Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ) - Львофф Юлия

В тот миг, когда к нему в шатёр явился старший дозора, Оннес как раз беседовал с Алпурру, одним из своих военачальников. Туртан царя Нина сидел на деревянном стуле с высокой спинкой, покрытым куском ткани фиолетового цвета, называемого «тирским» (этот краситель получали из моллюсков, привозимых с побережья неподалёку от города Тира). Воин из дозора преклонил колено перед главнокомандующим ассирийской армии и дождался момента, когда тот соблаговолил взглянуть на него.

— Ну, Шумалия, зачем ты отвлекаешь меня от разговора с Алпурру? — спросил Оннес, сурово сдвинув брови. — Твоему дозору удалось перехватить вражеских лазутчиков?

— Нет, мой командир, мы не напали на след врага, — ответил Шумалия, — зато в восточном оазисе повстречались с гонцом из Ниневии.

— С посланием от владыки? — встрепенулся Оннес.

— Этого он мне не сказал. Он настаивает на встрече с тобой с глазу на глаз.

— Если так, приведи его сюда и вели никому не входить в шатёр, пока я буду говорить с посланником, — приказал туртан, и Шумалия тотчас выбежал из шатра.

Спустя минуту в шатёр к Оннесу вошёл изящный юноша, чьё лицо было наполовину, как у кочевника, прикрыто платком. Склонив голову и прижав к груди правую руку, он произнёс:

— У нас в Аккаде говорят, что если раб — тень свободного человека, а тот, в свою очередь, — тень бога, то жена есть не что иное, как тень своего мужа.

— Ану-син! — воскликнул изумлённый Оннес, узнав голос своей жены. — Любовь моя, ты ли это во плоти или я снова стал жертвой своей мучительной и сладкой грёзы?

Какое-то время они стояли, не двигаясь и разглядывая друг друга с такой жадностью, как будто никак не могли насытиться созерцанием друг друга после долгой разлуки. Лишь после того, как Оннесу стало ясно, что он не грезит, он приблизился к Ану-син, расцеловал её в обе щеки и проговорил голосом, исполненным глубокой признательности и любви:

— Я счастлив, я так счастлив, что ты здесь, что ты снова со мной и что не побоялась тягот пути ради этой чудесной встречи. Я горжусь тобой и восхищаюсь твоей смелостью. И ещё… Жена моя, ты доставила мне огромную радость, подарив сыновей, которых я так долго ждал!

Ану-син взяла ладонь Оннеса, поднесла её к губам, провела ею по своему лицу.

— Боги благословили наш союз, благословили наше ложе перед тем, как ты покинул его на несколько бесконечно долгих месяцев, — шепнула она.

Неожиданно Оннес подхватил её на руки и, с тихой страстью проговорив ей на ухо: «Так восполним же эти долгие месяцы разлуки блаженством вновь обретённой любви!», понёс Ану-син на своё походное ложе…

*Это нововведение, когда юбка стала удобной для езды на коне, было позже оценено персами и с тех пор такая юбка — имитация коротких штанов вошла в моду. Так и появились шаровары.

Глава 19. Военная тактика и женская смекалка

Весь оставшийся вечер и наступившую за ним ночь они, уединившись в шатре, дарили друг друга жаркими неистовыми ласками, и разлуки словно не бывало. Ану-син была прекрасна, восхитительна и неутомима в поцелуях и слияниях, и прежние чары вновь овладели доблестным Оннесом. Однако весть, с которой Алпурру явился на следующий день в шатёр туртана, одним ударом рассекла это любовное блаженство вне времени.

— Солдаты ропщут, — с мрачным лицом объявил военачальник. — Они устали. Много раненых, много больных. А скоро начнётся голод: в округе не осталось ни одного селения, где можно было бы найти скот и зерно. Местные, кто выжил, бросили свои дома и ушли в горы, а перед тем сожгли все житницы и сеновалы. Мой командир, если мы не возьмём Бактры в ближайшие два-три дня, нельзя отвечать ни за что…

Когда Алпурру вышел из шатра, Оннес встал, прошёл несколько шагов, вернулся, снова сел рядом с Ану-син и на её немой вопрос во взгляде рассказал ей о безуспешных атаках столицы Бактрии. Он говорил о ратном искусстве, которое было им изучено до тонкостей, и о своём таланте полководца. Врождённым чутьём он знал, когда вести в бой лёгкую конницу, а когда тяжёлую, с одного взгляда мог определить достоинства поля битвы и отыскать такое место для засады, откуда лучше всего врасплох застигнуть врага. И если в этот раз ассирийское войско всё ещё стояло под стенами Бактр, а он не стал победителем в этой затянувшейся войне, то лишь оттого, что военная удача, даруемая полководцам богом Нинуртой, отвернулась от него.

