Александр Ходаковский - Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat

Как всегда погода была просто отвратительная, а плотность горячего до боли воздуха нестерпимой. Если посчитать, что сейчас середина осени, солнце взбесившейся кошкой бросается на прохожих, и на дворе жара минимум в двадцать градусов с утра, еще и лужи вокруг после продолжительного ночного дождя. Омерзительная парилка. Даже обычно надоедливые до невозможности дворовые псы, вяло ползают, не пытаясь оскалить пасть, а самые слабые изнеможенно спят под соседской плетенью. Птички, еще не все улетевшие на юг, поблекли, висят на проводах, изображая свои же трупики. Что будет, когда солнце встанет в зенит и представлять страшно…

Другое дело Астрал – из-за небольшой разницы во временах года там сейчас зима. А от холода можно спастись теплой одеждой, когда жара таких поблажек не даст. Сколько воды не пей, а все равно знойно.

В итоге, протынявшись целый день по городу, мучаясь от зноя, и как обычно так и не найдя никакой работы, Саня направился домой. Во всех фирмах, на частных предприятиях и даже в магазинах одинаковый категоричный отказ. Высококвалифицированные вампиры нынче не в ходу. Мотивировалось это тем, что в стране кризис, и не то чтобы новых работников набирать – старых девать-то некуда. Про специализированную работу и говорить нечего…

В общем, все идет туда же куда и всегда… Вырезано цензурой.

Измученный и безработный Носферату жалко начал придумывать оправдания, которые сейчас будет подносить маме на блюдечке с голубой каемочкой. Тщетно. Все варианты уже были переиграны по десятку раз. Да и как-то неспокойно на сердце. Предчувствие что ли… Начало казаться, что лучше уже поймать макушкой кирпич на стройке и надышаться цементной пыли, чем предстать перед дражайшей родительницей и как всегда уронить взгляд на пол, выслушивая ее порицания и рассказы о том, что она в его возрасте уже имела первый красный диплом и несчетное количество золотых медалей… 

Как себя не винил, но не мог мысленно не улыбаться – опять извернулся и не попал в кабалу к людям… никогда не вызывавшим у него ни малейшей симпатии.

Уже подходя к входной двери, услышал неясную возню в своей комнате на втором этаже. Плюнув на требования наглого кошака, сам съел свою вечернюю порцию. И так отдает вечно самые лакомые кусочки несносной подушке с ушками. Все равно, этот проглот наверняка уже нагружен по самое не могу – сестра уже давно дома. («…Ой, какой же он худенький…») Тьфу. Даже думать противно. Но клянчить жратву у этакой табуретки с ножками, наверное, просто дело принципа - а вдруг что-то вкусненькое предложат?..

Опрометчиво открыв дверь в свою комнату, выкатившимися глазами уставился на мать. Первая мысль была как всегда о прогрессирующей шизе. Мама как всегда все делала с бешеной скоростью и дикой энергией. А делала она вот что – паковала сумки.

- А мы что, в Сибирь пере-дислоцируемся? – Голос сестры не предвещал ничего хорошего.

Крыса мелкая, наверняка услышала, что я уже дома…

По всему телу отчетливо пробежало стадо неистовых диких хомячков. Земля почему-то заворочалась и приготовилась уйти из-под ног. Резко развернувшись на пятках, Саня целенаправленно промаршировал в сторону лестницы. Дойти не успел. Сзади по голове грохнула походная сумка. Хорошо, что пустая. Ударной силы не хватило, чтобы столкнуть его со ступенек, но от страха чуть Богу душу не отдал, вцепившись одной рукой в перила.

- Собирайся, – рявкнул сзади лютый зверь. Голодный, наверное. Давно не пробовал чужой крови.

Постаравшись изобразить как можно более доброжелательную мину и смахнуть омраченное состояние, Саня осторожно обернулся, приподнимая нахлобученную на глаза сумку. Тихонько спросил:

- Куда? – Вопрос наивный. Ответ будет не в пример суровым.

Вместо ответа мать всплеснула руками и взвила как настоящая волчица:

- Александр Сергеевич, как ты посмел скрыть от нас это?

День сегодня точно невезучий. Наверно сейчас его выгонят из дому. На свои хлеба, например. Мать безумно любит пугать его подобными перспективами.

Скорчив невинную рожу, он все-таки решился спросить:

- Что, «это»?

Реакция не замедлила проявиться. В лицо Сане полетел подозрительно знакомый конверт. На нем был изображен красивый японский дракон и пол десятка непонятных иероглифов. Перехватив его у самых глаз, Саня с содроганием прочитал:

«Многоуважаемому Мамору (Макото) Кайоу – Александру Сергеевичу Ходаковскому»

После первых же слов он все понял. Озлоблено прошипев - «Сдал-таки, кактус ползучий» - развернул уже разорванный веревочный замок и достал толстый лист бумаги с вензелями по краям. В письме был следующий текст:

«С удовольствием сообщаю, что получатель этого документа приглашен в элитную академию Энфер, для прохождения учебных курсов в течение пяти лет…

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

         Просим прибыть на ежегодную церемонию открытия. Вас заберут в угодное вам время, для отправления. Позвоните по телефону 099906660 для согласования»

                                                                                 «Глава студенческого комитета».

У Сани задергался левый глаз. Раздался протяжный немой вопль. Судя по горячечным сборам, все всё уже решили и притворство не поможет. И даже перед выбором ставить не будут – все пройдет по ласковому принуждению. Гуманизмом мама себе голову никогда не забивает, только когда это ей выгодно.

Последний довод:

 - Мам, ты в курсе, что это в Японии? Закрытый интернат.

- Не волнуйся милый, мы будем звонить, - елейным голоском проворковала родительница. От такой сладкой будущности в животе заиграл траурный марш…

- А тебя не волнует, что кто-то взял на себя все расходы и санкционировал эту писульку с нашим правительством? Это уже не просто Шенгенская виза. – Вопрос дельный. Просто так ничего не делается. А в человеческую бескорыстность поверить особенно сложно.

- Ты приукрашиваешь, или просто пытаешься отвертеться? Мы все знаем - Наташа сказала нам, что в твоей виртуальной игре все самые сильные игроки получили такое приглашение. - Какая же она хорошая…

У Сани окончательно выбили пол под ногами. Глаз задергался сильнее.

- Споры бесполезны? – Почему то он сразу понял, что эти слова были сказаны зря.

До такого тормоза как я всегда доходит как до жирафа. Ясно же, что ничего уже не изменить. Если она решила – это окончательно…