Евгений Филенко - ШЕСТОЙ МОРЯК

   — И что? — полюбопытствовал  Носатый с непритворным интересом.

   — И все. Оператор вырубил камеру, и больше по этому каналу ничего не показывали.

  — А по другим?

  — Может, что-то и было, да с электричеством перебои начались, такие броски пошли, что ящик в конце концов не выдержал и спекся. А ремонтировать уже некому.

  — На фига ремонтировать... — удивилась дева Шизгариэль. — Приходи в любой магаз и бери какой нужно за просто так.

  — Ну да... только какой в том смысл?

  — Верно, смысла  никакого,  —  подтвердил  Колонель. — Уж лучше сковородку хорошую выбрать, просторную, глубокую, и чтоб не пригорала, я всегда о такой мечтал...

  — Зачем тебе сковородка? — хохотнул Астеник. — От тещи отмахиваться?

  — Подарить, чудак, — сказал  Колонель пренебрежительно. — Той же теще. Чтоб блины пекла. Знаешь, какие у нее блины? Почище шанег...

  — Ты ж говорил, что шаньги — ее коронка!

  — Мало ли что я говорил...

  — Удивительно, — сказала Анна.

  — Что удивительно? — отозвался я.

  — Все идет прахом, мир катится в тартарары... а еще что-то где-то работает... электричество,  пускай с перебоями, но есть... даже телевидение, радио... машины бегают, поезда кое-как ходят...

  — Хрен ли «кое-как», — пробухтел себе под нос Хрен Иванович. — Кабы не мост, я б свой состав уже к Обмылинску подводил...

  — Это все инерция,  — сказал  Носатый задумчиво. — Все же человеческая цивилизация — довольно большой и сложный механизм. Так просто он еще долго не остановится. Хотя... остановится непременно.

  — А что дальше? — спросила Анна.

  — Гм... не уверен, что хочу это увидеть. А ведь придется... наверное.

  — Если  верить апокрифу Малха, — заметила женщина, — то не придется.

  — При чем тут какой-то апокриф!

  — Потому что прав оказался не Иоанн, а паршивый полуграмотный раб, вдобавок еще и с одним ухом.

  — Читал я этот ваш апокриф, — сказал Носатый. — Не скрою, сходства с тем, что происходит вокруг, немало. Ну так в религиозной литературе, коли поискать, можно всему найти объяснение и поражающие воображение предвидения и параллели. Не в кумранских свитках, так в наскальных рисунках. Помните, не так давно был ажиотаж с календарем майя? И чем закончилось? Пшиком... еще одна проблема двухтысячного года. Даже ни одного астролога за яйца или, если сподручнее, за бороду не подвесили, хотя полагалось бы...

  — Что было в  двухтысячном году? — спросила дева Шизгариэль.

  — Так... лабуда всякая. Но люди на этом неплохо наварились.

  — Ерунда этот ваш Малх, — заявил Астеник. — Я тоже читал. А кто не читал?.. Религиозные бредни.

  — Может быть, — Анна печально сдвинула брови домиком и вдруг спросила: — А у этого вашего Бени семья есть?

  — У Бени-то? — переспросил Астеник несколько озадаченно.  — Наверняка есть. Вроде бы с ориентацией у него все было нормально, бабы не жаловались. Лет десять назад он точно был женат на Дарье Несмертиной из администрации... потом развелись, Дарья в Москву подалась на повышение, говорят — за любовником... Богема!

  — Такие дни нужно встречать в кругу родных, — сказала Анна. — А не с собутыльниками... на фазенде.

  — Смешное— сказал Носатый. — В кругу родных! Как будто это праздник, день рождения. Родные, не родные. теперь это не так уж и важно. Каждый умирает в одиночку. Ну, на крайний случай, рядом с тем, кто обеспечит ему максимально комфортный уход в лучший, верится, мир.

  — Я слышал, самые большие специалисты по комфортному загибону — профессиональные киллеры, — объявил Поре Мандон. — Щелк из винтаря с оптикой — и уже в лучшем мире!

  — Специалисты, мать их! — вдруг рассердился Колонель. — Ты хоть одного живого киллера видел, толковал с ним, на допросе колол? Винтарь с оптикой... долбаный Голливуд... а две очереди из автомата в упор не хочешь? Или пять выстрелов куда попало, и только последний — в голову? Кровищи по колено, мозги по стенкам... комфорт по самое не хочу!

  — А... — произнес юнец с непонятной интонацией. — Товарищ из силовых структур...

  — Ну и из силовых! — вскипел Колонель. — Что дальше? Куда бы вы без нас?

  — Да все туда же...

  — Ну куда, куда?!

  — В светлое будущее.

  — Это что же за будущее такое без закона и порядка?

  — Уж вы, блядь, закон!  — вдруг вскинулся Хрен Иванович, от которого подобного взрыва эмоций никто не ожидал. — Уж такой  вы, блядь, порядок! Сколько себя помню, только себя да хозяев своих и охраняли!

  — И охраняли! И тебя, козла, охраняли! Когда тебя гопота на улице прижмет или квартиру твою ломанут, куда побежишь? В церковь свечку ставить? Или в Интернет жаловаться?! К нам подашься, слезы лить да заяву писать...

  — Было такое, не спорю. И приходил, и писал. Да только на меня все и повесили, что сам я себе башку о стену проломил, и деньги потерял, и паспорт по дороге в речку выкинул. А если не уймусь и начну правду искать, то вначале в обезьянник запрут к хренам собачьим за угрозы работникам правопорядка, а после в кармане наркоту найдут и раскрутят по полной...

  — Чего ты там гонишь, какая наркота, где ты такое видел? В прррэссе, небось, вычитал, в Интернете поганом?..

  — Ну да, погнал по полной. Шапку под мышку и подальше от вас, охранителей, как только обидчика своего увидел в форме и при погонах, когда он в коридоре с таким вот, как ты, ручкался да смехуечки про веселые ночки строил... Интернет, бля... Посмотри, чума, где я, а где твой хренов Интернет!

  — Вот из-за таких, как ты... Такие, как ты... Потому все и посыпалось!..

  — Нет, мудило ментовское... Это из-за таких, как ты. Это вы всякую сволочь берегли от нас пуще глаза, чтобы мы под окна не пришли да стекла не побили!

  - Уж ты побьешь! Пролетарий, в мммат-ть... Все вы храбрые, когда на толчке газетку мнете... языком как метлой мести всякий горазд...

  — А чего храбриться? Ты меня инвалидом сделаешь, и тебе за это ничего не будет, тебя свои же хренотеры отмажут, а мне семью кормить, детей поднимать, и кого я накормлю-подниму из могилы?! Вы же под конец нас просто убивать начали, как насекомых, внаглую убивать на хрен, иномарками своими давить!..

  — Так вы и есть насекомые! Человек звучит гордо, а ты как звучишь?! Потому что сам ты никто и звать тебя никак, и звучишь ты лакшово, а все больше воняешь...

  — Перестаньте ругаться! — не выдержала Анна. — Мы еще в лес толком не вошли, а вы уже звереть начали!

  — Разве ж мы ругаемся, — моментально сдулся Колонель. — Так... дискутируем.

  — Не переживайте, девушка, — сказал машинист смущенно. — В прежние-то времена, не спорю, давно валили бы один другого злыми хренами, а то и подрались бы уже. А сейчас-то что попусту собачиться... ничего не изменишь.