Юлия Григорьева - Погоня за сказкой

Я издала несколько громких всхлипов и снова посмотрела на Лоета.

— Расскажи, откуда у тебя кортик, — попросила я. — Он бывает только у королевских офицеров. Ты был офицером?

— Да, я был офицером. Лейтенантом, потом ушел со службы, — ответил пират.

— Почему? — я настолько увлеклась ожиданием более развернутого ответа, что забыла всхлипывать.

Вэй прищурил свой глаз, посмотрел на меня цепким взглядом, и губы его расплылись в кривоватой усмешке.

— Ах ты, бесенок под личиной ангела, — проговорил он, заметно расслабляясь. — Решила манипулировать мной. И ведь почти удалось!

С этими словами он встал, сдернул меня со стула, подхватил подмышки и вынес из своей каюты. За дверями торжественно поставил на ноги и укоризненно покачал головой.

— Но, Вэй! — воскликнула я, как только дверь снова закрылась за ним. — Что за тайны?! Ответь хоть раз! — я стучала в дверь кулаком и ногой, но в ответ мне неслась разудалая и жутко неприличная песня, явно заглушавшая мои крики и стук. — Вэй, я буду плакать!

— Вэй не хотеть говорить, — услышала я и резко обернулась. — Он растерян. Потом все сказать. Когда быть готов открыть душу.

Я покраснела, спрятала глаза от лекаря и его паучихи и умчалась в свою каюту, откуда так и не вышла до утра. За весь остаток дня ко мне заходили только Самель, Эрмин и Красавчик. Самель меня кормил и вздыхал, заметив красные глаза после истерики в каюте капитана. Эрмин заходил справиться, не нужно ли мне чего-нибудь. А Красавчик забеспокоился, что я не показываюсь на палубе. Забота этих людей была мне приятна.

Эмил задержался у меня дольше всех. Воспользовавшись тем, что Лоет покинул борт вскоре после того, как я убежала к себе, сказав, чтобы до ночи не искали, Красавчик возобновил наши занятия. Он объяснял мне, как и куда можно нанести удар и какой вред он способен причинить.

— Запомните, Ангелочек, вашей силы недостаточно, чтобы снести гада с ног ударом в зубы. Скорей ручку свою отобьете. Если уж так, то хоть дубиной. Бейте по яй… э-э, туда, что вы мне спасли, — Красавчик чуть покраснел, но быстро откинул стеснительность. — Глаза, кадык, по… достоинству. Вам вполне подойдет так же удар по голени. Или со всей силы наступить на ногу. И когда та мразь, против которой вам придется драться, согнется, носом его об коленку, на! — он так резко выкрикнул, показывая, как именно стоит это сделать, что я испуганно ойкнула. — Напугал? — улыбнулся Эмил.

— Ничего, продолжайте, — ответила я.

И он продолжил, демонстрируя мне, как ткнуть в глаза, как ударить по горлу и добить в пах. Также показал и остальные удары, о которых говорил. Я старательно запоминала и кивала. Затем старательно повторяла. Закончили мы, когда пришел Самель, заставший момент, когда я, войдя в раж, со всей силы наступила Красавчику на ногу. Он вскрикнул и чуть согнулся. Резко нажав ему на затылок, я приложила бедолагу носом о свое колено и испуганно ахнула.

— Пристает?! — заревел кок, подлетая к Эмилу и обрушивая ему на голову поднос с едой.

— Нет! — закричала я. — Самель!

Великан схватил Красавчика за грудки и тряхнул так, что у того клацнули зубы.

— Самель, немедленно перестаньте! — налетела я коршуном на кока, вырывая из его рук помятого Эмила, из разбитого носа которого сочилась кровь. — Он учил меня драться! Я сама просила!

Самель застыл, осмысливая мои слова. Затем хмыкнул и одернул одежду на бедном матросе.

— Пошел на… Ну, ты понял, Мясник. — Затем Красавчик перевел на меня взгляд, вздохнул и укоризненно покачал головой.

— Простите меня, Эмил, — виновато ответила я, протягивая ему платок.

— Зато я теперь точно знаю, что мою науку вы поняли, — улыбнулся молодой человек, приложил платок к носу и вышел.

Самель посмотрел на пол, где находился мой бывший ужин, и смущенно покраснел.

— Я уберу, — сказал он и тоже исчез.

К моему стыду, я испытывала не столько чувство вины за произошедшее, сколько радость от того, что у меня получилось ударить и нанести вред. Я потом как следует извинюсь перед Красавчиком, заплачу ему за увечье, которое нанесла, но сейчас я широко улыбнулась, ощущая, что уже не столь беззащитна, как раньше. Конечно, я еще так мало умею, но ведь научусь! И силы у меня будет больше, и смогу фиксировать кисть или как там говорил мой учитель.

Когда вернулся Самель с новой порцией ужина на подносе в одной руке и ведром с тряпкой в другой, я все еще пребывала в восторженном состоянии. Кок поставил поднос на стол и немного обиженно взглянул на меня.

— Почему вы меня не попросили? Я бы тоже мог вас научить, — проворчал мужчина.

— Капитан говорил, что в драке Красавчик подобен дьяволу, и я решила обратиться к нему, — пояснила я с улыбкой.

— Зато я ножами орудую лучше всех, если хотите…

— Хочу! — воскликнула я.

— Ладно, Ангелок, — расплылся в радостной улыбке великан. — Когда хотите начать?

Мы сошлись на том, что Самель возьмется за мое обучение, когда будет свободен, и так, чтобы не привлекать внимания капитана. Кок, как и Красавчик, почему-то опасался, что Лоет узнает о наших занятиях. Почему — я не совсем понимала, но спорить не стала. Мы немного поболтали, пока я ела. Я попросила рассказать мне о морских сражениях, в которых участвовал «Счастливчик». Мужчина с радостью начал повествование.

Он уверял меня, что опасаться мне нечего. И если что — в шлюпке места для меня хватит. Могли ли меня успокоить подобные слова? Всевышний! К концу его рассказа и еще нескольких таких же «ободряющих» фраз я уже мало заботилась о судьбе тех, на кого собирались напасть пираты. Я начала беспокоиться за нас, за себя в частности. Трусость? Может быть, но я всего лишь женщина. И прыгнуть на пьяного пирата — это одно, а оказаться в открытом море под огнем пушек и ударами сабель — уже совсем иное.

Кок ушел, уверенный в том, что я теперь совершенно не нервничаю, потому что из чувства такта я доела всё до крошки и поблагодарила с улыбкой, но на душе у меня творилось нечто невообразимое. Вспомнилась перестрелка с «Синей Медузой», когда бриг сотрясался от попаданий в него ядер противника. И выражение лица капитана, с которым он запихивал меня в трюм. И крысы, в конце концов! А если корабль пойдет ко дну, а меня опять запрут в трюм? Ну уж нет! Этого я сделать Лоету не позволю. Лучше буду трястись в каюте, чем прислушиваться к грохоту снаружи и писку внутри.

Вот теперь уснуть я точно не могла. И ночью, когда на палубе стихли разговоры, я все-таки выбралась из добровольного заточения. Вахтенный, заметив меня, махнул мне рукой. Я ответила ему тем же и привалилась к резным перилам, вглядываясь в водную рябь, на которой серебрилась лунная дорожка. Эта картина несколько успокоила меня. Вскоре мои мысли перетекли от страхов за свою жизнь на переживания о судьбе Дамиана, если я исчезну. Переживать о другом человеке оказалось не так страшно.