Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ) - Владимиров
По ставням в моей комнате ударил порыв необузданного, дикого ветра. По подоконнику и полу забарабанил дождь. В ближайшее время придётся подумать о том, как замуровать окно на зиму. Иначе я вообще не вижу смысла топить дом. Всё тепло через щели уйдёт.
Спустившись на первый этаж, рассуждая о том, насколько же длинные дни, если не проводить их в компе, искал себе занятие. После всего того ужаса произошедшего в последнее время, нечто внутри меня требовало великого и прекрасного. Я хотел «созидать», и не во благо воин и прочего, а чисто в своё удовольствие. Хотелось создать то, что сделало бы жизнь мою и только мою чуточку лучше, красивее… Может горшок с цветком у себя какой поставить? Все садят кактусы, хрень всякую бесполезную, а я картоху посажу! У неё и цветки, и в черный день на кухне может рацион разнообразить…
Кухня! Точно, в моём доме ведь должна быть кухня. А я сам ведь вообще никогда на ней не готовил, да и сейчас из себя она больше представляла кладовую с отдельной от печи дровяной плитой. Быстренько сбежав вниз по лестнице, открываю двери на кухню и…
Длинное копьё с костяным наконечником в форме серповидного когтя летит мне прямо в табло. Лишь чудом увернувшись, отпрыгиваю в сторону. Тонны непонятного оружия, каких-то палок и прочего хлама, едва не придавливают меня, создавая внутри дома много шума, до усрачки перепугавшего влетевших мне на помощь охранников.
— Это чё? — С выпученными от удивления глазами, спрашиваю я у Обба.
— Трофеи. — Само собой разумеющее, ответил тот.
— Да я вижу, что трофеи, а что они у меня на кухне делают?
— Где?
Блять.
На этом диалог наш был завершён. Хлама и одежды оставшегося после войска хищников было так много, что хоть ярмарку или секонд-хенд открывай. И самым херовым в этом всём было то, что никого в этом бардаке не обвинишь. Кролли выполнили мой приказ, и всё не вместившееся в отдельную комнату, запихали в кухню, из которой уже шёл неприятный запах. Смердящий душок ковырял желудок, пробуждая рвотные позывы. Оглядев грязные вещи, на большинстве которых ещё виднелись пятна крови, а местами и кусочки чьих-то тел, понял, что было причиной появления данного «аромата». Тоже мне, «хозяин». Сам много раз видел, как они после боя таскают в мой дом всякое ненужное, и даже не удосужился спросить, куда они всё это складируют.
Дальше позволять всему этому добру тухнуть у меня под носом нельзя. Велев стражнику созвать женщин, начинаю сортировку. Оружие и броня отдельно, для солдатских нужд. Шмотки и тряпки на нужды голодранцев жопами козыряющих. Постепенно, племя приодевалось, утеплялось, а после раздачи всего этого добра и грандиозной стирки, и вовсе будет полностью одето.
Порой задумываясь о недалёком прошлом, ощущал, как мне не хватает местных нудистских «вечеринок», где пышногрудые красавицы, меряются друг перед другом своей грудью, а так же красотой пушка на причинном месте. Однако, тоска моя касалась только молоденьких девушек. Когда ты сидишь на пне, и какой-то дед всего в десятке сантиметров трясёт своим стручком, на ухо звеня колокольчиками… восприятие мира в корне менялось.
Уже под дождём мы с местными из палок и веревок заканчиваем сооружать на улице сушилки, а после, натянув шнурки, как бы то парадоксально не звучало, вывешиваем на сушилки мокнуть вонючую, пропахшую кровью одежду. Пусть дождь смоет грязь, а ветер заберет с собой чужие запахи. А мы тем временем разберем ненужный хлам, называющийся «оружием», и приведём мою кухоньку в порядок.
Грязи и мусора предостаточно, для начала подметаем. Встав в сторонке, всучил пришедшим на помощь Муррке и Хохо по венику. Затем последовала уборка влажная. Ведро, швабра и какая-то тряпка, когда-то служившая кому-то одеждой, передаются в руки рабоче-крестьянской женской партии.
— Мойте. — Командую я, в очередной раз отправляя мужиков за древесиной. Свою комнату обустроил, теперь настал черед кухни. До сего момента, вся посуда у нас была общая, вся еда делилась строго на глазах у толпы, позволяя каждому заглянуть в тарелку друга. Тогда это сплотило нас, позволило добиться уважения и понимая простой истины — все(или почти все) ровны.
Теперь время изменилось. Готовить в одном котелке означало занять очередь с утра, и в конце дня всё равно остаться голодным. Нас стало слишком много. Наступал момент, когда мы вынуждено откатывались в прошлое, когда каждая семья заботилась сама о себе. Теперь самим родителям вновь придётся досматривать, и кормить своих детей, а не спихивать их на голову хрен пойми откуда взявшегося шамана. Котлов благодаря «жертве», хищников хватало. Посуды тоже, неотвратимо приближалось будущее, в котором каждой из семей предстояло научиться жить и распоряжаться своим имуществом самостоятельно. Не ожидая, когда за них всё решат другие.
Полы и стены чуть ли не блистали. Кромешную тьму, воцарившую в доме из-за надвигавшегося урагана, разогнали первые лучинки огня, разгоравшегося в кухонной печи. На скорую руку возведенной столешнице лежала деревянная досточка, в руке моей удобно сидел кухонный, вытащенный из трофеев нож. Вряд ли он создавался именно для этих нужд, и по сколу острого конца, возможно, и даже скорее всего, им кого-то убивали, или пытали, или ещё чего…
Я из всех сил старался не думать о прошлом ножа. Шинкуя свежий кусок телятины, растапливал на сплюснутом и изогнутом куске брони, (ныне сковородке), кусок жира. Рядом, нарезая овощи, стояла Муррка, чуть дальше, по моей просьбе чистила картофель Момохо и ковырялась в своих знахарских, душистых травах Хохо.
— Как вы относитесь к сушёному луку и чесноку, Матвеем? — Перебирая свои коробочки, в очередной раз поразила меня своим вопросом Хохо. За готовкой я вспомнил, как часто бабки на рынках и у метро, продавали сушёные связки лука. Ещё вспомнил, как одна, ну прям старая-старая, с палкой, с тележкой, в шесть утра стоя в метро, громко, на весь вагон, рассказывала своей подруге о том, какой вкусный вырастила лук зимой, у себя на подоконнике.
— Хорошо отношусь, а много его у тебя?
— Нет, кролли особо его не любят. Говорят, воняет. Хотя, как по мне, что лук, что чеснок очень полезны. Отвары с ними хорошо помогают переносить простуду. Кстати, Матвеем, а разве мы с вами о нём уже не говорили?
Говорили? Хм… может и вправду говорили. Целительница, странная она женщина… помню как
