Наталия Московских - Сердце Тайрьяры

Роанар хмурился, задумчиво проводя рукой по лицу. Филисити слушала сосредоточенно и смотрела на меня с нескрываемым беспокойством. Ольциг прятал глаза и перебирал пальцами. Когда мой рассказ дошел до момента введения крови декса мне в руку, я вдруг запнулся, поняв, что не могу собрать воедино перевод последнего заклинания Виктора Фэлла.

- Я не могу понять, что он говорил, - сокрушенно произнес я, сжимая кулаки, - помню каждое слово, но не могу собрать перевод воедино. Как будто вместе с воспоминанием пропала возможность понимать древний язык. Там я понимал все, а сейчас... не могу.

Филисити тяжело вздохнула, Роанар положил мне руку на плечо.

- Говорят, так бывает, - пожал плечами он, - некоторые детали и даже навыки стираются с потерей памяти. Ты только начинаешь вспоминать, должно пройти время.

Я хмыкнул. Должно быть, друзья сильно испугались того, что творилось с темным облаком и заклятием dassa, раз Роанар вдруг стал таким понимающим и заботливым. Или Филисити, наконец, сумела убедить его, что я не враг. Не знаю, что именно произошло, пока я был без сознания, но отношение друзей ко мне стало практически прежним. С той лишь разницей, что веревки до сих пор стягивали мои запястья.

Молчание затягивалось. Филисити осторожно посмотрела на меня и вопросительно кивнула.

- Мы можем перевести заклинание Виктора Фэлла для тебя, если хочешь, - предложила она. И хотя я прекрасно знал, что не хочу произносить эти слова, все же решил это сделать. В конце концов, Ольциг еще с Лэс-Кэрр-Грошмора был обижен за то, что я не сумел передать ему заклятие темной магии, которым пользовался неизвестный седовласый колдун. Думаю, и ему, и Филисити любопытно, что же за слова произносил Виктор Фэлл, чтобы обратить человека в воина с темной кровью.

- Надеюсь, ничего не напутаю, - вздохнул я и произнес, - Otra de Perrian Numjette! Tgara fer! Para sete garade vast ritta begara hekere estar an rev'ja! Alira ime mer Vero de Lerria an metara vessa mer fere! Vos hek'ra fale an fale'ra hek!

Ольциг поднял на меня глаза и кивнул.

- Это не заклинание, Райдер, а прямая просьба, - пожал плечами он, помедлив. Думаю, принципы, привитые Орденом, попросту не позволяли ему перевести обращение к темному божеству Орсса. Для монаха, особенно для будущего пятого мэтра это было равносильно приобщению к ереси. Наверное.

Инициативу, как ни странно, решил перехватить Рон:

- Он сказал: "Родитель Темной Крови! Услышь меня! Даруй этому человеку силу, чтобы стать твоим воином и стражем! Проведи его через Царство Смерти и верни обратно ко мне! Ибо ты - всё, и всё - ты!".

Я несколько секунд смотрел в глаза арбалетчика. Мне трудно было сейчас находиться рядом с ним, в конце концов, он ведь велел связать меня после всего, через что мы прошли вместе. Злился ли я на него? Да, пожалуй. И сейчас мне вовсе не хотелось списывать его решение на молодость или страх. Это было предательством в чистом виде. Но прежней ярости и даже прежней обиды я уже не испытывал. И потом, Дайминио всю жизнь учил меня прощать.

- Спасибо, - сказал я.

Филисити кивнула и многозначительно посмотрела на монаха.

- Ольциг, ты не поможешь мне у костра? - спросила она. Dassa непонятливо прищурился.

- Зачем? Там же не надо ничего...

- Ольциг, - сквозь зубы с нажимом обратилась девушка, - идем. Со мной.

Монах несколько секунд пытался сообразить, затем улыбнулся и активно закивал головой.

- Ох, верно! Да, конечно, костер. Там... это... нужно... кое-что сделать, да.

Филисити закатила глаза, поднялась, и они с dassa направились к костру. Кажется, девушка успела назвать монаха идиотом, и тот принялся активно жестикулировать, оправдываясь. Его слов я уже не слышал, потому что говорил он шепотом.

Роанар прикрыл глаза и качнул головой. Он какое-то время собирался с мыслями.

- Райдер, я... - он помедлил, закусив нижнюю губу, - должен извинить перед тобой. За то, как поступил. После всего, что ты для меня сделал, я не имел права...

- Да, не имел, - согласился я. Роанар опустил глаза.

- Когда ты узнал, кто я, - Рон покачал головой и невесело улыбнулся, - ты не изменил своего отношения. И я не забыл об этом, когда связал тебя. Я считал, что поступаю верно, а твое великодушие списывал на то, что ты из Орсса, поэтому знаешь, что такое быть не таким, как все и хранить тайну своего происхождения.

Потрясающе!

- Была одна маленькая деталь, - усмехнулся я, но арбалетчик хмуро перебил меня.

- Дай мне закончить, - строго произнес он, - у меня не укладывалось в голове, что ты можешь не помнить своего прошлого. Мне не приходилось общаться с людьми, которые потеряли память. Мне проще было думать, что ты врешь, чем принять то, в чем я ничего не смыслю. Это не оправдание, Райдер, я знаю.

- Не оправдание, - повторил я, кивнув.

- Знаю, тебе к дексу не сдались мои объяснения, - усмехнулся барон, - и все же я хочу, чтобы ты знал, чем я руководствовался. Непониманием и предрассудками. Я вел себя, как идиот.

Зная, насколько тяжело барон Экгард относится к собственной гордости, я оценил такое признание по достоинству.

- И мстил мне за Филисити, - вырвалось у меня, пожалуй, против моей воли. Просто мне было необходимо это сказать. Роанар тяжело вздохнул.

- Хотел бы я заверить тебя, что она не при чем здесь, - арбалетчик оглянулся в сторону костра, где девушка продолжала беседовать о чем-то с монахом, затем снова посмотрел на меня, - но это будет ложью.

- Я знаю, - смиренно кивнул я.

- Я тебя предал, Райдер, - продолжил барон, - и если ты не захочешь меня простить, я пойму. Знаю, я не заслужил твоего прощения.

На моем лице появилась невеселая усмешка. Он был прав. Пожалуй, несколько часов назад я был бы категоричен и точно сказал бы, что никогда не забуду этого предательства. Однако сейчас...

- Знаешь, я всю жизнь говорил, что мне повезло с покровителем, - вздохнул я, - сейчас могу сказать, что с мои покровителем повезло тебе. Дайминио добрый человек. Он верил в прощение и в раскаяние. Я могу быть орссцем по происхождению, но воспитал меня кардинал Солли из Дирады. И Орден Креста и Меча.

Мы невольно бросили взгляд на метку Святой Церкви в виде длинного черного креста, вытатуированного на тыльной стороне моей правой ладони. Рисунок был виден через защитные перчатки, на которых с помощью "паутины" был сделан специальный прозрачный участок.

- Я тебя прощаю, Руан, - сказал я. Почему-то сейчас мне захотелось назвать его настоящее имя.

- Спасибо, мастер Лигг, - кивнул он, и сейчас ему удалость сказать это с той же многозначительной интонацией, с какой меня называли мастером Лиггом Его Величество Ирес Десятый и погибший капитан Курц. Я улыбнулся. Хотелось протянуть арбалетчику руку, но веревки, сковывающие запястья, мешали нормальному рукопожатию.