Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

— Но все еще жив? — внутренне холодея и подсчитывая в уме его приблизительный возраст, уточнил я.

— Конечно, — подтвердил Ир, как что-то само собой разумеющееся.

— Отец? — задал я еще один наводящий вопрос.

— Дед, — тихо сказал мерцающий, но услышали все.

Оставленные на столе без внимания блюда медленно остывали. Нам всем было теперь не до них, потому что через секунду заговорила Лия.

— Я знала, — объявила она, глядя в глаза Ире. — Поэтому никогда не была с тобой до конца откровенна, как с настоящей подругой. И очень рада, что ты признался сам.

— Знала? — потерянно выдохнул Ир. И тут влез я, потому что впервые ощутил прелесть его переводчика, который так и остался у меня, пока мерцающий был с моим. Мы еще утром решили, что так удобнее, по крайней мере некоторое время. Правда, похоже, ваш покорный слуга пока так и не научился с ним нормально общаться, и подсказки он делал куда реже, чем мой переводчик шустрому Иру.

— Ну что, — не удержавшись, ткнул Ирку локтем под ребра. — Каково чувствовать себя недальновидным идиотом? А то развел тайны, сам себя вознес до умопомрачительных высот, а оказалось, наши первоклашки все о тебе уже знают.

— Андрей, поаккуратнее, — встрял Барсик, прервав наш с Иром обмен взглядами.

— Да ладно. На виду у всех смерть от удушения мне все равно не грозит.

— Он пытался тебя удушить в пограничном состоянии? — вмешался Мурка.

Я независимо пожал плечами.

— Неудачно пошутил.

— Чуть не поцеловал, — вставил свои пять копеек отмерший Ир и с хитрым прищуром объявил, мотнув головой в сторону остальных «колокольчиков». — Так и быть, сделаю тебе одолжение и не стану в отместку переводить им, чем у вас первоклашки отличаются от первокурсников.

— Мне уже даже интересно, — подал голос Том, с вопросом поглядывая то на меня, то на него.

— Про поцелуй или про то, как чуть с утра не свернул ему шею? — Ирка, ничуть не смущаясь, кивнула на меня.

А я подумал, что устал. Теперь, когда все открылось, окончательно запутался, как мне их разграничивать. То я о ней в женском роде, то о нем в мужском. Неудобно, однако. Но то, что с нами сейчас общался больше Ир, чем Ира — стало очевидным фактом. А мне как теперь быть?

— Про первоклашек и первокурсников, — протянул Том с интересом.

— Вы поменялись переводчиками? — уточнила Иля. Ира подтвердила, кивнув.

— И как оно? — поинтересовался Алый.

— Любопытно, — ответила староста и добавила: — Но я больше рассчитываю на завтрашнее утро и выход в их мир.

— Ты собрался вести его на Землю? — тут же ухватился за эти слова Барсик.

— А почему нет? — уточнил я. — Ир ведь совершеннолетний — это раз, до недавнего времени секретарь и правая рука ректора — это два. Поэтому не думаю, что совершу что-то предосудительное.

— Мерцающие подвержены весьма значительным перепадам настроения. В этом их опасность, — сказал Мурка задумчиво, потом добавил, глядя больше на Иру, чем на меня, хоть мы и сидели рядом: — Но я так понимаю, сейчас это уже несколько устаревшие сведения.

— Мы эволюционируем.

— Как и мы, — вдруг подал голос Фа, сидевший за Алым.

— Мы тоже, — пробормотала Гарри, отвернувшись в сторону Ульки, словно ища защиты.

— Да ладно вам себя приплетать, с вами и так все понятно, — отмахнулся Машка. — Мне вот Лия интересна, — заявил темный и через собрата глянул на светлую эльфийку, как оказалось, единственную среди «колокольчиков». Ира теперь уже точно не в счет.

— А вот я бы выслушал, что они имели в виду, — вмешался Барсик, но его никто даже слушать не стал, все смотрели на Лию, однако заговорил я.

— Переводчик Ира подсказывает, что Вейла — это очень своеобразное прозвище. Думаю, Барсик об этом знает, поэтому ему неинтересно.

— Но мы-то не в курсе! — возмутился Машка.

Ответил Алый:

— Вейлами называют женщин рода Визария, способных видеть вероятности.

— Вероятности? — Темный аж привстал на своем стуле. Но ответил ему уже не светлый, а Кар, сидящий слева от Машки:

— Будущее. Они видят возможное будущее.

— И давно ты знаешь? — довольно резко спросила его Иля.

Карунд бестрепетно встретил взгляд темной Владычицы.

— С первых месяцев совместной учебы. Я специально интересовался этим.

— Зачем? — А вот это спросила уже Лия.

Кар не ответил.

— Ты ведь можешь взглянуть в вероятности и узнать, — заметил Ир задумчиво.

Лия отвела глаза.

— Не хочешь, — констатировал мерцающий. — А все потому, что боишься. Андрей был прав, когда сказал…

— Замолчи, — вдруг резко обрубил Карунд, и Ир, как ни странно, заткнулся.

Я решил скосить под дурачка.

— Иля, — обратился к темной. — Объясни мне, необразованному, почему они не могут встречаться?

От этих слов Лия вздрогнула, покраснела и спрятала глаза, а Карунд бросил в мою сторону нехороший взгляд.

— Почему не могут? — спросила темная с хищной улыбкой. — Я бы не была против. Но они не хотят.

— И ты бы так просто отпустила меня? — вдруг спросил Карунд.

— Ты ведь не из ее клана, — вмешался Барсик. — Почему у нее спрашиваешь?

— Зачавший меня мужчина был из клана Вик-Холь. — Я чуть воздухом не подавился. Он так и сказал: «зачавший меня мужчина». Обалдеть можно. А отец у них тогда как?

— То есть твой отец использовал свое право и забрал тебя в клан Вик-Холь, так?

— Да, так, — пояснила Иля. — Мы могли бы из уважения к Великой Матери Иль-Янь и не настаивать на этом, но наш Дом в ту пору испытывал острый дефицит в мужчинах, поэтому его и еще нескольких отпрысков мужского пола наши забрали с собой.

— Бред, — рыкнул Барсик. — Ваши законы… — но осекся, встретившись взглядом с Муркой.

— Мурка, — спросил я у темного командора. — А они потом могли бы вернуться в первоначальный клан, к своим матерям? — и попытался объяснить, откуда возник такой вопрос: — Ты ведь, кажется, говорил, что у вас два каких-то возраста совершеннолетия. После первого недавние дети остаются при клане, их воспитавшем, и полностью подвластны Владычице, а после второго формально обретают свободу.

— Неформально, — поправил темный и покачал головой. — Да, могли бы. Но Владычицы Дома Вик-Холь под эгидой Великой Матери сделают все, чтобы они не воспринимали клан их матерей как свой, даже в отдаленном будущем. С их стороны это мудрая политика. Светлым, как бы мы ни пытались объяснить, так и не удалось понять наш образ жизни. Теперь мы предпочитаем не афишировать подобные вещи.

— Кар, и долго тебе до второго совершеннолетия? — спросил я.