Ольга Онойко - Дети немилости

Она замолчала, но Оджера много раньше посещала мысль, которая только сейчас пришла в голову принцессе. На песке замерла эскадрилья; Лириния смотрела на свои атомники, склонив к плечу золотоволосую голову, а маг смотрел на нее и думал, что при мысли о войне холодная машина рассудка государыни дает сбой, ярость древних рескидди мутит ее взор, и хуже этого ничего нельзя и вообразить. Если Атергеро выйдет из-под контроля, последствия будут ужасны... могут быть, потому что рядом немедля окажутся сам Мерау, Эмерия и Тайви, и спустя полчаса неистового демона укротят.

Кто посмеет остановить принцессу Лиринию?

Оджер подумал, что уаррцы разгадали их замысел; в ответ интриганы империи предложили задачу посложнее. Но некоторые вещи очевидны. Разразившись по воле магии, мировая война уничтожит Уарру как государство и уаррцев как нацию, поэтому император готов рисковать всем.

– Он нас провоцирует, – едва ли не с недоумением сказала Лириния.

Мерау молча кивнул.

Морэгтаи знал, что Аллендору не отведено места в высшей схеме, которую вычерчивают сейчас на полотне истории функциональные точки-ретрансляторы, знал и понимал, что Аллендор жаждет получить в ней место. Выбор магии необъясним; действительное Королевство Выси не могло представлять для империи серьезную опасность, поэтому уаррцы решили поберечь назначенного им беспомощного врага.

– Выступая как Королевство Выси, – осторожно напомнил Мерау, – мы не можем нападать первыми. Напав, мы станем... уже навсегда станем просто страной.

– Которую можно победить, – закончила Лириния, не глядя на него, и маг порадовался этому, потому что лицо ее исказилось от ярости, а принцесса пугала Мерау, даже когда бывала вполне доброжелательна. – Но, однако, если функция действительно перейдет к Аллендору, это будет кое для кого неприятной неожиданностью. Вы понимаете, насколько важна ваша миссия, господин суперманипулятор?

– Я всегда это понимал.

– Я отправлюсь на юг, – сказала Лириния. – Как бы то ни было, южные провинции не готовы противостоять армиям Бездны. Будут большие учения. Возможно, с участием Атергеро.

– Вы хотите спровоцировать Уарру, – прошептал Мерау.

– Без этого не обойтись.

Лириния выпрямилась на скамье, потом встала и одернула мундир. Волосы ее засветились на солнце.

– Мы не знаем, что планирует император, – сказала она. – Но мы знаем, что он заключил союз с Рескиддой. Удар будет нанесен через Ожерелье песков – и по нему. Лумирет слаба, Акридделат занимают только вопросы веры. Нужно надавить на Истефи и Гентереф. Они ближе к нам, чем к Рескидде, и готовы отколоться. Правительство Лумирет побежит к Морэгтаи умолять о помощи, и союзнику трудновато будет им отказать. Тогда, господин Мерау, я полагаюсь на вас.

Оджер сглотнул.

– Новый мир встает на костях старого, – сказала Лириния. – Я соболезную гражданам Уарры, но если альтернативы нет, это будут их кости. Королевством Выси станет Аллендор.

Неле потрогала языком передние зубы. Они были еще маленькие, ребристые – два гребешка. Священницы сказали, вовсе не сложно взять и начертить схему, чтобы зубы выросли. Услыхав это, Неле вспомнила про Лонси и мимолетно пожалела мага. Совсем слабый он был, даже не мог такую начертить. Говорят, растить кости самую малость труднее, чем мышцы и кожу...

Палаты госпиталя были высокие, в три человеческих роста, и под потолком все время гулял ветерок – шевелил белые занавеси на окнах, другие белые занавеси, что разгораживали постели. Даже в самую жаркую пору дня здесь было прохладно. Красивые рескидди ходили, проскальзывая меж завес, такие же белые и прохладные – Старшие Дочери, Младшие Сестры, священницы, арсеитки... На стене у входа в палату была нарисована Арсет. Высокая, от пола до потолка, Арсет стояла и улыбалась, закрыв глаза; из ее ладоней, сложенных чашей, лилась голубая вода. Неле нравилось смотреть на Арсет. Почему-то Дева пресной воды напоминала Мирале. Наверно, такое лицо было у Мирале в те дни, когда она жила в доме своего прадеда, окруженная лаской, – ясное, счастливое, исполненное света...

Лонси сказал когда-то, что Арсет придумали рескидди. Неле размышляла: если так, она должна тоже быть рескидди. Получается, она единственная в целом свете рескидди с темными волосами. Странно.

А Лонси пропал.

Неле немного думала об этом, скоро вовсе перестала. Она сделала все, что могла, и не ее вина, что потом она заболела и не могла уже ничего сделать. Лонси забрал деньги, ушел и пропал. Должно быть, потерялся в Рескидде или угодил в какую-нибудь беду. Без толку было о нем тревожиться. Священницы привели полицейского надзирателя, тот расспросил Неле и сказал, что они обязательно найдут ее мужа и что нужно надеяться на лучшее. Он думал, что Неле – Цинелия Леннерау.

Неле тогда кивнула в ответ на его слова и закрыла глаза, притворившись, что плохо себя чувствует. Ей было немного стыдно оттого, что ее совсем не волновала участь бедного мага, а искать его и подавно не хотелось.

Мори тоже поверил, что она Цинелия. И замужняя женщина.

И тут ничего нельзя было сделать, но Неле не могла не думать про это, днями и ночами мучилась от разных мыслей. Священницы решили, что она волнуется о муже, и взялись успокаивать ее, говоря, что все будет хорошо. Неле из-за этого даже злилась на них иногда, и оттого ей делалось еще стыдней. Она не знала, как поступить, что сказать. Все было так просто и вдруг сделалось так ужасающе сложно – легче умереть, чем уразуметь. Раньше Неле было все равно, что написано в ее аллендорской удостоверяющей тетради. Бабушке Эфирет из Цестефа тоже было бы все равно, кто ходит за курами, Цинелия или Юцинеле. А теперь Неле ночи не спала, размышляя.

Конечно, нельзя было рассказывать правду. Это могло окончиться очень плохо – и для добрых священниц, и для Мори. Подмену замыслили могущественные люди Аллендора. Даже в Рескидде хозяйничали тени Ройста. У них была причина не убивать Неле, а просто оставить ее судьбе, но если страшные тайны узнают простые люди, то окажутся в опасности.

Неле не приходило в голову, что ее тайна может быть важна и для непростых людей, что в обмен на сведения можно просить защиты, что владыки Ройста не всесильны, а у Рескидды есть свои интересы, армии и правители. Ей не было дела до царицы; она полагала, что и царице нет дела до нее. Неле тревожила только участь тех, кого она успела узнать, – добрых людей.

Священницы говорили, что ей нужно провести в госпитале еще несколько недель. Тело Неле совсем ослабело от лихорадки и съело собственные мышцы, от болезни растревожились старые раны. Но главные медицинские заклинания написал над нею Мори. Он появился тогда, когда у жизни уже совсем не оставалось времени для Неле. Говоря об этом, светлые рескидди качали головами и улыбались так, словно были влюблены в него.