Галина Романова - Золотая ветвь

Пешие рыцари — их было почти в три раза больше, чем орков, — одновременно сделали шаг вперед. Уртх взмахнул было рукой, но шорох наверху заставил его поднять глаза и отменить так и не высказанный приказ — наверху прохода обнаружилось несколько лучников. На таком расстоянии они могли бить наверняка и сразу насмерть.

Казначей шагнул вперед, не дав никому пошевелиться. За ним следовали два его помощника — каждый нес в руке по увесистому мешочку. Пятый мешочек был у самого казначея. Все это он положил к ногам Уртха. Мешочки сочно звякнули.

— Здесь пятьсот золотых из княжеской казны, — сказал он. — Сие награда верным оркам за службу князю Ирматула.

Удивленный Уртх только переступил с ноги на ногу.

— Это дополнение к вашему жалованью, — пояснил казначей. — В этом месяце его приказано удвоить. Назови также десятерых самых отличившихся в поимке преступника — князь сам вручит им памятные подарки.

Тем временем рыцари протиснулись сквозь замерших в ожидании приказа сотника орков, безошибочно выловив среди них Терезия. Княжичу заломили руки и выволокли его из толпы. В сторонке ждал палач с кандалами наготове. Широкий железный ошейник закрепили на горле юноши, от него протянулись цепи к его запястьям и щиколоткам. Все вместе они крепились к большому чугунному шару.

Терезий не сопротивлялся — он был совершенно подавлен. Но когда его потащили прочь, вывернулся и на какой-то миг поймал взгляд Уртха.

— Что это значит? — промолвил он. — Вы меня… продали? За пятьсот золотых?

— Орки всегда верно служили трону. — Советник подошел к сотнику и потрепал его по плечу: — Поздравляю. Теперь вас наверняка ждет повышение. Как вам удалось его изловить?

— Потом скажу, — буркнул Уртх.

— Кстати, для вас уже велено устроить пир. Будет много выпивки и девочек. Князь нынче щедр!

— А что будет с… — Сотник указал глазами на княжича, которого взвалили на простую телегу.

— Будет суд, — пожал плечами советник и махнул рукой кому-то наверху: — Поднимай решетку! Все кончено!

На самом деле все только начиналось, и это понимали все.

В казарме стоял дым коромыслом — присланные князем Далматием служанки готовили праздничное угощение, при этом они так многообещающе постреливали по сторонам глазами, что некоторые орки уже потихоньку стали метать жребий — кому первому выбирать красотку. Пять бочек пива и три бочки лучшего вина ждали своей очереди, сытный дух готовящихся яств растекался по всей улице. Остальные орки диаспоры крутились рядом, наперебой поздравляя сородичей, и удивлялись, почему никто не спешит веселиться при столь явной княжеской милости.

Хаук только-только переступил порог казармы, как к нему с воплем бросился Эйтх. Юноша не находил себе места, на нем не было лица. Он едва не бухнулся перед орком на колени и, запинаясь, выпалил страшную весть об исчезновении Ласкарирэли.

— Она ведь звала меня! — восклицал он, едва не вырывая на себе волосы. — А я как дурак… Они ее увезли, а я даже не заметил куда! Ведь я нарочно пошел за нею, чтобы помочь там, ну или… Ну что ты молчишь, Хаук? Ну скажи что-нибудь! Ну ударь меня, что ли! Только не молчи!

Хаук сидел на лавке, свесив руки между колен. Рядом возле рассыпанного на столе золота галдели орки, что-то гневно шипели гоблины и коблинай. Казалось, он вообще ничего не замечал.

— Ну, Хаук, — умолял Эйтх, — ну сделай что-нибудь! Ну чего ты замер-то?

— Да ударь ты его, в самом деле, — неожиданно вмешался альфар Инирис. — Может, мальчик от этого удовольствие получать привык!

— Я тебя сейчас самого так ударю — мало не покажется! — неожиданно взорвался Тврит.

— Ну ударь меня! Ударь! — развернулся к нему Инирис. — От тебя я готов принять что угодно!

Десятник выругался и, схватив свой плащ, чуть ли не бегом бросился прочь.

— Слышь ты, светловолосый! — толкнул альфара какой-то орк. — Ты нарываешься! Не боишься торчать тут в одиночку, а?

— А я давно одинок, — улыбнулся тот, — с тех пор, как моего приятеля убили. Но, думаю, среди таких сильных и симпатичных мужчин я буду в безопасности!

Орк так удивился тому, что он, оказывается, симпатичный мужчина, что замолчал и отошел.

— Кто ее увез? — Хаук наконец разлепил губы.

— Светловолосые, кто же еще! — заторопился Эйтх. — У них тут замок сразу за Храмом Девы Усмирительницы. Это такое человеческое божество. Она… Они нас на базаре вычислили. Там толпа. Я, дурак, отстал, а они…

— Хаук, — к нему подсел Уртх, — тут тебе от князя причитается…

— Засунь эти деньги себе в…

— Да ты меня не так понял! — Сотник чуть ли не силой развернул Хаука за плечи к столу. Золотые монеты горкой высились посредине, и не похоже было, чтобы кто-то забрал свою долю. Орки стояли вокруг стола и смотрели на них с таким видом, словно это были как минимум головы их убитых детей. — Давай, пока мы трезвые, решим, что делать?

— Делайте, что хотите, — отмахнулся Хаук. — У меня светловолосые увели жену. Я должен ее вернуть.

— Я с тобой! — вылез откуда-то из-за его локтя Эйтх. — Ну пожалуйста…

Хлопнула дверь — на пороге возник запыхавшийся Тврит.

— Я только что слышал, — выдохнул он, плотно притворяя за собой двери и проходя к столу. — Кричат на всех перекрестках и возле храмов… Завтра на рассвете состоится казнь! Князь объявил, что мы изловили монстра, который много лет терроризировал население северных провинций, и теперь его торжественно уничтожат.

— Терезия казнят! — воскликнул Гиверт. — Мы должны что-то делать! Мы не можем бросить его! И только попробуйте нас остановить!

Десяток разбойников мгновенно обнажили оружие. Даже Инирис перестал улыбаться и молниеносно вскинул лук с уже вложенной в него стрелой.

— И попробуем, — кивнул Уртх. — Потому что вас слишком мало. Одни вы пропадете. Так, ребята?

Дружный рев почти девяноста глоток был ему ответом. Сотник присел к столу и широким жестом смахнул на пол груду золота, приглашая остальных устроиться вокруг.

— Хаук, — позвал он, — иди сюда. Надо посоветоваться!

— Я с вами не пойду, — отрезал тот. — У меня дело к светловолосым… Но совет дать могу. В городе ведь слишком много княжеских дружинников, не так ли? Можно попробовать их отвлечь…

Ближе к вечеру на улицы города выплеснулись празднично одетые орки. Окликая прохожих и задирая девушек, они рассредоточились по улицам, занимая все кабаки и трактиры. И в каждом из них, стоило одному-двум наемникам переступить порог, начиналось шумное веселье. В ход пошли те самые «грязные» деньги, которые поровну поделили между полусотней добровольцев. Орки щедро рассыпали княжеское золото, угощая за свой счет всех желающих. А учитывая, что на один золотой можно купить двести кружек пива или сто бокалов вина, вскоре в кабаках не осталось ни одного трезвого посетителя. Опоздавших ловили на пороге и чуть ли не насильно вливали в них кружку-другую горячительного напитка. Мало кто отказывался от дармового угощения — выскакивали за порог только для того, чтобы притащить на огонек родича или соседа. Мол, там наливают всем подряд.