Оксана Панкеева - Распутья. Наследие Повелителя

— А если припечет? — встревожился Толик, мигом перестав лыбиться. — Если так припечет, что другого выхода не будет? Если на это и рассчитывают — припечь вот именно настолько?

— Да в том-то и дело, что это ни разу не выход, и Дэн давно это понимает!

— А они понимают?

— А мне все-таки можно объяснить суть дела? — напомнил о себе Шеллар.

— Если вкратце… — не очень охотно начал доктор, непроизвольно перебирая пальцами украшения, о которых шла речь, — это магические обереги.

— Они от чего-то защищают?

— От одержимости.

— А так бывает? — изумился Мафей и тут же испуганно умолк, опасаясь, что его вопрос может оказаться бестактным или просто глупым.

— Бывает, — вздохнул мэтр Максимильяно. — Хотя и немного по-другому, чем представляют себе люди. Речь идет не о духах или демонах. У нас их нет. А вот у наших богов есть свойство — вселяться в оболочку смертного. Не в любую, конечно, это особый врожденный дар, который редко кому достается, — достигать устойчивого эмоционального контакта с божественными сущностями. Обычно такие люди посвящают себя служению, и боги говорят их устами в храмах. Но это если речь идет о светлых ликах, которые ведут себя деликатно, приходят только по приглашению и только с добрыми намерениями. А вот если угораздит связаться с темным ликом, последствия бывают катастрофическими. Дэн был еще ребенком, когда это случилось в первый раз. К тому же он на три четверти человек, что тоже сыграло свою роль. Если снять с него хоть один защитный браслет, Мститель Эйдм овладеет им при первом же эмоциональном резонансе.

— И как это выглядит? — Едва речь зашла о новом и неизведанном, Шеллар мгновенно стал прежним собой, угрюмая тоска в глазах сменилась привычной острой проницательностью. — Я имею в виду не только внешне.

— Я потом ничего не помню, — пожал плечами доктор Рельмо. — Но судя по объяснениям посвященных… Представьте себе маньяка, одержимого одной идеей. В моем случае — покарать всех виновных. Без жалости, без разбору, без скидок на смягчающие обстоятельства, без всяких мыслей о степени вины и соразмерности наказания, без оглядки на возможные жертвы среди случайно оказавшихся поблизости невиновных… И к этой патологической кровожадности добавьте могущество бога. Вот в такое чудовище я превращаюсь, если снять с меня браслеты и чем-нибудь обидеть. Ну а внешне… облик меняется индивидуально, может и вовсе не меняться, только глаза, сквозь которые смотрит божество, приобретают канонический цвет этого конкретного лика. Я обретаю тот самый вид, что и в Лабиринте, и кровавый взор Эйдма.

— А как потом удается его изгнать? Неужели вы так и бегаете по улицам в виде маньяка с красными глазами, пока не вызовут на помощь мага?

— Нет, надолго в смертной оболочке боги не задерживаются. Сами потом уходят.

— А количество браслетов зависит…

— Да, с каждым новым случаем приходится надевать все больше. Когда один, когда два.

— А если вы снимете их не сами, а с вас снимут силой?

— Первой жертвой будет сам снявший. Это я знаю точно, меня один раз вот так попытались ограбить. Счастье еще, что ночью на пустынной улице не было больше ни души.

— А если браслет снимется случайно? Спадет или расстегнется?

— Это невозможно. Они слишком узкие, чтобы свалиться, и запаяны наглухо.

— Простите, а как их тогда снимают?

Доктор поднял руку повыше, чтобы показать.

— Видите, какие они тонкие? Можно без труда сломать или перекусить кусачками.

— Ваше величество, — не выдержал мэтр Максимильяно, — хватит допрашивать Дэна, вы уже ушли от сути вопроса и дали волю простому любопытству.

— Извините, если некоторые из моих вопросов показались бестактными, но я должен был выяснить все досконально.

— Ну, надеюсь, вы поняли, что Дэн не снимет браслеты, даже если Сашу действительно похитят? Это никак не поможет ее найти, и он это знает.

— А те, кто все это задумал, знают?

— Наверняка. Это не секретные сведения, хотя и не общедоступные.

— А если именно этого от него потребуют?

— А цель? Ведь если он снимет браслеты не по своей воле, а по принуждению, из этого даже провокации приличной не получится. К тому же опять-таки очередной сеанс раздачи «высшей справедливости» начнется угадайте с кого.

— Чертовщина какая-то… — пожаловался Толик. — Уйма вариантов, и все какие-то дохлые и где-то не стыкуются, но все равно отбрасывать нельзя…

— Надо просто проработать все, — спокойно сообщил Шеллар, для которого подобный метод был привычным и не составляющим труда.

— Да, — вздохнул Раэл, — придется проработать все. И с Максом, и с Кангремом, и с Дэном, и с провокацией. Расчет вполне может идти и на то, что Дэн обратится за помощью к нам, так что этот вариант тоже не отбросишь. И даже с некоторой долей вероятности можно предположить, что им что-то понадобилось от самой Саши. Просто мы не знаем.

— Хорошо, пройдемся по каждому варианту и определимся, что делать. — Мэтр Максимильяно раздраженно дернул себя за косу. — Но сначала разберемся вот с чем. Какой вариант ни возьми, Саша едет в любом случае, потому что она так решила. Кто будет ее прикрывать?

— Я, конечно, — удивленно вскинул голову Мафей. — Кажется, это предполагалось с самого начала?

— Тебя срисуют в первые же две минуты, — поморщился мэтр. — Их же наверняка будут вести.

— На меня можно наложить невидимость.

— В толпе на вокзале она продержится даже меньше тех самых двух минут.

— Мне не обязательно толкаться среди людей, я могу лететь над их головами.

Мэтр измученно возвел глаза к потолку.

— Объясните кто-нибудь этому недотепе, как нынче ездят из Твери в Москву. У меня слов не хватает. Цензурных.

— Ой, ерунда какая! — поморщился Толик. — Сейчас лето, окна открыты. Влезаешь в вагон через окно, повисаешь под потолком головой по направлению движения, ногами упираешься в заднюю стенку. И едешь себе с ветерком. Ничего сложного.

— Это надо же додуматься! — восхитился Дэн. — Ты что, пробовал?

— Я не умею ни левитировать, ни становиться невидимым. А моя мама, когда моталась за «Вредными ископаемыми» на гастроли, вот так зайцем и ездила.

— У нее что, денег не было?

— Когда как. Иногда и были, но ей острых ощущений хотелось. А случалось и на мели оказаться — она у меня дама веселая, могла и прокутить, и проиграть, и просто кому-то подарить. Если не верите, могу сбегать за мамой, пусть она вам сама подтвердит и объяснит, как это делается.

— Не хватало только, чтобы нам нелегального туриста предъявили! Никаких мам. Да и посылать на это дело эльфа тоже не особенно умно. Если его уши кто-то заметит, мы потом все можем хоть вывернуться, доказывая, что мы тут ни при чем.