Раймонд Фейст - Ученик

Маг задал еще несколько вопросов о войсках вне долины. Большинство их осталось без ответа, потому что Паг не присутствовал на тайных стратегических совещаниях, и допрос принял более общий характер, об обычаях Мидкемии, но для цурани это, казалось, было очень интересно.

Допрос продолжался несколько часов. Паг иногда чувствовал дурноту: напряженность обстановки смешалась с утомлением. Один раз ему дали крепкого напитка, который на некоторое время восстановил силы, но головокружение осталось.

Он отвечал на каждый вопрос. Несколько раз он обходил правду, говоря только часть запрашиваемых сведений, и ничего добровольно. Несколько раз он видел, что и маг, и господин раздражались, не зная, что делать с ответами, которые были неполными или запутанными. Наконец господин показал, что допрос окончен, и Пага вытащили вон из палатки. Маг последовал за ним.

Снаружи маг встал перед Пагом.

— Мой господин говорит:

"Я думаю, этот слуга, — он ткнул Пага в грудь, — он… — он поискал слово. — Он умный."

— Мой господин не против умных слуг, потому что они хорошо работают. Но он думает, что ты слишком__ умный. Он приказал сказать тебе быть осторожным, потому что теперь ты раб. Умный раб может прожить долго. Слишком умный раб умирает быстро, если… — снова пауза. Потом он широко улыбнулся. — Если посч… посчастливится. Да… вот это слово. — Он еще раз прокатил слово по рту, как будто смакуя. — Посчастливится.

Пага отвели обратно к пленным и оставили наедине с его мыслями. Он огляделся и увидел, что остальные пленники проснулись. Большинство из них пало духом. Один открыто рыдал. Паг поднял глаза к небу и увидел над горами на востоке узкую розовую полоску, возвещающую восход.

15. СТЫЧКИ

Дождь не прекращался.

Около входа в пещеру возле костра плотной кучкой сидели гномы. На их лицах отражалась мрачность дня. Долган пыхтел трубкой, а остальные трудились над доспехами: ремонтировали разрубы и разрезы в коже, чистили и смазывали металл. На огне закипал горшок с тушеным мясом.

Томас сидел в глубине пещеры, на коленях лежал меч. Он без выражения в глазах смотрел мимо остальных, сфокусировав глаза на какой-то точке далеко за ними.

Семь раз гномы Серых Башен натыкались на вторженцев и семь раз они наносили тяжелые потери. Но было ясно, что число цурани не уменьшалось. Теперь недоставало многих гномов. Их жизни дорого достались врагу, но еще дороже — семьям Серых Башен. У долгожителей-гномов было меньше детей, чем у людей, и разница в возрасте между ними составляла многие годы. Каждая потеря наносила гномьему народу гораздо больший вред, чем люди могли себе представить.

Каждый раз, когда гномы собирались и из шахт нападали на долину, Томас был впереди. Его золотой шлем указывал гномам путь. Его золотой меч описывал над дракой дугу, тяжело опускался и звенел о врага. В бою замковый мальчишка превращался в образ силы, в сражающегося героя, чье присутствие вселяло в цурани страх и ужас. Если бы у него и оставались какие-то сомнения в магической природе оружия после того, как он прогнал призрак, то после первого же боя они бы рассеялись.

Они собрали в Калдаре тридцать гномов-воинов и прошли через шахты к южной части захваченной долины. Они неожиданно напали на патруль цурани неподалеку от шахт и убили их всех. Но в бою Томас был отрезан от гномов тремя воинами цурани. Когда они набросились на него, занеся мечи над головами, он почувствовал как что-то взяло над ним контроль. Нырнув между двумя, как сумасшедший акробат, он убил обоих одним ударом слева направо. Третий был быстро положен сзади, прежде чем успел прийти в себя от неожиданного броска Томаса.

После драки Томаса наполнила новая для него бурная радость, также несколько пугающая. На всем обратном пути он ощущал прилив неизвестной энергии.

В каждом последующем бою у него появлялись те же сила и умение. Но буйная радость стала более настойчивой, а последние два раза начались видения. Теперь видения впервые пришли незваными. Они были обрывочными, образы накладывались один на другой.

Сквозь них он видел гномов и лес вдали. Но поверх этого был народ, давно умерший, и места, исчезнувшие из памяти живущих. Залы, украшенные золотом, были освещены факелами, бросающими пляшущий свет на хрусталь, стоящий на столах. Кубки, никогда не знавшие человеческой руки, поднимались к губам, изогнутым в чуждых человеческому уму улыбках. Великие владыки давно умершей расы вкушали перед его глазами праздничный ужин. Они были странными, но вместе с тем хорошо знакомыми, похожими на людей, но с эльфийскими ушами и глазами. Высокие, как эльфы, но шире в плечах и толще в костях. Женщины были красивы, но их красота тоже была чуждой.

Видение приняло более четкую форму, стало живее, чем когда-либо раньше. Томас услышал приглушенный смех, звук чуждой музыки и слова на языке этого народа.

Голос Долгана вырвал его из видения.

— Поешь немного, паренек?

Уловив это частью сознания, он подошел к Долгану и взял предложенную миску с мясом. Когда его рука дотронулась до миски, видение исчезло и он потряс головой, чтобы избавиться от остатков.

— С тобой все в порядке, Томас?

Томас медленно сел, глядя на своего друга.

— Не уверен, — нерешительно сказал он. — Что-то есть. Я не совсем уверен. Просто устал, наверное.

Долган посмотрел на мальчика. Бои, в которых он участвовал отражались на его юном лице. Он уже больше был похож на мужчину, нежели на мальчика. Но кроме обычной закалки характера, ожидаемой от боя, с Томасом происходило что-то еще. Долган еще не решил, были ли эти перемены в целом к лучшему или к худшему, если их вообще можно было рассматривать в рамках этих понятий. Шести месяцев наблюдения за Томасом было недостаточно, чтобы прийти к какому-либо заключению.

С тех пор как он получил в дар от дракона доспехи, Томас стал бойцом с легендарными возможностями. И мальчик… нет, молодой человек, набирал вес, несмотря даже на то, что часто пища была скудной. Как будто что-то заставляло его расти, чтобы доспехи стали ему впору. И черты его лица тоже становились немного странными. Нос стал чуть угловатее, выточенный более тонко, чем раньше. Брови сильнее изогнулись, а глаза стали посажены глубже. Это все еще был Томас, но Томас с легкой переменой во внешнем виде, как будто он походил на кого-то еще.

Долган глубоко затянулся и взглянул на белый плащ Томаса. Семь раз в бою — и все еще чистый. Грязь и кровь отказывались впитываться в его ткань. А рисунок с золотым драконом сиял так же ярко, как и когда они нашли плащ. То же было и со щитом. Много раз по нему били, но на нем не осталось ни одной зазубрины. Гномы настороженно относились к таким вещам: они давно уже пользовались магией при изготовлении мощного оружия. Но тут было что-то еще. Прежде чем судить, они подождут и посмотрят, к чему все это приведет.