Тринадцать эльфиек для ДРАКОНА. Том 5 (СИ) - Алекс Голд
— Нас осталось совсем мало, — вновь заговорила Царица через пару минут скорбного молчания. — И тогда, моему брату, Оракулу Первозданных эльфов, — она вновь мягко прикоснулась к руке каменного эльфа. Так это ее брат… — Явился светлый облик одной из Богинь, — женщина приложила ладонь к груди и учтиво склонила голову, выражая свое почтение Всевышним. — Она сказала, что ради собственного спасения, мы должны пожертвовать частичкой своей силы и вдохнуть новую жизнь в этот угасающий мир. Благодаря этому, проклятье, что Всевышние обрушили на нас, расколется, поделится между всеми эльфами и заметно ослабнет, — Немофила печально вздохнула и вновь посмотрела на меня. Так вот значит, откуда на самом деле появились все глобальные неприятности остроухих, которые они считали наказанием Богов за собственные прегрешения? Хотя, одно другому не мешало… — Но лишь, когда два народа объединятся и одни, по доброй воле, помогут другим, оно окончательно развеется и дарует свободу нашим душам, — губ женщины коснулась грустная, но благодарная улыбка. Она прикрыла глаза, и я заметил, как на густых ресницах заблестели слезы…
Растерянно потупив взгляд, я ощутил, неприятное чувство неловкости, скованности и смущения. Разве я достоин, видеть слезы Великой Царицы? Впрочем, мое душевное волнение, довольно быстро сменилось настоящим ужасом и откровенным непониманием, когда, прямо рядом со мной, одна из статуй внезапно осыпалась, словно была сделана не из камня, а из песка. А вслед за ней, одна за другой, начали разрушаться и остальные скульптуры. Что происходит⁈ Чувствуя, как внутри все сжимается от страха и напряжения, я шокировано посмотрел на Немофилу и замер. Она была абсолютно спокойна. Казалось, что ее и вовсе не тревожило то, что творилось вокруг. Эльфийка просто стояла и смотрела на своего брата. Однако присмотревшись, я заметил, как по ее щекам текут слезы. Она прощалась с ним… Уверен, в тот момент, изнутри ее выжигал безумный хаос эмоций и душа рвалась от безутешной боли, но она гордо молчала и сдержанно улыбалась. Да и разве могло быть иначе? Нет! Ведь она могущественная правительница Первозданных Эльфов, а значит, должна была сохранять свое величие и достоинство до последнего вздоха. А слезы… Пожалуй, они были единственной слабостью, которую могла себе позволить Верховная Царица, навсегда расставаясь с теми, кто был так дорог ее сердцу…
Глава-35 — Счастье любит тишину?
Я не знал, что мне делать… Да и что вообще можно было сделать в подобной ситуации? Затаив дыхание, я будто прирос к месту, на котором стоял и лишь вздрагивал каждый раз, когда осыпалась очередная статуя. Последней жертвой этого кошмара стал брат Немофилы. Когда он начал разрушаться, я заметил, как хрупкая фигура женщины напряглась. Сжав изящные пальцы, она закрыла глаза, словно не хотела видеть, как «умирает» ее брат, а может, надеялась, что когда откроет их вновь, то все окажется лишь дурным сном. Но это был не сон…
Мне казалось, что я почти физически чувствую ту невыносимую боль, которая таилась в душе Царицы, но все, что я мог, так это лишь искренне посочувствовать ее утрате. Приложив ладонь к груди, я прикрыл глаза и учтиво склонил голову, выражая свое уважение и отдавая дань памяти Первозданным эльфам, чья судьба оказалась настолько жестокой и трагичной… На несколько мгновений вся поляна погрузилась в траурное молчание, а затем песок, который был единственным, что осталось от разрушенных статуй, начал мерцать, подобно мириадам мелких звезд собранных в одном месте. Настороженно сделав шаг назад, будто зачарованный, я наблюдал за тем, как сияние становится ярче. А затем, мягкий, едва уловимый хлопок и весь песок, в один миг, превратился в нежные белые лепестки. Их подхватил неизвестно откуда взявшийся легкий ветерок и закружил по лужайке в неспешном танце, постепенно поднимая бархатное великолепие все выше и выше. В какой-то момент, часть лепестков отделилась от основного потока и направилась к Правительнице. Они невесомо кружили вокруг нее, временами нежно касаясь открытых участков тела и путаясь в длинных волосах. Поймав один из лепестков, эльфа грустно улыбнулась, приложила его к губам, а затем отпустила. Он вернулся к остальным и, вместе с ними, в последний раз облетев Немофилу, вернулся в общий хоровод белого великолепия. Лепестки воспарили под самый потолок, закружили, образуя сферу, которая через пару мгновений просто лопнула, оставив после себя лишь сноп голубоватых искр, что разлетелись и будто куполом накрыли поляну. Наблюдая за тем, как они медленно опускаются к земле, я чувствовал, как сердце щемит от неописуемой глубокой тоски. Так вот в чем заключался смысл того мучительного ритуала… Может, ведьма не такая уж и ведьма? Может, и в ней нашлась капля сострадания и сочувствия? А может, таким образом, она надеялась снять свое собственное проклятие. Впрочем, выяснять истинную причину ее поступка, у меня не возникло ни малейшего желания…
— Мы исполнили завет Богини, — украдкой смахнув последнюю слезинку, заговорила Правительница, отвлекая меня от мрачных мыслей и возвращая к реальности. — Проклятье замедлило свой ход, но мои собратья все так же обращались в камень. Пусть медленно и невыносимо мучительно, но один за другим, они становились безмолвными статуями. Последним, кто занял свое место на этой лужайке, стал мой брат, и я осталась одна… — в голосе женщины послышалась некоторая обреченность. — Не желая коротать бесчисленные годы в гордом одиночестве, я решила пожертвовать собой, чтобы спасти порожденных нами эльфов от тирании ящеров. Спустившись с Парящего Острова, я заключила тот самый договор с Королем всех драконов, и на земле воцарилось хрупкое перемирие, — она сдержанно улыбнулась, видимо вспоминая свою встречу с Рубиусом. — Я надеялась, что он погубит меня и прекратит мои страдания прежде, чем мое тело обратится в камень, но он стал мои спасением. Наша любовь, которая вспыхнула так внезапно, залечила мои душевные раны и словно вдохнула в меня новую жизнь. Она оказалась настолько сильной и искренней, что даже проклятье Всевышних отступило и не коснулось меня, — по тому, как сияли выразительные глаза Немофилы, было видно, что их чувства до сих пор не остыли. Скорее наоборот, с годами они стали только крепче… — А сегодня, благодаря тебе и твоим прекрасным спутницам, души моих братьев и сестер, наконец-то, обрели свободу и смогли покинуть этот бренный мир, — она приложила ладонь к груди и склонила голову, выражая мне свою искреннюю благодарность. — Спасибо…
Покраснев до кончиков ушей от смущения и неловкости, я так и не смог выдавить из себя хотя бы слово, и лишь поклонился в ответ. На самом деле, Царице было не за что меня благодарить. Ведь, если вдуматься,
