Красная сестра - Марк Лоуренс
— Ох. — Нона вспомнила, как Сестра Чайник, казалось, вынырнула из тени у основания стены и врезалась в ее уже избитое тело. — Она нахмурилась. — Монахини были там еще до того, как я коснулась ножа.
— Говорят, что очень сильная связь может дать предчувствие. Некоторые вещи связываются лучше, чем другие, но со временем нити всегда ослабевают.
Некоторое время они лежали молча, и в комнате воцарилась тишина. В конце концов еще один вопрос всплыл на поверхность сонливости Ноны. Она широко зевнула, а потом спросила:
— Почему у сестер императора нет титулов? Разве они не должны быть принцессой Шерзал и принцессой Велерой?
— Ты слишком много слушала рассказов бардов. — Ара тоже зевнула. — У нас уже сотни лет не было королей и королев, принцев и принцесс. Может быть, они все еще где-то есть, если идти по Коридору достаточно долго.
— Но они же его сестры, а он — император...
— Крусикэл не доверяет ни одной из них дальше, чем на плевок. — Ара уютно устроилась под одеялом, виднелись только ее волосы. — Титулы только поощрили бы их. Их отсутствие напоминает всем, где находится благосклонность императора, а где — нет. То же самое во во всех знатных семьях.
Нона закрыла глаза. Предательство и обман не ограничивались знатными семьями. Кровные узы не были ни избранными, ни трудноразрываемыми, что бы ни говорил по этому поводу Предок. Она лежала неподвижно, не обращая внимания на боль, зная, что уснуть будет трудно. Она подумала о своем бое с Дарлой. Да, с точки зрения Дарлы это вообще не был бой, но она, по крайней мере, проявила некоторую злость, некоторую жестокость. Для Ноны это был настоящий бой. Искусство, которому учила Госпожа Меч, было смертоносным, но ему не хватало страсти. Состязания казались Ноне скорее танцами. Танцы, которые закончились бы болью и кровью, если бы ты пропустил шаг, но все равно танцы, лишенные ярости или ненависти. Сестра Сковородка сказала им, что транс безмятежности поможет им в меч-кулаке и на меч-пути. Это хорошо сочеталось с наукой боя, которой обучала их Сестра Сало. Нона видела в этом логику. Но был кусочек, которого не хватало.
В деревне дети всегда преследовали Нону за то, что она была мрачной, когда они веселились, за то, что она была молчаливой и бдительной вне круга. Они редко ловили ее, но иногда большие дети застигали ее врасплох. Это были бои. Рычащие, отчаянные, дикие и полные ярости.
Контроль. Сколько раз Госпожа Меч произнесла это слово сегодня в классе?
В Калтессе Нона была поймана только однажды, Денамом, рыжеволосым герантом, который правил чердаком, по крайней мере, когда Регола, быстрого и темного, не было рядом, чтобы держать его в узде. Она была в узком коридоре, ведущем к выходу, который глядел на задний двор конюшни. Денам подошел к ней сзади, пока она глазела на двух жеребцов, которых тренировали конюхи. Он взял ее предплечья, по одному в каждый мясистый кулак.
— Что это у нас тут?
Нона изо всех сил лягалась и извивалась, как могла. Удары, похоже, причиняли боль ее ноге, а не мальчику. Он был ростом не больше шести футов, но обладал железными мускулами: она могла выскользнуть из его рук не больше, чем поднять здание. Зарычав, она наклонилась, чтобы укусить его за руку, умудрившись пустить кровь, прежде чем он болезненно вытянул ее руки, выставив кулаки за пределы досягаемости.
— Ты за это заплатишь. — Денам, казалось, хотел сказать что-то еще, но его прервал глухой стук. Тиски на руках Ноны ослабли, и через мгновение она вырвалась на свободу. Она обернулась и увидела Денама, обеими руками вцепившегося в поясницу, а за ним еще одну фигуру, чуть пониже ростом.
— Иди.
Новоприбывший не повысил голоса, но Денам побежал от него, все еще держась за спину, и протиснулся мимо Ноны во двор. Нона пнула его сзади в колено, но он, казалось, этого не заметил.
— Удар по почкам. Будет мочиться кровью целую неделю. — У этого человека были плоские глаза и шрамы на лице, характерные для одного из лед-племен — две линии, пересекающие каждую щеку. На нем была кожаная куртка, штаны из тюленьей кожи, на шее болталась железная цепь, а на боку висел плоский меч, известный как тулар. Нона видела один из них среди огромного множества мечей на оружейном складе Калтесса: лезвие было полностью прямым, более широким на конце, чем на рукояти, и требовало ножен, открытых по всей длине. В деревне о лед-племенах рассказывали куда более худшие истории, чем о пеларти. Никто не знал, что они ели там, на ледяных равнинах. По общему мнению, сами себя.
— Ты очень маленькая. Самый маленькая из тех, кто есть у Партниса?
Мужчина был лыс, не слишком высок, но крепок; он говорил медленно и таким глубоким голосом, что каждое слово было похоже на скатывание тяжелого камня, взвешенное и обдуманное. У Ноны было такое чувство, что он никогда не будет торопиться со словами, даже если увидит, что его первенец лежит мертвым у него на руках, или проснется в горящем доме.
Она потерла предплечья в том месте, где ее схватил Денам.
— Ты ринг-боец? — Она не видела его раньше, и знала бы наверняка, если бы видела. Его глаза были бледно-голубыми, как ледяное озеро, а кожа — темно-красной.
Он кивнул:
— Я бьюсь на ринге — я бьюсь вне его. Меня называют Таркакс. — Он внимательно осмотрел на нее.
Ноне обнаружила, что чувствует себя неловко под его испытующим взглядом. В нем было что-то от волка, но Нона знала волков.
— Имела неприятности раньше. — Мужчина приложил руку к щеке, показывая на синяк, оставшийся от пощечины, которую Гилджон дал Нона в тот день, когда ее продал. — Но сегодня первой пустила кровь. Это хорошо. — Он посмотрел мимо нее на двор за домом. — Скоро они начнут тебя учить. Как этих.
