Война Грязных Искусств (СИ) - Райро А.

— Или смерть, или служение Рингам, — рыкнул он, будто прочитав мои мысли. — Больше тебе не остаётся ничего.

Сказав это, Херефорд вдруг отбросил мечи и, взмахнув руками, оттолкнул меня мощным гравитационным эргом. Он вложил в удар столько кодо, что моё тело, как щепку, швырнуло к самому краю сферы.

Я завалился на бок, протаранив плечом пару мёртвых адептов. Дальнейшее падение остановил чешуйчатый бок убитого харпага. Удар принял мой многострадальный затылок. Боль охватила череп, но я мгновенно вскочил. Клинки всё ещё оставались в моих руках. Правда, они уже не пригодились.

Я снова упал, на этот раз плашмя.

Херефорд швырнул в меня ядро, полыхающее сине-красным пламенем. Огненная масса ударилась в брусчатку, обожгла и взрыла камни совсем рядом. Те взорвались мелкой крошкой.

Я приподнял голову и за густой завесой пыли увидел, что ядро не просто горит, оно накаляется и ширится в разные стороны, готовое взорваться.

— Вот ч-ч-ч-ёрт… — выдохнул я.

Вскочил за мгновение и не придумал ничего лучше, чем запрыгнуть на харпага, перекатиться по его туше и соскользнуть уже с другой стороны, присев и прижавшись к мёртвому монстру спиной.

Раздался взрыв.

Осколки ядра со скоростью пуль разлетелись по сфере, застрекотали о камни. Сфера загудела и вздрогнула, но не исчезла. Туша харпага сработала отличным щитом — ни один осколок в меня не попал.

Под его защитой я успел немного отдышаться, собраться с мыслями и спланировать атаку.

Мечи вернулись в ножны. Их время прошло.

Настал момент использовать Печати.

Ещё полчаса назад я помнил, кто я такой.

Сейчас моя личность затёрлась и померкла.

Осталась только бурлящая мощь, скованная одной границей — человеческой оболочкой. Неважно, кто это был. Важно, как он воспользуется тем, что ему даровано в этот момент.

Руки вспыхнули красным огнём кодо, холодным и ярким. Мышцы напряглись, но внутри, наоборот, родилась невероятная лёгкость. Я приложил горящие ладони к брусчатке, и камень мгновенно покорился. Сейчас он был нужен мне для единственной цели — для брони. В отличие от Херефорда, бессмертным я не был.

Горячая каменная масса начала окутывать мои руки, потянулась вверх, под одежду, обволокла плечи и шею, сковала грудь, бока и бёдра, окутала колени. А потом массивный панцирь мутировал в сталь, податливую и крепкую.

Я поднялся, размял шею, дёрнул плечами и повернулся лицом к Херефорду.

Вот теперь можно и продолжить.

Противник стоял на другом краю сферы и уже приготовился к атаке. В руках он держал по булаве с круглыми навершиями. Шипы на них сверкали и лоснились.

— Неплохо, — оценил Херефорд, когда увидел мою броню. — Только это тебе не…

Плевать, что он говорил.

Сработал мой кинетический эрг. В одно движение руки я толкнул огромную тушу харпага прямо на Херефорда. Он кинулся в сторону. Мёртвый монстр пронёсся мимо, но острым гребнем проскрёб по ногам волхва. Тот не удержался и упал грудью прямо на собственную шипастую булаву.

И пока Херефорд отвлёкся, я рванул к нему.

На бегу поднял все каменные осколки. Шуршащий рой вихрем завертелся вокруг меня, а вместе с ним в воздухе заискрили молнии парализующего эрга, огненная дробь, ледяные и металлические иглы.

И вся эта буря устремилась в Херефорда.

Плотным потоком его откинуло на стену сферы. Тело волхва прошило тысячами игл, разодрало каменными осколками и опалило горящей дробью. А вместе с ним удар получил и его щит.

Сфера снова вздрогнула. По мерцающей поверхности прокатился гул, и первый внутренний слой покрылся мелкими трещинами. Я ударил кинетическим эргом ещё раз, только теперь уже в потолок мерцающей ловушки.

С хрустом слой щита отвалился, рухнул на брусчатку и тут же растворился на камнях. Сфера стала тоньше, но не настолько, чтобы я смог её покинуть. Хотя делать я этого теперь не собирался. С Херефордом ещё не решено, а надо бы решить.

