Софья Ролдугина - Белая тетрадь

Я нахмурилась, пытаясь соотнести полученные сведения со своими скудными познаниями о живом серебре.

— Получается, что форму ему придает… мое присутствие?

— Вероятно, — согласилась Мелисса и поставила наконец шкатулку на столик. Ничем не примечательная деревянная коробочка, а поди ж ты… Но, по крайней мере, стало ясно, почему она привлекла мое внимание. Живое серебро и впрямь было одушевленным, поэтому немудрено, что оно заскучало в одиночестве в подземном дворце. А тут я так удачно свалилась в катакомбы… — Живое серебро — это в своем роде легендарный металл. Начать хотя бы с того, что ни на одном из планов нашего мира нет месторождений этого элемента. Некоторые признаки указывают на происхождение живого серебра с тонкого плана, но доказательств этому нет. Даже его состав установить невозможно.

— Князь Максимилиан говорил, что частицы живого серебра схожи с шакарскими регенами, — задумалась я я. Леди Мелисса только философски развела руками.

— Ему виднее, мне не приходилось изучать регены. Насколько я помню, о шакаи-ар вообще мало известно в научном плане. Человеческая наука слишком молода, а аллийцы всегда относились к шакаи-ар предвзято. Однако разговор ушел от первоначальной темы, лучше вернемся к живому серебру, — спохватилась она и продолжила: — Официальная теория гласит, что живое серебро — это совокупность неисчислимого множества сущностей, способных к самовоспроизводству и к самоуничтожению, обладающих единым сознанием. Проще говоря, все живое серебро на земле — это часть единого целого. Отдельные слитки или лужицы из этого металла способны к взаимному поглощению, но также и обладают индивидуальностью: бывали случаи, когда взаимопоглощения не происходило. Связанные заклинаниями или магической энергией изделия из живого серебра приобретают устойчивость и теряют способность к контакту между собой.

— То есть «слипнуться» этим кольцам не дает только моя сила? — недоверчиво коснулась я белого ободка, усыпанного темно-красными камнями. Металл был холодным и твердым — как самое обычное серебро.

— Верно, — улыбнулась Мелисса. — Мой тебе совет — попробуй раздать кольца своим подругам. Возможно, их сила удержит кольца от распада даже вдали от тебя.

— Но если у вас не получилось… — начало было я, но Творящая успокоила меня:

— Я скрывала свою силу. Настоятельно рекомендую тебе воспользоваться моим советом, Найта, — добавила она с такой интонацией, что все возражения увяли на корню. — Функций у живого серебра немного, но молодым равейнам все пригодится. Особенно равейнам столь высокого ранга. Способность к самовоспроизводству на деле оборачивается возможностью создавать силой мысли из живого серебра многие полезные вещи — от посуды до холодного оружия. Кто знает, вдруг однажды ты окажешься без возможности колдовать, и тогда только кинжал из серебра убережет тебя от позора? — вздохнула она и опустила взгляд. Я непонимающе выгнула брови:

— Убережет от чего?

— Просто убережет, — улыбнулась неизвестно чему Мелисса. — Впрочем, надеюсь всем сердцем, что беречься тебе не придется.

Повисла долгая, неловкая пауза. Элани начала ерзать на месте — кажется, после того, как мы получили ответы, сидеть здесь ей стало скучновато. Да и Мелисса уж больно значительно поглядывала на открытую книгу на столе… Я вздохнула:

— Огромное вам спасибо за информацию и советы, эстиль Мелисса. Вы очень мне помогли. А теперь — не могли бы вы открыть портал обратно в мою комнату?

— Конечно, конечно, — закивала с облегчением королева. — Рада была помочь тебе, милая.

Вспыхнули голубые искры. Элани вежливо попрощалась и шагнула в портал. Я же чуть задержалась, оглянувшись напоследок.

— У меня один вопрос остался… вспомнила тут. Эстиль Мелисса, — мне стало так неудобно под ее пристальным взглядом, что я чуть было не передумала спрашивать. — В одной из этих книг я прочитала стихотворение. Оно очень перекликается с моими собственными мыслями, но только грустное очень. Скажите, может случиться так, что оно… сбудется?

Мелисса отвернулась, скрывая выражение глаз. Искры мельтешили все быстрее, сливаясь в одно яркое пятно — пронзительно-голубое, как чистое весеннее небо.

— Это всего лишь слова, Найта. И сбудутся ли они — решать тебе.

Вспышка.

Остаток дня мы с Элани провели порознь. Нескончаемый поток пустой болтовни, который обрушивала на меня рыжая певица, утомлял сильнее марафонского бега. Моя бедная голова не выдержала такого издевательства, и я, на законных правах отговорившись плохим самочувствием, сбежала в апартаменты князя. Здесь, среди ставших уже привычными вещей, мне наконец удалось расслабиться.

Кольца я отложила в рюкзак и в самый дальний угол памяти — с ними все уже было определено. Раздам подругам, действительно, пригодятся… Визит к Мелиссе решил одну проблему и приоткрыл для меня другую: что делать к князем.

Вот уж точно, одно лечим, а другое…

После той отповеди на улице приморского городка мои восторги несколько поутихли. Но сейчас, когда позади было третье испытание и долгие часы в зале переговоров, а князь пропадал где-то по своим делам, я ощутила всю полноту зависимости от опасного, непостижимого и, как следствие — бесконечно обаятельного Максимилиана. То случайное стихотворение из книги Творящей дало мне полное представление о том, что я буду чувствовать, когда он исчезнет из моей жизни навсегда. И дело было даже не в какой-то неземной любви. Нет. Я попросту привыкла. Впала в зависимость от его присутствия, от чувства защищенности, которое давала эмпатическая связь. От его запаха, в конце концов…

Трава, разогретая солнцем.

Взгляд искоса и жесткие пальцы, так ласково касающиеся моих встрепанных волос.

Раньше, целую бесконечность назад, я думала, что люблю Дэриэлла. Да и сейчас мое сердце наполнялось теплом, когда я вспоминала спокойного целителя, непоколебимого в своем тихом бунте против аллийских традиций. Но все это было не то и не так. Друг, учитель… Пусть и самый-самый красивый, но все-таки просто друг.

А Максимилиан…

Впрочем, довольно об этом. Иначе я сойду с ума раньше, чем он вернется. В конце концов, даже если он уйдет, то у меня будет достаточно времени, чтобы найти его вновь. Равейны моего ранга не стареют и не болеют.

— О чем задумалась, Найта?

Я и не заметила, как он пришел. И… мне кажется, или в последнее время Ксиль действительно перестал называть меня «мелочью»?

— А то ты не знаешь, — улыбнулась я. Максимилиан опустил ресницы — жест не кокетливый, а прячущий насмешку.