Терри Брукс - Крылья Тьмы

— Друид сказал, что это — то, которое она считает худшим. — Он умолк, размышляя. — Что бы это было? Что она может считать своим худшим поступком? Чье-нибудь убийство? Она умертвила много людей. Что имеет для нее большее значение, чем все остальное?

Руэ сморщила свой гладкий лоб:

— Может быть, это было то, что она сотворила, когда только стала чародейкой, когда была еще молода, нечто такое, что лежит в основе всего, что она наделала с тех пор.

Бек долго смотрел на нее, вспоминая сон, приснившийся ему недавно. Он не отставал от него с тех пор, сжавшись до смутного образа, утратив все детали. Этот образ парил сейчас перед ним, так что казалось, можно было потянуться и прикоснуться к нему.

— Что это? — спросила Руэ.

— Не знаю. Думаю, в твоих словах есть верное зерно и это могло бы помочь. Это нечто, касающееся ее детства. — Бек продолжал смотреть на нее. — Мне нужно пойти вниз и посидеть с ней. Может быть, если я буду смотреть на нее, побуду рядом с ней, в одной комнате, это поможет.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Пока он колебался, она протянула руки и взяла его лицо в свои ладони:

— Иди сам, Бек. Возможно, тебе нужно побыть одному. Я приду позже, если понадоблюсь тебе.

Она страстно поцеловала его и исчезла в глубине коридора. Мгновение он оставался на месте, превозмогая свое смущение, затем последовал за ней к кораблю.

Не было никакого повода считать, что эта ночь будет отличаться от любой другой, но что-то — он не мог объяснить этого — убеждало Бека, что сегодня все может быть иначе. Что бы он ни пытался сделать — а он все перепробовал, — Грайан даже глазом не моргнула с того момента, как он обнаружил ее на коленях с окровавленным мечом Шаннары в руках. Лишь в тот единственный раз, когда он потерял самообладание и зарыдал, когда он даже не пытался от нее ничего добиться, она вышла из своего ступора, чтобы поговорить с ним. Она сделала это по причинам, которые он так и не смог выяснить, но сегодня ночью он решил, что должен это сделать. Весь секрет состоял в том, чтобы связать повод для того единственного пробуждения с тем прегрешением, что она совершила некогда в прошлом и которое она рассматривала как непростительное.

Он сообщил Альт Меру, что собирался делать, и предположил, что, возможно, кто-то другой захочет встать на стражу на одной из башен повыше. Капитан сказал, что он сам займется этим, пожелал Беку удачи и перелез через борт корабля. Бек стоял в одиночестве на пустынной палубе, размышляя, не следует ли попросить помощи Руэ. Но он понимал, что хочет этого только, чтобы в случае неудачи услышать заверения, что он сделал все, что мог. Неправильно было использовать Руэ таким образом, и Бек сразу же отбросил эту мысль. Если он потерпит неудачу этой ночью, пусть это будет только его неудачей.

Бек спустился к капитанской каюте и проскользнул в дверь. Квентин Ли спал в своей постели, и его дыхание было глубоким и ровным, он лежал, отвернув лицо от единственной свечи, горевшей рядом. Иллюминаторы были закрыты ставнями и занавешены, так что ни свет, ни звук не проникали наружу. Воздух в каюте был спертым. Бек хотел было задуть свечу и открыть ставни, но решил, что это неразумно.

Он подошел к сестре. Грайан лежала на своем соломенном тюфяке, подтянув колени, с открытыми глазами. На ней было ее серое платье, а сверху наброшено легкое одеяло. Руэ причесывала ее сегодня, и темные пряди волос сверкали в свете свечи, подобно шелковым нитям. Пальцы ее были сцеплены вместе, а губы изогнулись, возможно в ответ на затаенное сожаление или беспокойное видение.

Бек усадил ее так, чтобы она опиралась на переборку, а сам сел напротив нее. Он смотрел на нее, больше ничего не делая, перебирая все, что знал, пытаясь решить, что делать дальше. Ему нужно было разбить защитную скорлупу, в которой она закрылась, но, чтобы сделать это, следовало понять, от чего она защищалась.

Он попытался представить себе это и потерпел неудачу. Внешне она выглядела почти ребенком, но под этой внешностью скрывалась натура жестокая и безжалостная. Это вовсе не исчезло, даже после столкновения с магией меча Шаннары. И что это за деяние, которое отстояло отдельно от других? Что за кошмарное прегрешение, с которым она не могла примириться, совершив так много дурного?

Бек сидел, уставившись на нее так же, как она — на него, при этом никто из них на самом деле не видел другого, ибо мыслями оба они пребывали в иных местах.

Бек подумал о детстве Грайан, когда она была похищена и попала в руки Моргавра. Могло ли что-нибудь случиться тогда, как предположила Руэ, нечто настолько ужасное, что она не могла простить себя за это? Было ли там что-то, о чем он не знал, но должен догадаться?

Внезапно ему пришло в голову, что он неверно подходит к этому. Может быть, она сожалеет не о том, что совершила, но о том, чего ей не удалось сделать. Возможно, не преступление, но упущение мучает ее. Ведь вполне возможно, что Грайан не может простить себе того, что, как она полагала, она должна была сделать и не сделала.

Он вспомнил слова, произнесенные Грайан той ночью, когда она спасла жизнь Квентину: что Беку не следует плакать, что она рядом, что она, его старшая сестра, вновь будет за ним приглядывать.

Но она сказала еще что-то. Она сказала, что никогда больше не бросит его, что она так виновата, что оставила его. Она плакала и повторила несколько раз: «Мне так жаль, так жаль».

И тут он подумал, что нашел то, чего она никак не может простить себе. Шестилетний ребенок, она спрятала его в подвале, пытаясь спасти ему жизнь. Она прятала его в погребе, слыша, как погибают наверху ее родители. Оставив его там, она отправилась за помощью, но не выбралась даже за пределы своего двора. Ее похитили и увезли, а затем обманули, заставив думать, что он тоже погиб.

Она так и не вернулась за ним, и никогда не возвращалась туда, чтобы выяснить правду. Сначала это не имело значения, потому что ребенком она была в неволе у Моргавра и верила его объяснениям. Повзрослев, она понемногу начала сомневаться. Именно поэтому она была так заинтересована историей Бека, когда они впервые встретились в лесу той ночью, после сражения в развалинах. Поэтому она не убила его, когда именно этого и следовало ожидать от ведьмы Ильзе. Его слова, его внешность и его магия не давали ей покоя. Ее взволновала эта возможность: он мог оказаться именно тем, кем представлялся, а все связанное с ним, все, во что она верила, было неправдой.

Это означало, что она бросила его умирать, когда ей следовало вернуться и спасти его.

Ему бы и в голову не пришло винить ее за это, но себе она не находила прощения. Она подвела родителей и бросила его. Она отказалась от своей жизни за пригоршню лживых историй и глупую жажду мести.