Владимир Василенко - Серый пилигрим

Девушка, уже не на шутку перепугавшись, поглядывала в сторону скрытой шелковыми занавесками двери, за которой устроились вышибалы, возглавляемые плешивым.

Леонард, вскочив, бросился к ней. Прежде чем девушка успела позвать на помощь, он придавил ее своим весом к спинке дивана, зажимая рот ладонью. Она сжалась, упираясь ему в грудь руками и пытаясь подтянуть колени к груди, чтобы оттолкнуться ногами. Леонарду пришлось нажать сильнее, практически усаживаясь на нее.

— Пожалуйста… – отчаянно зашептал он, глядя в ее расширившиеся от ужаса глаза. – Пожалуйста, помоги мне! Я никому не причиню вреда. Мне просто нужно поговорить с ней!

Девушка рванулась еще несколько раз, но, поняв тщетность попыток, замерла. Леонард держал ее крепко, и ладони от прикосновения к гладкой, слегка скользкой от пахучего масла коже горели, как от огня. Их глаза – у обоих широко раскрытые и влажно блестящие в свете красных ламп – встретились, и что‑то во взгляде юного Кроу заставило куртизанку сдаться.

Леонард медленно отнял руку от ее губ, готовый снова вжать девушку в подушки дивана, если она вздумает закричать.

— Побудь здесь, а я скажу про тебя донне Армилле, – проговорила Лаура, упираясь ему в грудь вытянутыми руками.

— Хорошо, – поспешно согласился юноша, ослабляя хватку.

Лаура, подхватив подушку побольше, прикрылась ею спереди и, не спуская с него глаз, двинулась в дальний угол комнаты, к резной деревянной ширме.

— Ты запомнила, что сказать? Сын Рианы! – повторил Леонард. – Если мне удастся с ней поговорить – проси чего хочешь, я…

— Да, да, конечно, – неуверенно пробормотала девушка, уходя за ширму. Тихонько скрипнула скрытая от глаз дверь.

Леонард бросился следом почти сразу. За ширмой, помимо огромного зеркала и резного столика, заваленного кучей мелких пузырьков и деталями женского туалета, оказалась узкая, замаскированная под часть стеновой панели дверца. Если бы девушка в спешке не оставила ее чуть приоткрытой, Леонарду бы пришлось изрядно помучиться, чтобы отыскать ее.

Дверца вела в узкий темный коридор. В обеих его стенах были прорези, сквозь которые пробивался слабый свет. Леонард заглянул лишь в первую из них, и увидел комнату, из которой вышел. Что ж, хозяева заведения не отказывают себе в возможности наблюдать за всем, что происходит в этих стенах. А может, и не только себе. Наверняка есть те, кто готов платить за подобные зрелища.

Юноша осторожно, стараясь не шуметь, двинулся дальше по коридору, касаясь стен кончиками пальцев. Он не успел увидеть, куда повернула Лаура, но в коридоре ее уже не было. Одна надежда – что удастся на ощупь найти следующую потайную дверь.

Коридор оказался длинным – похоже, пронизывал все здание насквозь, позволяя подглядывать за происходящим во всех комнатах на первом этаже. Пол в нем был застелен толстым ковром, так что шаги получались совершенно бесшумными. Вскоре обнаружилась и лестница, ведущая на второй этаж. Никаких дверей в стенах Леонарду так и не удалось найти, поэтому пришлось двигаться наверх, по пружинящим под ногами ступенькам, тоже застеленным толстыми половиками.

Наверх у оказался ровно такой же коридор с прорезями. Разве что здесь было не так тихо – в одной из ближайших комнат были гости, и похоже, действо там перешло в самую активную фазу. Леонард двинулся вперед, уже не особо осторожничая. Даже если в коридоре окажется кто‑то, миновать его незаметно все равно не получится.

Несколько десятков шагов. Кончики пальцев, непрерывно шуршащие по стенам, уже горят от трения…

Конец коридора. Тупик.

Леонард развернулся и прижался к стене взмокшей спиной, чувствуя себя в западне. Что делать? Двигаться обратно? Если Лаура уже вернулась в комнату, то станет ясно, что он ходил за ней. Вряд ли это понравится хозяйке заведения…

Что‑то негромко щелкнуло. Прямо перед ним, буквально в пяти шагах, в стене образовалась широкая вертикальная щель, отбросившая на противоположную стену размытый красноватый отсвет.

Все затихло. Надолго. Успело успокоиться заколотившееся от волнения сердце, в голове промелькнуло с десяток идей, одна другой бредовее. Но открывшийся проход манил к себе, казался той спасительной ниточкой, что выведет из западни. Леонарду надоело торчать на месте, и он прокрался поближе к приоткрытой двери.

В щель ничего не было видно, кроме полупрозрачной красной занавески, и он осторожно надавил на дверь, приоткрывая ее пошире… Еще пошире… На два пальца… На ширину ладони… Дверца поворачивалась на петлях совершенно бесшумно, не нарушая царящей в комнате тишины. Было так тихо, что собственное дыхание казалось Леонарду слишком громким. Он открыл дверцу еще шире, силясь разглядеть хоть что‑то сквозь ткань, занавешивающую дверной проем.

Кто‑то рванул дверь на себя, распахивая настежь. Ввалившегося в комнату Леонарда тут же встретили ударом поддых, от которого юноша едва не выплюнул собственные внутренности. Чьи‑то твердые, как клещи, пальцы, сомкнулись у него на запястьях. Руки ему заломили за спину, не давая распрямиться, и протащили в глубь комнаты.

Кое‑как оправившись от удара, Леонард попытался было вырваться из захвата, но тут же почувствовал холодную сталь у горла. Один из державших его громил рванул юношу за волосы, задирая лицо вверх. Молча провел лезвием кинжала вверх–вниз, едва касаясь натянувшейся кожи. Впрочем, слов здесь и не понадобилось – Леонард и без того понял, что лучше избегать резких движений.

Рядом колыхнулась занавеска, и едва заметное движение воздуха принесло с собой отголосок тонкого пряного аромата духов. Леонард, насколько это было возможно, вывернул шею и, скосив глаз, разглядел высокую черноволосую женщину в длинном платье цвета крови.

Ее вряд ли можно было назвать красивой, но отвести от нее взгляд было очень трудно. Узкое треугольное лицо, острый подбородок, чуть длинноватый тонкий нос, хищный изгиб сурово сдвинутых бровей, между которыми залегла тяжелая вертикальная складка… Не сколько белоснежных, будто седых, прядей в копне иссиня–черных волос. И странные, завораживающие своим немигающим взглядом глаза – настолько светлые, что водянисто–серая радужка почти сливается с белком. На фоне ярко подведенных век эти глаза смотрелись особенно пугающе.

Громилы рванули юношу вверх, едва не подняв над полом, и развернули к женщине.

Та, скрестив руки на груди, некоторое время молча рассматривала Леонарда. Тонкие ярко–красные губы брезгливо скривились.

— Арайя… – сдавленно прохрипел Леонард. – Арайя… Шу…

Глаза женщины вспыхнули, расширившись. Она нервно дернулась.

— Откуда… – начала было она, но остановила сама себя и, решительно развернувшись, направилась прочь, к двери, украшенной затейливой резьбой. Длинный алый шлейф ее платья зашуршал по полу, похожий на змеиный хвост.