — Слепому видно, как у него изуродованы суставы и деформировано лицо. А ведь он, кажется, влюблён в принцессу. Даже корабль её именем назвал.

Да, пожалуй, так. Герцог был уродлив. Не только лицом, но и душой. Лёну было видна только его явная одарённость и романтизм, но была у Даэгиро ещё и тёмная, изуверская сторона, которую имел удовольствие наблюдать Ксиндара. Нет, Лён не собирался брать Лавара в долю. Как тот ни станет возмущаться, кристаллы он не получит ради своего же блага. Лён знает, что это за такая штука — ему и самому страшно, хотя он знает, что ему-то как раз вреда не будет. Он потомок Гедрикса и унаследовал его дар: защиту от эльфийского кристалла. Или не потомок, потому что было их всего трое, один из которых Румистэль.

«Так Румистэль или не Румистэль?» — тупо спрашивал он себя, всё более приходя в отчаяние от неразрешимой загадки.

— Что-то ты совсем плохо выглядишь, — встревожился Лавар, — Не спал всю ночь? Читал книжку? Что за книжка такая, что никак не оторваться.

Он протянул руку и подхватил историю Гедрикса. Лён так и застыл, не зная, что будет дальше.

— Ради тебя самого, — тяжело сказал он, — Я не допущу тебя к кристаллам. Прости, мой друг, но это игра со смертью и даже с чем-то худшим, чем смерть. Человеку нельзя брать в руки эльфийские кристаллы.

— Брось! — небрежно отозвалчя Лавар, бросая книгу на диван. — Я сам не раз видал, как Румистэль копался в своей сумочке драгоценной, при том ни разу с ним ничего плохого не случилось.

— Да, Румистель, возможно, мог касаться кристаллов. И я могу, а тебе нельзя.

— Это почему ещё? — остро заинтересовался Ксиндара. — Ты у нас особенный? Или это касается только дивоярцев?

Вот про дивоярцев Лён не знал: может, это действительно касается диворцев? Может, кристаллы не вредят ему потому, что на роду ему написано стать дивоярцем?

— Вот видишь, сам не знаешь! — с удовлетворением заметил Ксиндара, видя краткое сомнение в глазах друга. — Одевайся давай — пойдём, позавтракаем, а потом во дворец.

— Зачем? — опомнился Лён. Лавару-то зачем во дворец регентов?!

— У меня есть дело к герцогу, — важно подмигнул Ксиндара. — Мне Даэгиро дал рекомендательные письма.

Вот так герцог! Он дал рекомендательные письма и Ксиндаре! Вёл двойную игру! А Лёну говорил, что Дерн-Хорасад разрушен! Ещё сто пятьдесят лет тому назад! О, этот Даэгиро! Хитрый лис! Почище Лазаря будет!

Лён засмеялся своим мыслям. Встал и надел камзол, застегнулся по талии поясом, накинул плащ, надвинул шляпу на глаза.

— Я готов, — весело сказал он другу. Зря Лавар так беспокоится, зря хвостом метёт — уж Лён-то знает, как крепки запоры на сундучке с кристаллами: Гедрикс зря не обещает. Ничего Лавару не обрыбится! Придётся, друг сердешный, пробавляться иллюзионами!

Он обернулся и увидел, что Лавар уже стоит у двери и разодет так, как Лёну никогда не снилось — весь в золоте и бриллиантах. Важный господин, вельможа.

Когда они шли по гостинице, направляясь в трапезную залу, на них оглядывались, и Лёна принимали за слугу.

Королевской резиденцией оказался ансамбль зданий, в центре которого возвышался монутентальный дворец впечатляющей архитектуры — здесь всё словно носило отпечаток личности Гедрикса: мощное, титанически-прекрасное и в то же время по-человечески склонное к украшениям. Скульптурная резьба по камню была здесь основным элементом декора.

Монументальная арка соединяла два длинных дугообразных здания, которые словно образовывали внешнюю ограду, за которой была площадь, она-то и отделяла собственно дворец от внешнего комплекса — это были казённые здания, и вокруг них живо кипела жизнь. Летели на конях посыльные, двигалась строевым шагом гвардия в парадных одеждах, спешили адьютанты, прохаживались группами нарядные молодые люди.

— Куда же нам? — растерялся в этой пышной толпе Лён.

Лавар слегка наморщил лоб, словно размышлял.

— Мне кажется, вот эти два больших здания есть министерства, а это значит, что там должны быть секретари для разрешения любых затруднений.

Имело смысл идти туда, где больше всего имелось народа, и, проехав под имперской аркой, оба оказались во внутренней области дворца. К каждому из здания вели широкие лестницы с пологими ступенями. На лестницах поднималось, спускалось, просто стояло множество народу. Многостворчатые двери непрерывно находились в движении, сверкая стёклами, как выставка хрусталя.