Сергей Костин - Охотник за бабочками 2

— Застряли мы здесь, Кузьмич, — я кивнул головой на полосу, — Горит наше дело. Надо возвращаться и сматываться отсюда. Утром-то морду не тебя бить будут.

— Сматываться? — Кузьмич прищурился и внимательно посмотрел на меня долгим Кузьмичевским взглядом, — А как же гражданская совесть? А как же загнивающие в подземелье люди? Русские люди, позволь напомнить.

Я вздохнул. Понимаю все, но что могу сделать?

Кузьмич тоже вздохнул, плюнул в совершенно ошалевший от пренебрежительного к себе отношения чавкающий пластик.

— И голова здесь твоя, командир, не поможет. Хоть морщи, хоть не морщи, свой лоб уродский. Здесь, может, только я смогу тебе помочь.

Разговорился. Поможет, как же?

— Ладно, командир, — Кузьмич почесал обеими руками затылок, сделав при этом очень умное выражения лица, — Что б ты без меня делал-то?

Кузьмич затянул до отказа ремень на поясе, покрутил для проверки шеей и, взлетев, опустился на мой шкварник.

— Ты что…?

— Молчи, командир. Молчи. И ногами не дрыгай. Я ж не железный.

Кузьмич, как по проспекту, прогулялся по моей спине, добрался до шортов.

— А…?

— Цыц! — я замолчал.

Бабочек вцепился руками в мой ремень, скрипнул зубами и заработал крыльями. Они, крылья то есть, с каждой секундой набирали обороты, и пять минут спустя из района шортов доносилось ровное гудение Кузьмических носителей.

— Ой, — сказал я, когда не человеческая сила оторвала мои шорты со всем находящимся внутри от земли. Вслед за шортами оторвалось от поверхности и все тело.

— Мордой не крути, — сквозь гудение крыльев голос Кузьмича звучал с натугой. Я прекратил крутить мордой и тупо уставился на землю, которая с каждой секундой становилась все дальше и дальше.

Когда данное расстояние превысило три стандартных земных метра, Кузьмич завыл сильнее и взял курс на противоположную сторону полосы.

Пластик, почуяв необычность нарушения, притих даже, позабыв на кой хрен его тут разлили.

А мне хотелось петь. В крови у меня это. Когда в небе в свободном падении, то обязательно нужно спеть нечто хорошее. Может и Кузьмичу этим помогу. Мала букашка, а вони, то есть силы, конечно, по самое не хочу.

— Летят утки. Летя-ят утки. И два-а гу-уся!

Кузьмич по ходу дела перемахнул и через паутину. И правильно сделал. Чего на полпути останавливаться. Он сбросил меня с высоты трех стандартных метров, дождался, пока я не приземлюсь и камнем рухнул в подставленные ладони.

— В отпуск! Немедленно! — прохрипел он, невозможно задрав вверх руки, ноги и крылья. Потом испустил последний вздох, голова его бессильно свесилась и он закрыл глаза.

Я раскрыл ладони и Кузьмич шмякнулся бетонную дорожку. Головой, естественно, вниз. Я жуть как не люблю дохлых насекомых, даже если они не тараканы. А тем более не люблю, когда придуряются.

— И тебе не жалко своего лучшего друга? — Кузьмич протянул ко мне вялую руку, чуть приоткрыл глаза и, еще более жалостливо, добавил, — А я ведь за тебя… Эх, командир!

— Я тебя потом поцелую, — пообещал я, внимательно оглядываясь по сторонам, — Могу еще звезду нарисовать, как Кораблю. Но, тоже потом. Что еще хочешь?

— Сухарика бы? — Кузьмич, продолжая тянуть руку, захрипел и задергался телом. Изо рта пошла пена.

— На, подавись! — отданная заначка была мгновенно захрустнута и переведена в отсек под названием Кузьмичевский желудок, — Очухался? Тогда стой здесь и в случае опасности свисти. Только не громко.

— На стреме, так на стреме, — согласился оживший Кузьмич, поправил штаны и стал искать по сторонам опасность, выглядывая из-под руки.

Подкравшись на цыпочках к окошку, я прильнул к нему и зашептал:

— Эй, пленные?! Вы где? Орлов? Капитан?!

Лицо штабс-капитана возникло из темноты.

— Сударь, вы нас не обманули? Это делает вам честь. Мы уже третий час вас ждем-с. Все готовы, только поручик сейчас мундир свой дочистит, и все. А что это вы делает, сударь?

Я в это время доставал из сумки железо и раскладывал его перед окном. Железо не железо, а такого в магазинах не сыщешь. Сам делал. Индивидуальный выдавливатель решеток оконных усовершенствованный.

Вот эти четыре трубы вкопаем в землю. Для надежности загоним их поглубже кувалдой. Две рельсины поперед направления окна. Все сварим универсальным лазерным резаком. Потом заливаем бетоном и натягиваем, пока не застыло, цепь. В завершении вставляем рукоятку натяжения в положенное место.

Это только на слух громоздкая картина получается. На самом же деле индивидуальный выдавливатель решеток оконных усовершенствованный размерами даже меньше, чем индивидуальный выдавливатель решеток оконных не усовершенствованный.

И только после того, как я любовно протер конструкцию ветошью, ответил штабс-капитану.

— Будем ломать решетку. Вы там отойдите подальше.

Лицо штабс-капитана мгновенно исчезло.

Теперь зацепляем зацеп, натягиваем натяжитель и затягиваем затягиватель. Готово. Дергаем за рукоять и дело сделано.

Хорошо строят якудзяне. На славу и на века. Только что они могут против моего, не стану повторять сложное название, аппарата.

Пыль, поднятая отвалившимися вместе с решеткой кусками стены быстро улеглась. И передо мной предстали три отважных первопроходимца во всей красе. Бородатые, нестриженые и прочее.

— Пролезете? — я пихнул свой одноразовый аппарат и он свалился на бетон неразборчивой кучей металлолома.

Штабс-капитан Орлов, будто только то и делал, что совершал побеги из тюрьмы, выкарабкался наружу. Следом за ним на волю выбрались и два его товарища.

— Свобода, — прошептал господин Кулибин, втягивая трепетными ноздрями воздух якудзянской столицы.

Поручик ничего не сказал.

Я уже понял, что вряд ли дождусь от этого симпатичного парня хоть одно словечко. Достали его якудзянские застенки. Сломили парня. А ведь был, наверно, говорлив и красноречив.

Штабс-капитан Орлов, преданно глядя в глаза, крепко пожал мне руку.

— Уж не знаю, как вас благодарить, сударь. Детям своим расскажу и внукам передам. У вас, сударь, случайно нет с собой фотографии? Жаль. Я бы ее благородно сунул… Что, поручик? Ну, говорите, в честь нашего удивительного освобождения.

— А засуньте ее в ….

— Хотя нет, поручик, — штабс-капитан мотнул головой, — Не стоит говорить. Конечно, в рамку. И поставил бы ее на комод. Так что там, поручик?

Поручик только махнул рукой, показывая, что подходящий момент для разговоров прошел. Значит верно все насчет застенок.

— Тут только одна неприятность, штабс-капитан, — я опустился возле пластиковой полосы. Не слишком близко, конечно. Чтобы сдуру не достала своими липкими пластиковыми щупальцами.