Вадим Крабов - Рус. Защитник и Освободитель

— Нет Рус! Утаскивай их из города! — не согласилась Гелиния, — с воинов я уже взяла клятву, чтобы держали язык на привязи. И ожерелье это сожги! — брезгливо показала пальцем на бусы в руках у мужа.

— Как скажешь, милая, — пожал плечами супруг, и артефакт в его руках с ревом вспыхнул.

— Ну не так буквально! — возмутилась жена.

Все присутствующие могли бы поклясться, что в реве пламени слышалось веселье Духа Огня.

Глава 20

Аригелий — бывший десятник гвардии ордена Родящих, бывший лоосский раб, а теперь, волею богов, командующий «Армией Свободы», привычно проверял ночные дозоры. В принципе, в них не было необходимости, но он упрямо сохранял четкий армейский порядок, совершенно справедливо считая: «Большой бардак начнется с мелких нарушения», — на чем и стоял. Несмотря на то, что частенько заставал молодых воинов спящими, настроение его продолжало оставаться приподнятым, если не сказать счастливым.

Вчера явился долгожданный Бог — Эледриас и жизнь бывших рабов обрела смысл. Не зря долгие месяцы призывали жрецы, не зря горячо молились тысячи сбежавших невольников. Не зря рабы шли в кафарское пятно, не зря люди терпели лишения, не зря матери хоронили детей — всё не зря! Сумели сохранить надежду и веру, и дождались, хвала Справедливому[37]! Появился Закон, появились обряды — Бог сам передал «Сакральные Списки». А сегодня днем состоялось первое посвящение. В числе сотни жрецов и десяти склонные к Его Силе, посвятился и сам Аригелий. На всех снизошло понимание Его Воли, а значит, стало возможным создавать структуры. Учиться их строить. Завтра еще одно посвящение, числом людей не меньшего первого, послезавтра еще…

Формируется полноценное просвещенное государство, единственная страна, где рабство будет запрещено законом. Главой страны по имени Сильвалифирия[38], царем, освященным венчанием на царство станет он. Впрочем, об этом полководец особо не думал. Сегодня ночью он был просто счастлив.

Лес охотно принимал все прибывающих и прибывающих рабов. Укрывал от погони и «показывал» беглецам путь к своему сердцу. Иногда даже одинокого раба сопровождал невидимый Засадник, одним своим рыком направляя в нужную сторону. Плоды кормили, ручьи поили. А вот огонь Лес не терпел, как не давал и охотиться. Ветки сбивали стрелы и копья или животное словно растворялось в траве, пропуская оружие над собой. Обычно хватало одного такого предупреждения, как бы говорящего: «Вас не едят, и вы не имейте совесть». Для недалеких умом это повторялось еще три раза, а после, увы, шло наказание — смерть в пасти какого-либо хищника, коих вокруг моталось видимо-невидимо.

Туго приходилось зимой, когда на ночь беглецы зарывались в опавшую листву, жались друг к другу. Кормились «случайно» найденными запасами неведомых животных — теми же сытными плодами и орехами. Сейчас, летом, об этом вспоминать не хотелось, а порой и не верилось. Конечно, всем надоела вегетарианская диета, зато такой еды теперь вдоволь. Спасибо, Справедливый!

Кафарское пятно — потерянная страна древних Перворожденных, прямых предков клана «Заря-в-утренней-росе-на-Юном-Листочке». В сердце Леса, на двенадцати холмах раскинулся город «Великая Столица, умытая Зарей в утренней росе на Юном Листочке из Побега Изначального Древа». «Современные» альганы из клана «Зари…» говорили все же сокращенно: «Столица Древа». По возрасту она была старше Кальвариона на немыслимые тысячелетия, когда Перворожденные действительно являлись таковыми.

Ну как город… в человеческом понимании его и вовсе не было. Двенадцать практически голых (по сравнению с остальным Лесом) идеально-правильных холмов стояли вразброс, без намека на планировку. Расстояние между самыми дальними возвышенностями составляло мили четыре. Каждый холм венчало огромное Древо Жизни и они разнились по высоте: от восьмидесяти до ста восьмидесяти локтей. Их кроны были такими размашистыми, что сливались друг с другом, закрывая «город» вечной тенью, которая не создавала духоты и нисколько не уменьшала освещенность. При такой высоте — неудивительно, здесь и магия не нужна.

Если бы знающий эльф посмотрел на «Столицу Древа» сверху, то… да-да, холмы с деревьями соответствующей высоты стояли на проекции известных тогда обитаемых миров. Вот только вырастить на земле звездное небо, наподобие кальварионских построек, древние Перворожденные не посчитали нужным.

Дома стояли густо, занимали все свободное пространство между холмами, но и на «улицы» — газоны места оставалось вполне достаточно. Если бы тот же самый эльф посмотрел бы еще внимательней, то заметил бы, что город «оплетал» бывшие Древа Жизни замысловатым, но удивительно гармоничным и красивым узором, о значении которого даже он вряд ли бы вспомнил.

Ну как дома… большие хибары из выросших по кругу вечнозеленых деревьев, густо переплетенных лианами. Неплохие стены, кстати. Склоненные друг к другу и тоже переплетенные кроны создавали крышу. Очень даже тепло и непромокаемо, а летом не жарко. Окна — круглые просветы между расступившимися ветвями, затянутые тончайшей, но прочной корой, прекрасно пропускающей свет. Двери — густые, хитро сросшиеся ветви, которые нужно было отгибать, и открывались они единой «пластиной», причем довольно легко.

Размер среднего «здания» составлял не меньше десяти шагов в поперечнике, высота — локтей пятнадцать. Закрадывалось подозрение, что внутри домов альганы легко растили перегородки, деля одно большое помещение на несколько. А так, в «первозданном» виде, у стены единственной комнаты в обязательном порядке стояла широкая овальная кровать, имелся шкаф и комод, а центральное место занимал стол с десятком не сдвигаемых, выросших из земли стульев. Пол в доме устилал ковер из настолько плотной живой травы, что по мягкости и приятности на ощупь мог дать фору своим обычным шерстяным собратьям. И «ящики», и вся остальная мебель, были живыми и росли из пола и стен в виде плотно переплетенных веток без листьев. Кровать покрывала травяная «перина», которая была чуть ли не мягче набитой перьями каганской и что удивительно — не марала белье.

Конечно, по меркам Кальвариона «строения» выглядели убого, но для бывших рабов эти помещения показались лучше божественных чертогов. Особенно по контрасту с Лесом: на улице шел нудный зимний дождь, а в доме сухо, тепло и светло (пока все обитатели не ложились спать), причем без всяких обогревательных и осветительных амулетов. Кстати, в шкафах и комодах часто находили одежду и белье по качеству ничуть не уступавшие каганским. Только расцветка варьировала в бело-серо-зеленых тонах. Попадалась и посуда. Как ни странно — керамическая. Только как без огня готовить?