Я размял левую ладонь, поиграв пальцами, и сжал её в кулак. За свою длинную-длинную жизнь именно левой я бил чаще всего. Печать с буйволом сверкнула, будто напоминая о себе и своём даре усиливать мощь удара.

Херефорд в этот момент поднимался после атаки моего кодо.

Он опёрся на одно из своих шипастых орудий. А вот второе метнул в меня, сделав быстрый и меткий бросок. Булава попала точно в грудь, протаранила тело, разодрала шипами китель и ударила в броню. Через сталь достала и до кожи, но оставила на мне лишь царапины. Боли я почти не почувствовал.

Орудие полетело в сторону. И пока волхв не пришёл в себя окончательно, я бросился на него. Несколько быстрых шагов — и мой левый кулак угодил ему точно под подбородок.

Таких апперкотов в своей жизни я вообще не припомню.

Буйвол сработал сокрушающе. Голова Херефорда запрокинулась, и он повалился спиной туда же, откуда только что поднялся. Удар был настолько сильный, что череп волхва хрустнул вместе с шейными позвонками — звук я услышал отчётливый. Только это ничего не значило. Пройдёт минута — и он встанет, поэтому я не давал ему подняться.

Навалился на него всем весом (а броня увеличила его раза в два) и прошёлся левым кулаком по телу противника. В лицо и живот, по печени, и снова в лицо, в лицо, в лицо — я бил и бил, не оставляя на волхве живого места, если это существо вообще можно было назвать живым.

Тело противника трещало и мякло под моим напором.

А мощь Буйвола всё росла и росла.

Показалось даже, что левый кулак с каждым ударом увеличивается в размерах, тяжелеет, мутирует в чугунный молот, что мои движения ускоряются, что я перестал дышать, видеть, слышать, что кости противника превратились в хрусткую кашу, что он вот-вот раскрошится окончательно и рассыплется у меня на глазах, что скоро его не станет, что я вобью его рожу в брусчатку навсегда…

Сферу оглушил очередной гул.

Следом — треск.

Обвалился ещё один внутренний слой сферы, мерцанье померкло, и вокруг стало заметно темнее, щит наполовину иссяк.

Отлично. Ещё пара слоёв — и сфера исчезнет совсем.

Херефорд как раз перестал подавать признаки жизни.

Я взял волхва за воротник разодранного кожаного плаща и приподнял его мощное, но безвольное тело. Отвёл левый кулак, опять целясь ему под подбородок. Этим ударом я собирался сбить его грёбанную голову с плеч, расхлестать её нахрен.

Кто знает, может, это и есть его мортем?

Снести ублюдку голову — и он наконец сдохнет.

И тут вдруг Херефорд открыл горящие огнём глаза и посмотрел на меня. Я замер с отведённой назад рукой. Замер и уже не смог пошевелиться.

Зрение опять пропало, вместо него навалились картины… тысячи воспоминаний. Только не моих, а его.

Чёрного волхва Херефорда.

…Кладбище.

Я на кладбище у церкви Святой Софии в Лэнсоме. Двести лет назад.

Великая родовая битва только утихла, метрополии пали, зародилась новая имперская эпоха. Печати украдены.

Я стою и смотрю на того, кто роется в земле. Он только что вылез из могилы, которую выкопал собственноручно.

— Здравствуй, мистер Смит из Бриттона, — говорю я ему. Усмехаюсь и повторяю: — Мистер Смит.

Весь вымазанный в кладбищенской глине, он оборачивается. Молниеносным движением рук вынимает из ножен свои легендарные чёрные клинки.

Сегодня они ему не помогут. Теперь мне известен его мортем.

Сначала я возношу мысленную молитву всего из десяти слов, потом низко кланяюсь мрачному волхву, приложив обе ладони к сердцу, а затем вынимаю кинжал изо льда. Этот лёд получен из освещённой воды прямо тут, в старой церкви Святой Софии.

А он наблюдает за моим ритуалом.

Он слабнет от моей молитвы.

Он знает, что я пришёл за его смертью.

Чёрные клинки падают на землю, а я, коротко размахнувшись, кидаю в него кинжал. Короткий полёт — и ледяной клинок входит в его горло.

— Прощай, мистер Смит, — улыбаюсь я.

Где-то на краю кладбища слышится крик. Это его сестра.