Оленик Виктория - Древо Мира Грез

— Бу! — с пола взлетела скатерть и засветилась золотым светом. Коварная фейка!

— Дай-ка сюда, — я отняла у мелкой скатерть и набросила обратно на мольберт. А папочка у Линда — личность творческая, оказывается, вон даже картины рисует. — Хорош хулиганить, мелочь, а то придется встретиться с владельцем.

— Маленьких…

— …все норовят обидеть, — усмехнулась я и присела в кресло. — Нам еще повезло, что не надо с Аглосом встречаться. Смотри, ведь примчится, все крылья поотрывает!

— Боюсь, — беззлобно огрызнулась фейка, но послушно слетела на плечо и притихла.

Часы отсчитывали время, стрелка с тихими щелчками двигались к двенадцати, все ближе и ближе: вот полчаса… двадцать минут… кресло мягкое, и так тепло, и, кроме того, я жутко устала…

Я не знаю, что меня выдернуло из полудремы. Будто вместо обычного «тик-так» прогремела пушка. Я резко подняла голову и вздрогнула — впрочем, не испугалась. Чего бояться? Картины не кусаются.

Край белой скатерти съехал с картины, приоткрывая что-то светящееся, загадочное и странное. Больше всего это свечение напоминало золотой свет вокруг фей, только не золотой, а голубовато-белый, как у луны.

Я повертела головой, надеясь, что Дзинь скажет нечто глубокомысленное, но мелкая крепко спала на подлокотнике кресла, еще и рот раскрыла. Ну что ж, нет — так нет. Осторожно встав, я медленно подошла к картине и, помедлив, сдернула скатерть. И тут же отшатнулась, охнув и выронив ткань из рук: на меня смотрела фейка — абсолютно живая… и не одна. Все они были в нарисованных клетках, все были всего лишь мазками кисти, но они двигались! Они говорили, хоть и беззвучно! И, Создатель помилуй, да они были живыми!

Я потянулась рукой к картине, но в тот момент, когда я притронулась к полотну, дверь вылетела, кто-то кинулся на меня — движения были такими быстрыми, что я даже не успела заметить лица — и сбил на пол.

— Отец! — донесся до меня голос Линда, но Линд был в другой комнате, а этот зверь здесь. Я никогда не видела такой бешеной ярости в глазах, такого страшного взгляда! Мужчина быстро поднял с пола скатерть, молниеносным движением накинул на картину и прищурился, как зверь, наконец-то нагнавший добычу. На миг я увидела не человека, а страшного хищника, и этому хищнику была нужна я.

Зарычав, мужчина кинулся ко мне, схватил за волосы и приподнял. Больно-то как, больно!

— Дрррянь!!! — прорычал он, с удовольствием наблюдая, как я пытаюсь отцепить его руки от своих волос, как беспомощно и напрасно стараюсь вырваться.

Сказать, что я испугалась, значит, ничего не сказать. Страх и ужас перед этим человеком оказались сильнее меня: казалось, я навсегда утратила способность думать или хотя бы понимать, что я и где я. Все произошло так быстро и так неожиданно!

— Отпусти ее, ты, растард! — Линд с разбега кинулся на своего отца. Рыкнув, Аглос с досадой отпустил мои волосы и обернулся к сыну, но Линд оказался проворней: сбив Аглоса с ног, он перевернулся, резко вскочил и застыл, явно защищая меня.

— Поднимешь руку на отца, щенок? — Аглос лениво приподнялся на локтях и прищурился, с равнодушной яростью наблюдая за тем, как Линд стягивает к себе энергию. Воздух сверкал и переливался всеми цветами радуги: первый признак силы. Пропасть! Линд хоть соображает, что делает?! Этой энергии хватит на то, чтобы разнести весь город Забвения!

— Подниму, — зло прошипел Линд. Я чуть не сбежала от греха подальше: в этот момент Линд напоминал Аглоса, как две капли воды, разве что он меня хотел не убить, а защитить. — Если дернешься, понял?!

— Да я-то понял, — Аглос хищно усмехнулся, но через секунду его губы скривились, и он почти заорал: — Понял, что ты, выродок, нашел себе девку, ради которой готов убить собственного отца!!! Вот что я понял! Мне надо было лучше думать, прежде чем плодить паршивых шавок!!! Ну давай! Что, струсил, щенок?!

От энергии у меня волосы дыбом встали. Линд поднял руку, явно не понимая, что делает, и в воздух взлетели ложки, вилки — всякая ерунда, которая, тем не менее, показывала одно: я недооценила Линда. Он гораздо сильнее, чем я думала.

— Линд! Линд! Прекрати! — заорала я, когда вещи поднялись к потолку. Пропасть, он нас сейчас всех уничтожит, вместе с этим треклятым городом! И что я могу сделать?! К нему сейчас подходить — настоящее самоубийство! — Линд, пропасть тебя подери, остановись!

Линд повел плечом, будто отгоняя надоедливую муху, но в следующий момент вздрогнул и сделал шаг назад. Ложки, вилки посыпались вниз, бледный Аглос с настороженностью поднялся и на всякий случай отошел к картине.

— Дурак! — сквозь зубы бросил он. — Откуда у тебя столько силы?!

Линд не ответил. Повернувшись, он помог мне подняться и заботливо усадил в кресло. Потом посмотрел-посмотрел и накинул на меня свой плащ. А меня и правда трясло, аж зубы стучали. Почему-то это моя первая реакция на сильную магию — вот всегда так.

— Прости, прости, — прошептал Линд, усиленно растирая мои руки. — Пропасть, — он с досадой развернулся и с яростью посмотрел на отца. — За какой пропастью, Аглос, ты на нее набросился?! Она что тебе сделала?!

— Откуда у тебя столько силы? — упрямо повторил Аглос. Я на минутку оторвала взгляд от лица Линда и серьезно посмотрела на Аглоса. Они с Линдом чем-то были похожи: ну конечно, отец и сын, провались пропадом это родство! Бело-серые волосы Аглоса были заплетены в хвост, как и черные волосы Линда. Также красив. Водянисто-серые глаза будто пронизывали насквозь, моментально выхватывая из жизни человека то, что тот пытался скрыть даже от себя. Только эти глаза, в отличие от сине-голубых глаз Линда, не светились, в них не было золотых искр солнца — они были пусты.

— Ты как? — Линд присел передо мной и перехватил мой взгляд. Могу поспорить, он понял, о чем я думаю.

Кивнув, я снова посмотрела на Аглоса и опять — на Линда. Нет, они разные. Разные настолько же, насколько отличается небо и его отражение в кривом зеркале. Это успокоило меня, и я вцепилась в руку Линда, как в последнюю соломинку. Пусть только не уходит и не оставляет меня, остальное не важно.

— Ты был бы прекрасным дополнением в нашей коллекции, — так и не дождавшись ответа, Аглос расслабился и прислонился к стене. — Такой дар! И как я только сразу не заметил?

Линд наклонил голову, вздохнул и, высвободив свою руку из моей, встал.

— Потому и не заметил. Мать знала, на что ты способен. Она сделала все, чтобы оградить меня и Нероса от тебя.

— О да, я ее так любил! — притворно воскликнул Аглос и расхохотался. — Брось, разве мог я ее не любить?

— Заткнись! — рявкнул Линд. — Не надо только мне втирать, что ты хотел ее спасти! Алигара мне все рассказала. Я знаю, что ты помогал ее убийце. А теперь я хочу знать одно: кто убил мою мать?!