Стеклянный трон - Маас Сара Дж.
— Селена не чудовище, — сказал Дорин. — Все, что ей приходилось делать, она делала ради собственного выживания.
— Выживания? Ты что же, повторяешь мне ее вранье, которым она тебя пичкала? Есть немало способов выжить, но она почему-то избрала ремесло убийцы. И ей нравится это ремесло. Похоже, ты у нее вроде как на побегушках? Что ж, смышленая девка! Родись она мужчиной, была бы прекрасным советником!
Из груди Дорина вырвалось сдавленное рычание.
— Вы не знаете, о чем говорите! У меня нет к ней никакой привязанности!
Дорин сразу же спохватился, но произнесенную фразу обратно в глотку не запихнешь. Он сам открыл отцу свое новое слабое место. При мысли, что его могут разлучить с Селеной, у принца опустились руки.
Адарланский король испытующе взглянул на наследного принца. Дорин из последних сил выдержал отцовский взгляд.
— Я подпишу приказ, когда у меня дойдут до него руки. А пока советую тебе не болтать об этом.
Внутри Дорина поднималась волна холодной ярости. Неожиданно он ясно увидел картину из вчерашнего дня: Нехемия отдает Селене свой посох, предлагая сражаться им. Глупой принцессу не назовешь; она знала, что в знаках скрыта сила. Если Селена и станет королевской защитницей, получается, что этот титул она получит благодаря эйлуэйскому оружию. Нехемия вела игру, почти не имея шансов выиграть. И в то же время Дорина восхищала ее смелость. Одна, среди враждебного окружения.
Когда-нибудь у него хватит сил и смелости, и он потребует, чтобы отец признал все зло, причиненное народу Эйлуэ. Прежде всего — свою вину за казнь эйлуэйских мятежников. Не сегодня. Не в ближайшем будущем. Но с чего-то начинать надо уже сейчас.
Дорин поднял голову и, глядя отцу в глаза, сказал:
— У Перангона есть замысел: сделать Нехемию нашей заложницей и тем самым заставить эйлуэйских мятежников подчиниться Адарлану.
— В самом деле? — оживился король. — Интересная мысль. Ты согласен?
У Дорина взмокли ладони, но он придал лицу безучастное выражение и ответил:
— Нет, не согласен. Мы могли бы действовать по-другому.
— Могли бы? Ты уверен? А знаешь, сколько солдат, продовольствия и прочего добра я потерял из-за этих мятежников?
— Знаю. Однако превращать Нехемию в заложницы — дело слишком рискованное. Это только разозлит эйлуэйских мятежников, и они начнут искать себе союзников в других королевствах. А Нехемию ее соотечественники очень любят. Если принять замысел Перангона, это чревато восстанием, которое полностью охватит Эйлуэ. И тогда потери наших солдат многократно возрастут, да и адарланскую казну это истощит. Но всего этого можно избежать, если мы попытаемся заручиться доверием Нехемии и через нее убедим мятежников сложить оружие. Принцессу никак нельзя делать заложницей.
Стало тихо. Дорин старался стоять не шелохнувшись, выдерживая отцовский взгляд. Каждый удар сердца гулко отдавался у него во всем теле.
Наконец король кивнул:
— Ладно, я прикажу Перангону, чтобы оставил свой замысел.
Дорин чуть не подпрыгнул от облегчения, но постарался сохранить выражение лица и говорить как можно спокойнее:
— Спасибо, что выслушали меня.
Король не ответил. Не дожидаясь позволения уйти, принц повернулся и покинул отцовский кабинет.
Проснувшись, Селена закусила губу, чтобы не застонать. У нее болело все тело, но сильнее всего — плечо и нога. Вся перебинтованная, укрытая несколькими одеялами, она кое-как сумела повернуть шею и взглянуть на часы, что тикали на каминной полке. Был почти час пополудни.
Она попробовала открыть рот — челюсть тут же ответила острой болью. Но Селена и без зеркала знала, как выглядит ее исцарапанное лицо. Нет, в зеркало она еще долго не будет смотреться. Она поморщилась, и челюсть снова напомнила об ударе Кэйна. Селена попыталась сесть на постели — и получила новую порцию боли.
Одна рука была у нее в лубке, а любая попытка пошевелить ногами вызывала саднящую боль в раненом бедре. Того, что было после поединка, Селена почти не помнила. Главное, она жива вопреки всем попыткам Кэйна ее убить.