— Сколько раз я шёл в атаку на стены города, чтобы взять его яростным приступом, и каждый раз мои войска были отброшены. Мы снова шли в атаку и снова отступали с большими потерями. Бактры — это хорошо укреплённый высокими валами и мощными стенами город; его жители заранее подготовили запасы еды на три года вперёд, а воду собрали в цистерны, которые пополняются за счёт дождей. У нас же, как сказал Алпурру, солдаты скоро начнут варить в котлах и есть свои кожаные ремни и сандалии…

Выслушав печальный рассказ мужа, Ану-син неожиданно попросила его показать ей карту оборонительных укреплений бактрийцев.

— Мой муж, мне кажется, твоя ошибка в том, что ты всегда атакуешь город с той стороны, где он укреплён слабее, но где сосредоточены главные силы противника, — заявила она, внимательно изучив карту. — У меня же есть для тебя другой план. Дай мне отряд добровольцев, и я нападу на Бактры с той стороны, где возвышаются самые высокие стены. И где, как я думаю, очень мало защитников. В то время, как я со своим отрядом буду прорываться в город, чтобы открыть ворота, ты отвлечёшь внимание врагов новой атакой там, где они её ждут. Не сомневайся во мне, возлюбленный мой, и я — под защитой богов — помогу тебе взять Бактры, чтобы мы вместе могли вернуться в Ниневию с победой.

Слушая жену, Оннес в задумчивости теребил бороду. Все эти месяцы он пытался пробить городскую стену, атакуя наиболее уязвимые в ней места, — этого требовала военная тактика и здравый смысл. Но Ану-син — женщина, и её голова не забита военными знаниями. Что если она права?

— Что же ты молчишь, мой муж? — Ану-син ласково дотронулась до его плеча. — Тебе не понравился мой план или ты опасаешься за мою жизнь?

— Хороший муж всегда боится за жизнь своей жены, тем более если он любит её больше всего на свете. — Оннес помолчал, а потом всё же не удержался и похвалил Ану-син: — Но твой план и вправду может оказаться успешным.

— Тогда позволь мне осуществить его! — с пылом воскликнула Ану-син, обрадованная одобрением мужа.

Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. И Оннес в который раз почувствовал себя побеждённым обаянием взгляда своей жены — взгляда умного, дерзкого и вместе с тем смиренного…

На следующий день Оннес собрал отряд добровольцев и, представив им Ану-син как нового, подающего надежды командира, которого прислал царь, обсудил с ними тайный план. Было решено направить приступ города с двух противоположных сторон, чтобы рассеять внимание бактрийцев. Ану-син звонким юношеским голосом прибавила, что, когда защитники стены бросят все свои силы на её оборону, её отряд проберётся внутрь города там, где вторжение кажется бактрийцам маловероятным.

Перед тем, как отправиться к стенам осаждённого города, Ану-син в сопровождении Оннеса поднялась на площадку, расположенную на возвышенности в центре лагеря. Там находился переносной алтарь богов-покровителей Ассирии, среди которых особым почтением пользовалась Иштар в ипостаси богини войны.

Взяв на себя обязанности жрицы, которой она всегда оставалась в душе, Ану-син пролила на алтарь немного вина и воскурила фимиам. Потом она прочитала короткую молитву:

— Да будет благословен Ашшур, покровитель Ассирии, приносящий богатство и процветание! Славься, могучий Нинурта, бог победоносной войны! Славься и ты, Иштар, великая богиня, покровительница воинов и всего живого, что есть на земле! Великие боги, благословите меня, вашу верную служительницу! Пусть живой и невредимой вернусь я оттуда, куда направляет мои стопы богиня Иштар, моя благосклонная повелительница, дарящая силу и радость! И пусть я вернусь с победой!..