Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – курфюрст

Он сказал четко и преданно:

— Только прикажите!

— Я сейчас отбуду из города, — предупредил я. — Возможно, на целые сутки. Но когда вернусь, чтобы дворец сиял, а в королевском кабинете… он отныне мой, можно было работать.

— Только прикажите! — ответил он, взглянул встревоженно, спросил: — С вами точно никого посылать не нужно?

— Точно, — сказал я. — Я туда и обратно. Только соберите в нижнем зале военачальников, оставлю последние инструкции перед отбытием.

Он не стал спрашивать, куда это, туда и обратно, при всей солдатской грубости хватает и деликатности, если сам не говорю, то и спрашивать не надо, только кивнул и отбыл.

Бобик ходит за мной неотступно и заглядывает в глаза, я наконец обнял его за голову, почесал за ушами и клятвенно пообещал и на этот раз взять с собой, но прибью, если будет путаться под ногами и пугать людей просто ради ха-ха.

Военачальники, оставив командование заместителям, собрались в главном зале, я не стал заставлять себя ждать, спустился к ним немедленно, хотя и неспешно, по роскошной лестнице, все еще залитой кровью, всматривался в их лица. Похоже, у них шок намного сильнее, чем у меня, дворец Гиллеберда превосходит даже королевский в Сен-Мари, здесь в каждом камешке чувствуется мастерство строителей, которых сейчас уже давно нет.

Даже равнодушный к всяческим красотам барон Саммерсет, что всю жизнь провел в суровом замке-башне, оглядывался ошалело, подходил к колоннам в виде атлантов и осторожно ощупывал драгоценный розовый мрамор, а все остальные, словно и не лорды, вертят головами и переговариваются тихими голосами, словно находятся в величественном соборе.

Меня увидели, повернулись, я заговорил еще на лестнице:

— Свежие новости о герцоге Кристофере есть?

Виконт Каспар сделал шаг вперед.

— Ваша светлость, мои разведчики не спускают с него глаз.

— И что докладывают?

Он тяжело вздохнул.

— Заметно, что герцог приводит войско в полную боевую готовность. Однако армия Его Величества Фальстронга еще далеко.

— Значит, — уточнил я, — к нему уже докатились слухи, что Савуази захвачен противником?

Он поклонился.

— Боюсь, что так.

Барон Саммерсет предположил мрачно:

— Если армия Фальстронга еще далеко, он может попытаться быстрым маршем подойти к городу, захватить на рывке… если мы позволим, а потом вернуться на прежние позиции, указанные ему Его Величеством Гиллебердом.

— Такое возможно, — согласился я. — А из всех худших вариантов нам, конечно же, выпадет самый худший. Господь нас любит, потому и посылает тяжкие испытания.

Лорд Геллермин вздохнул:

— Ага, любит…

— На небо глянуть некогда, — поддержал виконт Рульф.

— Тем выше наша слава, — сказал я серьезно. — Так, что мы имеем? Герцог Кристофер Беркширский, по слухам, великий воин. Однако ему все-таки придется трудно, очень трудно.

Сэр Вайтхолд приосанился.

— Еще бы!

— Я о другом, — осадил я его крайне вежливо, — трудность его в том, что если он получил сообщение, что над королевским дворцом Гиллеберда развевается мое знамя, то он будет обязан как-то действовать. Как поступит?

— Ринется сюда? — предположил сэр Вайтхолд.

— У него строгий приказ, — возразил виконт Ральф. — Держать оборону на случай, если подойдут войска короля Фальстронга. А те уже идут, герцог знает!

Они загалдели, как гуси, прикидывая варианты, заспорили сперва вежливо, потом начали перебирать родословную друг друга, все-таки мнение графа должно быть выше баронского, вскоре спор перешел на личности, а как же еще…

— Разорвется на две половинки, — сказал в конце концов разозленный сэр Вайтхолд. — Или лопнет.

— Сойдет с ума, — сказал сэр Геллермин.

— Твердолобый, — с сожалением в голосе сказал барон Саммерсет. — Не сойдет. Настоящий рыцарь!

— Жаль, — сказал я. — Пока там выбирали бы ему замену, мы бы хоть как-то сумели укрепить оборону. Ладно, думайте сами. Стену выстроить не успеем, но ров выкопать можно. И даже затянуть его сверху маскировочной сетью… Что, не знаете такой трюк? Эх, на острова бы вас… Ладно, объясню, дикие вы у меня люди…

Через полчаса я выметнулся через пролом, где в сотне шагов от него начали спешно копать глубокий и широкий ров, ясно же, что как только герцог узнает подробности, как удалось захватить город, он постарается ворваться через эту же брешь, благо у него десятикратный перевес. Стоит только ворваться в город, мы обречены…

И прорываться люди герцога будут именно в этом месте.

Зайчик несется с той скоростью, что увидевшие меня издали либо решают, что почудилось, либо думают на выбежавшую из леса нечисть, Бобик на этот раз сразу понял, что возвращаемся в лес, наш след еще не остыл, и несется по нему, счастливо вскидывая морду.

В сторонке иногда мелькают домики, Турнедо населено весьма, а развито до предела, Гиллеберд молодец, сволочь. Развил экономику, но всю ее подчинил подготовке к войне. Милитарист, Бисмарком бы тебе назваться, гад…

Небо на этот раз без туч, но все равно низкое, уже отвык, это давит, лучше смотреть только вперед, а не вверх, не монах же.

Лес появился на горизонте ровный и темный, начал увеличиваться, тоже неспешно и ровно, кроны деревьев как будто сострижены гигантскими ножницами исполинского садовника.

Серая стена стволов распалась на отдельные прутики, а когда мы приблизились, эти прутики уже разрослись до размеров в три-четыре обхвата, высокие настолько, что эльфам в самом деле небо ни к чему, зеленая крона защищает как от дождя, града или ветра, так и просто от солнца. А воду дерево достает корнями.

Пес пронесся между деревьями, я не успел крикнуть, и тут же арбогастр ринулся вслед с такой скоростью, что я инстинктивно прижался к его шее, а потом только вспомнил, что здесь нет низко растущих веток.

Глава 15

Когда деревья сдвинулись и мы пробирались уже медленнее, из густой переплетенной зелени ветвей прозвучал звонкий и мелодичный голос, но я ощутил в нем острую, как отточенная бритва, угрозу:

— Стой!..

Я ответил надменно:

— Не видишь, кто едет? Ричард, аменгер благородного конта Астральмэля!

Голос ответил с угрозой:

— Видим, только потому ты еще жив. Пока.

— Вы что? — спросил я с обидой. — Вы меня уже не любите?

— Стой там, — велел голос, — и не шевелись. А то полюбим.

Я остановил Зайчика, Пес тоже сел и смотрел в ветви с таким интересом, словно прикидывал: сумеет ли подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы цапнуть хотя бы ногу и стащить вниз.