Майкл Роэн - Кузница в Лесу

В землю уходят холмы,

Станем землею и мы.

Скипетр и корона, высокие троны,

Власть и суд обретут покой,

И, подобно меньшим средь малых,

Мы наконец придем домой.

— Иле и Элоф, вы не могли этого знать, — очень серьезно сказал он. — Это зачин древней поэмы, которая называется Арэль Арлайн. Теперь немногие в Брайхейне знают ее, но первая строка вошла в поговорку.

Тревога в душе Элофа сменилась цепенящим осознанием.

— Но в переводе со старинного южного наречия Арэль Арлайн означает…

— Да, история правителей, или перечень королей. Именно так. Можно сказать, что вы сейчас стоите среди этой истории, среди ее некогда живых героев. Мы забрели в усыпальницы древнего Дома Королей и благодаря твоему мастерству проникли в место, называемое Доргаэль Арланнен, великий погребальный чертог королей царства Морван и величайшую святыню этой земли. Они лежат повсюду вокруг нас.

Элофу вдруг захотелось, чтобы холодный камень расступился и поглотил его. В своей спешке — старой, безжалостной и неумолимой спешке — он рассматривал прочный барьер лишь как преграду, которую нужно разрушить без размышлений и какого-либо уважения. Так эквешский пират мог бы разбить драгоценную хрустальную шкатулку, чтобы добраться до золота внутри. Короли. Морвана! Далекие предки династической линии самого Керморвана, его прародители, которых он безмерно чтил… вроде Корентина. Элоф подумал о приговоре, который был наложен на него древним лордом, об открытой чести и скрытом позоре. Разве теперь он не заслужил этот приговор вдвойне?

— Элоф Валантор… — промолвил Керморван, и Элофа передернуло при звуках этого имени. Голос воина был приглушенным, но в нем слышалась та же спокойная и холодная сила, которую кузнец впервые испытал среди дьюргаров и с тех пор никогда не забывал. — Ты, как никто другой, заслуживаешь этот титул. Благодаря искусству твоих рук ты завершил целую эпоху, долгую эру разделения и расставания, которого не должно было случиться. Издревле существовал обычай, что каждый принц королевской крови должен посетить это место, прежде чем взойти на престол, чтобы почтить своих предков, посоветоваться с ними, поразмыслить о том, какой конец его ожидает, и тем достойнее пользоваться своей властью. А поскольку сын короля Керина был отослан на восток в слишком юном возрасте и не успел прийти сюда, его враги воспользовались этим, как предлогом, чтобы отрешить его от трона и не признавать законными королями всех его наследников. Теперь им предстоит горько пожалеть об этом! Они придали такое большое значение старинному обычаю, что вскоре он обернется против них. Мой друг, ты оказал мне более великую честь, чем я заслуживаю!

Керморван посмотрел на своих друзей, увидел изумленное выражение на лице Элофа и улыбнулся.

— Ты опасался чего-то иного? Почему? Ведь ты разрушил чары, наложенные на замок, по моей просьбе; что бы ни случилось теперь, ответственность лежит на мне. Но я ни о чем не жалею! Посмотрите вокруг, друзья, подивитесь и разделите мою радость! Здесь покоятся останки королей Морвана начиная с первого основателя этого царства на тогда еще неведомых берегах Бресайхала, более четырех тысяч лет назад!

Тени внезапно придвинулись ближе; факелы чадили и угасали в руках Керморвана, но он не обращал на них внимания. Глубокое благоговение овладело всеми во время его речи, объединив Рока, Элофа и даже Иле, для которой царства людей были непрочными и преходящими. Элоф переводил взгляд с одного саркофага на другой, глядя на фигуры, облаченные в потускневшие доспехи, и на истлевшие остатки богатых одежд, превратившихся в паутину и скрепленных лишь пылью да нитями золотого и серебряного шитья — наглядное предостережение для любого честолюбивого принца, но также предмет гордости и глубокого почтения. Элоф мимолетно подумал, что он сам мог бы позавидовать такой родословной, но, по правде говоря, это чувство было ему чуждо. Его мало заботили мысли о своих предках или происхождении, ведь на свете было так много других вещей, которые он жаждал узнать. Однако он догадывался, какое значение имеют для Керморвана и Рока эти ряды неподвижных фигур, уходящих в сумрачные глубины склепа. Их безмолвное величие олицетворяло все, ради чего они жили: тяжкое бремя лет, основание и строительство могучего царства людей, долгое процветание и последняя безнадежная оборона в схватке с неуязвимым и неутомимым противником, а между этими великими событиями — основанием и строительством, войной и миром — мириады человеческих жизней, которыми они правили и которым верно служили. Они до сих пор продолжали свое служение, будучи немыми свидетелями мощи своего царства, когда все остальные его следы давно изгладились с лица земли.

Когда наступила почти полная темнота, чары рассеялись. Недовольно хмыкнув, Иле взяла факелы из рук Керморвана и помахала ими в воздухе, чтобы разжечь пламя.

— Что же, все они лежат здесь? — поинтересовалась она.. — Разве нет таких, кто умер вдали от дома или на море?

— Таких было немного, — ответил Керморван и с видимым усилием поднялся, распрямив затекшие ноги. — И мы всегда стремились доставить их тела обратно. Есть несколько статуй, погребенных с доспехами или оружием пропавших без вести. Видите эти арки и ниши вдоль главного свода? Когда-то там были стены, но Доргаэль Арланнен многократно расширялся и перестраивался. В конце концов количество саркофагов было доведено до двухсот, а всего здесь покоятся сто шестьдесят четыре короля.

Иле вдруг хихикнула.

— Раз уж здесь столько свободного места, то, наверное, тебе не понравится, что некоторые из них лежат на холодном полу!

— Что? — воскликнул Керморван и выхватил факел у нее из рук. — Если какой-то враг осквернил это место…

Когда он устремился вперед, Элоф увидел то, о чем говорила Иле, наделенная более острым зрением в темноте. В дальнем конце усыпальницы по обе стороны от последней арки лежали две фигуры, издалека напоминавшие детский рисунок палочкой на пыльном полу. Лишь головы четко выделялись на общем фоне, ибо это были черепа.

Керморван склонился над скелетами двух человек. Он осторожно приподнял остатки кольчуги и длинную алебарду, казалось, не пострадавшую от времени.

— Их не сбросили вниз, — пробормотал он. — Они лежат так, как умерли, со шлемами на головах, в доспехах и при оружии…

Внезапно он ахнул и резко выпрямился.

— Двое стражников! Корентин говорил об этом. Король взял с собой только двух пожилых людей из своей личной стражи!

Медленно, почти неохотно он вошел в последнюю арку и остановился. Остальные столпились за его спиной и увидели то, на что он смотрел.