Ольга Кай - Городская Ромашка

Зачем-то поглубже натянув шапку, Ромашка направилась к костру. Две пары глаз - голубые и серые - неотрывно следили за ее приближением. Девушка же все еще оглядывалась, видела перед собой останки разрушенных зданий и все не могла поверить, что это наяву.

- Выспалась? - спросил Тур, когда она подошла.

Ромашка кивнула.

После завтрака мужчины покинули лагерь, оставив лишь нескольких часовых. Были еще пленные солдаты, которых поместили в уцелевшем помещении с зарешеченными окошками и тоже постоянно сторожили, да только Ромашка о них не знала.

Перед тем, как уйти, Мирослав попросил Тура:

- Ты Ромашке скажи, чтоб не ходила никуда отсюда.

- А чего сам не скажешь? - удивился Тур.

- Тебя как брата она скорее послушается, да, Ромашка? - Мирослав с улыбкой посмотрел на нее. - Я уже раз пригрозил, что ты ее накажешь, и что из того вышло?

Когда лагерь опустел, Ромашка забралась по металлическим трубам на поваленное колесо обозрения и уселась там, словно птичка на жердочке. Она думала о том, много ли погибло людей, успели ли их похоронить, куда дели всех раненных? Иногда она слышала голоса вдалеке, а однажды вздрогнула, потому что тишину порвал громкий звук выстрела, многократно повторенный эхом.

Ромашка долго сидела, глядя вокруг. Ей хотелось пойти и посмотреть своими глазами на город сверху, забравшись на какую-нибудь стену, но хотя Ромашка и считала, что с нею ничего бы не случилось, благоразумие удержало ее от такого поступка. Поэтому, девушка ограничилась тем, что прошлась по опустевшему лагерю.

Она заметила, что из-под широкого шатра, шатаясь, вышел человек - высокий, широкоплечий, настоящий великан. Человек этот был ранен - под накинутым на плечи тулупом виднелись повязки, лицо исцарапано, движения неуверенные. "Значит, раненые в том шатре" - подумала Ромашка и подошла ближе, чтобы поглядеть - не нужна ли ее помощь. Человек тем временем сел на землю, вытянул ноги и подставил лицо солнечным лучам. Дышалось ему тяжело - видно много усилий потратил, чтобы выбраться наружу. Заметив девушку, мужчина, щурясь, долго приглядывался к ней, потом спросил сипловатым голосом:

- Ромашка? Из Вестового?

Девушка удивленно округлила глаза, а мужчина усмехнулся:

- Да ты не удивляйся. Я тебя первый раз вижу, просто если с войском девка молодая идет - об этом узнают быстро.

Он помолчал немного, потом спросил:

- Ты в этом городе жила? - девушка кивнула, человек хмыкнул: - Да… Вот оно как - всяко бывает.

Ромашка еще немного постояла перед ним, потом думала пройти мимо воина в шатер, да тот остановил ее жестом.

- Не надо. Нечего тебе там делать. Лучше помоги мне полог закрепить, а-то ребята вон говорят, что душно.

Ромашка отогнула полог, закрепила, чтоб не опускался. Воин больше не заговаривал с ней, и девушка решила отчего-то, что ее общество неприятно. Она пошла прочь, но еще долго чувствовала внимательный взгляд, направленный в спину.

Невзор, назначенный кашеваром, уже готовил обед, и Ромашка села неподалеку от костра. Ее помощь не требовалась. Ясное дело: в поход шли - на женщин не рассчитывали, и все обязанности были распределены между мужчинами. Для Ромашки пока не находилось никакого занятия. "Усидишь тут в лагере, когда делать нечего" - думала девушка, глядя, как Невзор помешивает в котле аппетитно пахнущее варево.

Когда мужчины пришли на обед, Ромашка не увидела ни Тура, ни Мирослава.

- Они на завалах остались работать, - сказал ей молодой Светел из Вестового. - Их там человек десять. Кажется, нашли кого-то.

Ромашка выслушала и отошла. Взяв свою порцию каши, девушка долго ковыряла ее ложкой, думая о том, что происходит сейчас там, на развалинах.

Сивер тоже не вернулся в лагерь на обед. И хотя на вокзал, к городским, никто его не звал, Сивер пошел туда по собственной инициативе, хотя особенной симпатии к здешним мирным жителям не испытывал, скорее даже наоборот.

Надземная часть вокзала была разрушена, но несколько крупных плит, рухнув, перегородили тоннель эскалатора, и потому на нижний ярус не попал даже мелкий мусор. И теперь глубоко под землей, в холле, зале ожидания, на широком перроне и в служебных помещениях одновременно находилось такое множество людей, какого старый вокзал никогда не видел. Кто-то ждал отправки в приморье, кто-то специально остался, чтобы помочь на завалах, кто-то пытался найти потерянных родственников. И еще здесь были раненные.

Сивер вошел с бокового тоннеля сразу на перрон. Многие из тех, кто сидел на чемоданах, с беспокойством повернули головы в его сторону. Это были люди из тех, кто во время землетрясения прятался в катакомбах, предупрежденные заранее, и, рассмотрев получше одежду Сивера, они отворачивались. Сивер знал, что люди эти пытаются скрыть свою неприязнь. Их предупредили, они успели собраться вещи, уйти от беды, спастись и спасти своих родных, но разве можно хорошо относиться к чужакам, разрушившим твой родной дом? И мало того - неизвестные чужаки имели теперь над ними полную власть, могли сотворить что угодно… По крайней мере, люди были уверены в том, что чужаки всесильны, и никто не собирался их разубеждать, а-то взбунтуются еще, помешают работе. "Нет, эти не взбунтуются, - решил про себя Сивер, глядя на ссутуленные спины сидящих на своих пожитках горожан. - Слишком боятся, слишком держатся за свои чемоданы, за возможность уехать в другой город… Не знают ведь, что и там все совсем не как раньше".

Немного поодаль на массивных лавках сидело человек пять. Никаких пожитков у них не было, и люди эти смотрели на чужака с нескрываемой ненавистью, не пряча глаз. Двух женщин - мать и дочь - Сивер узнал. Их нашли вчера утром, Сивер сам вытаскивал и перепуганную до немоты женщину, и плачущую девушку. Тогда они его благодарили, но сегодня… "Видимо, им уже рассказали, кто ответственен за все случившееся" - подумал Сивер, и на душе стало неприятно от полных ненависти взглядов тех, кто еще вчера говорил ему "спасибо". Оборотная сторона, от которой никуда не денешься - пришельцы спасали людей из-под завалов ими же разрушенного города, и, естественно, не надеялись на благодарность.

Сивер отвернулся и пошел дальше, но вдруг услышал быстро приближающиеся шаги и обернулся. Торопившаяся следом за ним женщина остановилась. За матерью со скамьи испуганными глазами наблюдала дочь. Женщина не сразу решилась задать вопрос, но Сивер терпеливо дождался, пока она заговорит.

- Вы ведь еще не весь город обыскали?

- Не весь, - ответил Сивер, уже зная наперед, какие последуют вопросы дальше. Ведь спрашивали все одно и то же: а там-то смотрели, а такого-то и такого-то не видели? Разве что менялись названия районов, улиц, имена.