Ночью ей снились Нехемия и Элиана, но едва она пыталась с ними заговорить, как вместо них видела отвратительные морды демонов и застывшие глаза мертвецов. А еще ей снились ужасы из прошлого, о которых посмел заикнуться Кэйн. Кошмары следовали один за другим, заставляя ее просыпаться. Раны и утомление требовали сна, но задремать Селена смогла, лишь когда совсем рассвело.
Она вспомнила про амулет Элианы. Кэйн его не раздавил, а только сорвал у нее с шеи и бросил. Может, с амулетом ночь прошла бы спокойнее? Селена мысленно просила богов вернуть ей «Глаз Элианы». Даже теперь, после убийства Кэйна, амулет прибавил бы ей спокойствия и уверенности.
Дверь в спальню открылась. В проеме стояла Нехемия. Принцесса с грустной улыбкой подошла к постели Селены. Проснулась Быстроногая и сразу приветственно завиляла хвостом.
— Здравствуй, — по-эйлуэйски сказала Селена.
— Как ты себя чувствуешь? — на превосходном адарланском спросила Нехемия.
Щенок перелез через больную ногу хозяйки, намереваясь лизнуть гостью в нос.
— Да так же, как выгляжу, — ответила Селена, у которой каждое слово сопровождалось болью в челюсти.
Нехемия присела на край постели, и прогнувшийся матрас заставил Селену поморщиться. Куда ни ткни — везде болит. Сколько же пройдет времени, прежде чем она окончательно поправится? Быстроногая, по всем правилам собачьего этикета, вновь улеглась спать. Селена здоровой рукой почесывала ей за ушами и ждала, что скажет принцесса.
— Я не стану отнимать у тебя силы на пустую болтовню, — начала объяснять Нехемия. — И правду скрывать тоже не собираюсь. Пока ты сражалась с Кэйном, я спасала твою жизнь. И как видишь, спасла.
Селена смутно помнила странную картину: пальцы Нехемии, чертящие в воздухе какие-то знаки.
— Так мне это не привиделось? И ты… ты тоже все видела?
Селена попыталась сесть на постели, но не смогла приподняться.
— Тебе ничего не привиделось, — подтвердила Нехемия. — Я действительно знаю то, что и ты. Мой дар позволяет мне различать недоступное обычному зрению. Вчера Кальтена подлила тебе отравы в вино, и это временно приподняло завесу, которая отделяет наш мир от иных миров. Естественно, эта дурочка даже не предполагала, как подействует отрава на твою кровь. Магия притягивается к магии.
Последние слова заставили Селену поежиться.
— Зачем же ты все эти месяцы делала вид, что не понимаешь нашего языка? — спросила Селена.
Ей хотелось переменить тему. И потом, этот вопрос был не менее жгучим, чем ее раны.
— Поначалу мне это служило защитой, — ответила Нехемия, осторожно касаясь здоровой руки Селены. — Ты удивишься, сколько всего выбалтывают люди, когда считают, что ты не понимаешь их языка.
— А зачем тебе понадобились мои уроки адарланского?
— Потому что мне хотелось с тобой подружиться, — глядя в потолок, ответила Нехемия. — Ты мне сразу понравилась.
— Значит, тогда, в библиотеке, мне не привиделось? Ты там была и читала ту книгу?
Нехемия кивнула.
— Видишь ли, я занималась… изысканиями по части «знаков судьбы». Это адарланское название. У нас эти символы называются по-другому. Прости, в начале нашего знакомства я соврала тебе, сказав, что ничего в них не понимаю. Я знаю о них все. Я умею их читать и пользоваться их силой. И не только я. В нашей семье это умеет каждый, но мы тщательно храним свою тайну и передаем ее из поколения в поколение. Однако «знаки судьбы» — это не повседневная магия. Их применяют лишь как крайнее средство в борьбе со злом или когда нужно помочь опасно больному. «Знаки судьбы» даже нельзя считать магией в ее привычном понимании. Это иной вид силы. И тем не менее я должна оберегать свои знания от всех. Представляешь, если бы это стало известно королю или его советникам? Они бы не посмотрели, что я наследная принцесса.
Селена вновь попыталась сесть и чуть не потеряла сознание от острейшей боли.
