Андрей Погудин - Безумие стали

– Сэр, разрешите мне пойти с вами?

– Конечно! Вы правы, нужно пока оставить вашу матушку наедине с нашим бретером. Им есть что сказать друг другу.

– Сдохни, Ларкин!

– Только после вас, виконт. Пойдемте, господа?

Змей и Джаб пошли сквозь малинник. Ульрих бросил последний взгляд на мать – она стояла над поверженным любовником в крайней степени задумчивости, не замечая ничего вокруг. Небось, думает, что скажет отцу, решил юноша. Нет, ну как она посмела?! Ульрих пристукнул тростью и поспешил за воинами. Как бы договориться с графом Ларкиным и допросить оруженосца Витербора? Пока Ульрих придумывал повод, Джаб Нивельхейм взглянул на него и сказал:

– Не грусти, леди Кларисса красивая женщина, а в жизни бывает по-всякому.

– Да я и не… – начал Уль и тут понял, что действительно не хочет убиваться из-за измены матери. Это примерно так же, как обнаружить в постели скользкую жабу – неприятно, конечно, но пережить можно. Мать давно уже не живет с отцом, брак только на словах, так чему удивляться? Если приложить определенные усилия, то можно даже понять её и простить… Как же подступиться к Ларкину? На счастье, тот сам обратился к Ульриху:

– Или мне кажется, виконт Тронвольд, или вы мнетесь как невеста перед алтарем.

– Извините, сэр. Я хотел у вас спросить…

– Дерзайте, юноша, я весь внимание.

– У Юдина Витербора ведь один оруженосец?

– Да и тот косой! – хохотнул Змей, а Ульрих вскинул голову, ведь Карота то же самое говорил и про лазутчика!

– На Линии Грома сейчас начали твориться странные дела, – произнес юноша. – У меня есть подозрения, что этот человек замешан в сговоре с сарматами. Его видели, когда он возвращался из ставки Мулутхая. Ларкин сразу посерьезнел и остановился.

– Мы на днях уже разговаривали с одним оруженосцем. Занятная беседа вышла, – произнес Змей, переглянувшись с Джабом. – Посмотрим, как обернется на этот раз.

Они прошли по тисовой аллее. Из темноты вынырнул человек с арбалетом и что-то сказал графу. Ларкин повернулся.

– Оруженосец на месте, господа, но он настороже. Чак, держи дорожку под прицелом. Джаб, заходим с разных сторон и тихо!

– Сэр, а что делать мне? – спросил Ульрих.

– Заготовь пока список вопросов.

Зара.

Всё-таки пира не получилось. Забрав тело сына, убитый горем Монтескье покинул замок. Остальные гости еще поздравляли счастливого отца, но уже без особой радости. Некоторые посматривали украдкой на Зару, она чувствовала эти подозрительные взгляды кожей, но не подавала виду. Отец попросил не уходить пока, и она сидела – безучастная ко всему кукла. Единственное, что волновало, так это его мнение. Неужели тоже считает её убийцей? Но ведь он поверил раньше насчет Хана, должен поверить и сейчас.

В лес ушли все свободные егеря с ищейками. Зара очень надеялась, что они обнаружат следы разбойника. Что он делал в замке? Зачем пришел? Верх наглости – явиться в вотчину эрла и убить одного из гостей. Чего добивается Хан? Отец взбешен, это видно по сжатым губам и желвакам на скулах, он будет рыть землю, но разыщет обидчика. Неужели разбойник не понимает, что играет с огнем? Ведь не дурак… Мысли лениво ворочались в голове, будто сомы в озере Даймон Рид. Зара почувствовала, как клюет носом. Отец тоже заметил это и отпустил, сжалившись. Гости начали расходиться по комнатам; еще звучали здравицы, но уже без разгульного веселья, еще тянули труверы песни, но без должного задора. Большинство дворян пили молча.

Под руку подхватила Петинья. Зара позволила увлечь себя по ступенькам, ноги налились тяжестью. Какая длинная лестница, пока поднимешься – все подошвы сотрешь. Глаза заволокло пеленой, перила начали двоиться. Святая Ламина, да что с ней такое? Зара глубоко вздохнула, в голове немного прояснилось. Какая-то мысль не давала покоя, но ускользала, стоило только сосредоточиться. Девочка шла, поддерживаемая заботливой няней, и думала о Тюфяке, метательном ноже, Лоисе, крепостной стене… даймон! Ведь калитка была закрыта на засов! Она же лично её заперла, да и слуга проверил потом. Неужели Хан до сих пор в замке?

Зара оттолкнула Петинью и повернулась, но почувствовала такую слабость, что без сил опустилась на ступеньки. В ушах стучали барабаны, голова раскалывалась, во рту чувствовался соленый привкус. Няня побежала вниз по лестнице, зовя троя. Девочка зажмурилась – нужно собраться с силами и сказать отцу про калитку. Приступ слабости прекратился также внезапно, как начался. Зара оперлась на перила и встала. Петинья внизу что-то говорила эрлу, постоянно оглядываясь. О чем она там толкует, наседка несчастная? Разбойник где-то рядом! В горле пересохло, девочка помахала отцу, привлекая внимание, и тут краем глаза заметила какое-то движение.

Сгусток тьмы на потолочной балке шевельнулся. Под ней расцвело облачко пыли, тут же будто из воздуха соткалась рука с ножом. Девочка хлопнула себя по бокам. Она в платье, но лучше бы осталась в любимой курточке, где в потайных кармашках скрывается много полезных вещей. Вдоль перил стояли на подставках пузатые вазы – то, что надо! Зара схватила одну и запустила в темное пятно. Ваза лопнула с громким хлопком, сбив Хану бросок; нож и осколки фарфора посыпались в блюдо с жареным вепрем. Петинья охнула и всплеснула руками, гости повскакивали с лавок. Зара беспомощно наблюдала, как разбойник пробежал по балке и выпрыгнул в окно вместе с разноцветным витражом. Вновь накатила непреодолимая слабость. Ноги подкосились и девочка распростерлась на полу.

– Пей, белочка, пей.

Такого горького снадобья Зара не пробовала никогда в жизни. Она попыталась оттолкнуть горячую кружку, но руки дрожали, а трой Таскан не собирался потакать ей.

– Почему так плохо?

– Тебе сейчас вредно волноваться, выпей эликсир и поспи.

– Если я выпью эту гадость, вы расскажете, что со мной произошло?

– Фуф… хорошо.

Давясь, Зара проглотила мерзкое варево. В рот словно навоза насыпали. Трой тут же подал разбавленное вино, девочка опустошила кубок как заправский выпивоха и прислушалась к ощущениям. Желудок потрясенно безмолвствовал, не ожидав такого коварства от хозяйки; в голове немного прояснилось, а по телу прошла горячая волна, выметая с потом остатки тлетворной слабости. Зара вытерла лоб и села поудобнее.

– Рассказывайте, Таскан, не то я вывалю ваш эликсир вам же на ноги.

– Гм, не сомневаюсь. Раз ты ведешь себя как обычно, лекарство подействовало, – трой подержал её за руку и, сосчитав что-то, продолжил: – В следующий раз не хватай за лезвие чужие ножи, они могут быть и отравлены.