Фред Саберхаген - Руки Геракла

Мгновением позже я увидел совершенно немыслимую вещь – гигант, слишком отчаявшийся или попросту слишком склонный к риску, пытался нацепить на себя лик. Он снял его с лица сраженного бога, такого маленького по сравнению с ним. В руке его лик выглядел крошечным и жалким. Издалека он казался мне лишь прозрачной маской, предназначенной для человека. Он совершенно не подходил огромному, бледному, каменному подобию лица титана. И когда тот попытался прижать лик к лицу пальцем, он упрямо не хотел проникать в него.

Лик все еще висел на кончике его пальца, когда я отвлек его внимание, начав подрубать ему ноги.

И тут снова появился Алкионей, главный враг богов, облаченный в звенящую металлическую сеть, и стал вдохновлять гигантов на битву.

Многие боги попятились, когда к ним приблизился предводитель гигантов. А Марс снова с воинственным криком набросился на него – с тем же успехом, что и в прошлый раз.

Но наши силы объединились, Зевсовы молнии падали часто и кучно, стрелы Аполлона разили без промаха. Алкионей был ранен, но пока держался.

Марс уже не так быстро забрался в свою колесницу и не так горячо призывал преследовать врагов. Зевс тоже торопил богов, но все это было впустую. Большинство уцелевших богов настаивало на отдыхе.

Не все из нас были готовы остановиться. Мы решили продолжать преследование и истребить врагов или, по крайней мере, избавиться от Алкионея.

Даже сейчас было далеко до полного истребления гигантов. Просто постоянная угроза стала не столь сильной. Посейдон и те боги, которые пострадали от оружия гигантов, рано оставили поле битвы и вернулись в сонм богов позже, вообще не помнили о битве. До сих пор многие не помнят о ней, а некоторые даже верят или делают вид, что уверены, будто все это – полнейшая выдумка. Моя собственная память получше, чем у богов, хотя бы потому, что я не был жертвой магического оружия гигантов. Именно потому я и пишу свои воспоминания.

Я с удивлением увидел, что гиганты, когда припрет, могут бежать быстро и долго, даже быстрее верблюдов. Я также удивился, увидев, сколько их напало на нас у деревни. Похоже, что к выжившим после первого сражения подошли подкрепления.

В тот день с нашей стороны сражалось около сотни богов, а с другой – около двух сотен гигантов вместе с некоторыми кентаврами и другими существами, примкнувшими к ним.

С самого начала и потом, когда нам выпадала передышка, все яростно бросались обсуждать вопросы стратегии – например, как бы нам собрать все наши силы в одном месте. Но, подозреваю, как и во всех остальных войнах, все прекрасные планы забываются обеими сторонами в тот самый момент, как начинается сражение, и все думают только о том, как бы уничтожить врага и выжить самому. Битва вспыхивает, как пожар, и никакие команды не способны ею управлять. Это все равно, что пламя уговаривать.

Многие из богов, вступивших в битву, были не самыми главными, а прославились в битве больше, чем их знаменитые сотоварищи. Я затрудняюсь назвать их имена. Даже Марса некоторые обвиняли в трусости. Он не мог успевать везде, и некоторые вообще его не видели. Но везде, где он появлялся, он сеял вокруг себя ужас, если судить по скорости, с которой наши враги от него улепетывали.

И тут я увидел, что бог войны потерял свой шлем. Один из гигантов тут же направил на него свое магическое оружие. Но в случае Ареса действие оказалось вовсе не таким, как надеялся его враг. Даже если он и утратил память, он все равно несся вперед и думал только об убийстве. Я увидел, как он метнул копье, которое свалило гиганта, затем подхлестнул коней и помчался к следующей цели.

Я бежал к одному из гигантов, намереваясь подрубить ему ноги, и уже поднял палицу. Но в последний момент он остановился, и я снова разочаровался в сообразительности моих врагов. Гигант, как и многие из моих прежних соперников, попытался растоптать меня. Мгновением позже он отдернул ногу, словно наступил на острый камень. Это было отчасти от того, что Гефест снабдил меня новым стальным доспехом, а отчасти от того, что я вонзил в ногу гиганта конец моей палицы.

Некоторые говорили мне, что гиганты особенно боятся молний. Но кто из смертных их не боится? Боялись ли их гиганты до полусмерти или нет, стрелы Зевса разили с невероятной силой. Даже когда Громовержец промахивался, его удары наносили сильный урон врагам. Дедал потом обнаружил, что железо моей палицы настолько наэлектризовалось, что даже притягивало гвозди.

Громовержец собирал молнии в магнитные сферы и швырял их во врагов, как шары. При ударе они взрывались.

Но Алкионей обладал какой-то защитой. Впечатление было такое, что все его огромное тело служило громоотводом и спокойно отводило всю силу Зевса в землю.

Потом мы выяснили, что его доспехи, которые он сделал специально для поединка с Зевсом, были цельнометаллическими.

Когда пришло время разбрасывать камни и все прочее, я не остался в последних рядах, хотя и был невелик ростом. Зевс и прочие могли магически увеличивать силу своих рук, что позволяло им вынимать огромные глыбы и швырять их, как камни из пращи.

– А это что? – в изумлении воскликнул я. Земля вдруг задрожала у нас под ногами.

– Один из них, – сказал Зевс, – швыряет в нас горы.

Я глупо хихикнул, поскольку просто не мог поверить в это. Чуть позже пришлось поверить.

– Это правда, – сказал мой отец. – Ладно, я покажу им, что я тоже так могу.

Когда бог или гигант в буквальном смысле слова выворачивает гору, вся земля на много миль в округе сотрясается и клубы пыли вздымаются к небу, затемняя свет дня. Когда гигант или бог швыряет такую гору, то она летит и тянет за собой хвост пыли. Если швырнуть как следует, то от удара повалятся деревья.

Я не мог сделать такого, хотя и был не слабее Громовержца. У меня не было способности простирать силу за пределы своего тела, как умел мой отец, и я не мог обхватить такой огромный предмет. Но, схватив большой камень, я мог метнуть его со скоростью стрелы, даже быстрее, так, что и глаз не уследил бы за полетом, если вложить в бросок всю силу.

Никогда в жизни, даже во время борьбы с Зевсом, я не испытывал своих сил до конца.

Поначалу я целился плохо и мои снаряды падали где-то в четверти мили от цели – или в море с белым фонтаном брызг на темно-винном фоне, или выбивая клубы пыли из земли, показывая мне, куда попали снаряды, но я быстро приспособился.

При каждом попадании мои камни ломали гигантам ребра или пробивали черепа. Я увидел, как у одного из гигантов отлетела голова.

Любое существо помельче, вроде кентавра, в которое я попадал, сразу же умирало на месте.