Ерофей Трофимов - Поступь Слейпнира

Вадим уже собрался усмехнуться, услышав такую формулировку, когда вдруг над бухтой раздался гулкий, словно гром, голос:

— Кто? Кто осмелился спрашивать меня?

— Тот, кого ты перенёс своей волей, — ответила рабыня, неожиданно посерев.

— Кто ты, чужая моей стране, что осмеливаешься беспокоить высших?

— Та, кого наделили силой спрашивать и получать ответы.

— Что тебе нужно?

— Ты слышал вопрос.

— Он останется здесь. Навсегда, — последовал ответ.

Испуганно вздрогнув, Налунга растерянно покосилась на Вадима. Решив, что это какой-то фокус или просто сеанс чревовещания, он с интересом оглянулся на стоящих рядом воинов и неожиданно понял, что все они замерли, словно окаменев. Даже гигант Рольф, силу которого Вадим всегда считал чем-то из ряда вон выходящим, застыл с недонесённым до губ рогом.

Чувствуя, как холодеют конечности, а сердце проваливается куда-то в левую пятку, Вадим вдруг понял, что свободно шевелиться могут только он и Налунга. Больше всего его напугал вид выливающегося из рога Рольфа вина. Точнее капли напитка, которые так и зависли в воздухе, словно на фотографии. Не понимая, что происходит, Вадим повернулся к Налунге и, чуть заикаясь, сказал:

— Спроси его, зачем он притащил меня сюда?

Но передать его вопрос девушка не успела. Над бухтой раздался звучный хохот, и тот же голос ответил:

— Ты задаёшь правильные вопросы, воин. Она не нужна нам. Я сам буду говорить с тобой. Да, это я перенёс тебя сюда. Забрал из твоего времени в самый последний момент, когда ты уже должен был умереть, и перенёс сюда, чтобы исправить то, что должно быть исправлено.

— Что именно я должен исправить? — уточнил Вадим, всерьёз опасаясь за свой разум.

— Один из ярлов взял себе слишком много власти, В моём пределе такого никогда не было и быть не должно. Ты должен это исправить.

— Но почему я? — окончательно растерявшись, спросил Вадим.

— А почему нет? Хороший воин, без семьи и близких, уже почти убитый. Просто идеальный исполнитель моей воли.

— Значит, я никогда не вернусь обратно? — переспросил Вадим, невольно холодея.

— Нет. Да и зачем? Кто про тебя вспомнит? Нет, теперь, ты будешь жить здесь и служить мне.

— Но кто ты? — Вадим наконец решился задать самый опасный вопрос.

— А сам-то как думаешь? Не разочаруй меня, книгочей, — рассмеялся невидимый собеседник.

От этого смеха Вадим чуть не свалился с камня, на котором сидел. Открыв рот, чтобы возразить, он неожиданно понял, что перенёсший его бог действительно прав, и о нём некому вспоминать. Чувствуя, что его начинает потряхивать от нервного напряжения, Вадим вскинул голову и, вперив взгляд в полную луну, громко произнёс:

— Одноглазый Один.

— Угадал, книгочей. Это я. Да не таращься ты так на луну, я не там. В общем, всё просто и сложно одновременно. Мне нужен был толковый воин, способный остановить зарвавшегося ярла, и я нашёл его. Нашёл в твоём времени, где про нас, древних богов, никто и не вспоминает. Помни, для всех живущих там, в твоём времени, ты погребён под сводами обрушившейся от взрыва пещеры. Погиб героем, вместе со своими друзьями. А здесь тебя не знает никто, и ты волен поступать так, как сочтёшь нужным. Сам я не могу вмешиваться в дела смертных, но выход всегда найдётся. Так что брось терзаться и займись делом. Кто знает, может, именно в этом мире ты найдёшь то, чего не было у тебя там? А теперь успокойся и попытайся осознать всё, что услышал. И помни, это был первый и последний раз, когда я позволил тебе говорить со мной. Не смей больше звать меня таким способом. Пожалей девчонку.

— Я решился на это, только чтобы внести определённость в свою жизнь, — вздохнул Вадим.

— Знаю, потому и ответил. Но с этого дня — всё. Оставь свои терзания и начинай жить. Просто жить. И помни, у меня на тебя большие планы.

Голос стих, и Вадим неожиданно услышал оглушающую тишину. Даже волны перестали накатывать на берег. Налунга вдруг, тихо икнув, бескостным кулем свалилась с камня, на котором сидела. Сигурд, замерший с бессмысленным выражением лица, удивлённо хлопнул глазами и, прокашлявшись, хрипло спросил:

— А что, всё уже кончилось?

Тут, словно по команде, все собравшиеся очнулись и начали двигаться. Вадим услышал, как выругался Рольф, проливший на себя вино, и, неожиданно осознав, что всё это правда, схватился за голову. Услышав рядом с собой шаги, он поднял глаза и, увидев Свейна и Юргена, прошептал:

— Или это было, или я с ума сошёл.

— Что? Что было? — с азартом спросил кормчий.

— Да погоди ты. Видишь же, не в себе он, — осадил его Свейн. — Узнал, что хотел?

— Кажется, да, — кивнул Вадим и, поднявшись, медленно побрёл к берегу.

Ему было страшно. Страшно так, как никогда ещё не было в жизни. Даже там, в афганской пещере, выдёргивая кольцо из чеки, он не боялся, как сейчас. Чувствуя, как от всего пережитого и избытка адреналина в крови тело начало трясти мелкой дрожью, Вадим сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. У самой воды он остановился и, вскинув голову, вдруг издал долгий, леденящий душу вой полярного волка.

Он вложил в этот звук всё. Боль, обиду на судьбу, страх. Всё то, что так долго копилось в его душе. Медленно расходившиеся воины дружно оглянулись, удивлённо глядя на замершую, словно статуя, фигуру найдёныша. Внимательно смотревшие ему вслед Свейн и Юрген переглянулись и, не сговариваясь, направились к нему. Не доходя нескольких шагов до Вадима, они остановились и, помолчав, тихо прокашлялись.

Медленно, всем телом повернувшись к воинам, Вадим грустно улыбнулся и тихо сказал:

— Вот оно и случилось, братья.

— Что именно, брат? — так же тихо спросил Юрген.

— Я получил ответы. Да только поверить в них не могу.

— Кто перенёс тебя сюда? — не отставал от него кормчий.

— Один. Одноглазый. Это он перенёс меня, и это он ответил на мои вопросы. Я останусь здесь навсегда. До конца жизни. Понимаешь? — с дрожью в голосе ответил Вадим.

— Понимаю, брат, — кивнул Юрген.

— Что будешь делать, Валдин? — осторожно спросил ярл.

— Что делать? — задумчиво переспросил Вадим и, неожиданно улыбнувшись, твёрдо ответил: — Жить.