Керк Монро - Тени Ахерона 2. Черное Солнце

Признаться, за долгие восемь лет службы у короля Конана Канах я привык к любому бесовству, навидался всякого — от исторгающих знаменитое Зеленое Пламя подземных монстров, порожденных ныне уничтоженной Небесной Горой, до кошмарных с виду, но добрых внутри вампиров-каттаканов (с одним из представителей этого племени я раззнакомился совсем недавно, в замке маркграфа Ройла). Но мрачные чудеса никогда еще не настигали барона Юсдаля прямиком в его собственной спальне посреди ночи.

Разумеется, я испугался. А вы бы не испугались, когда стена справа от кровати, вдобавок украшенная пушистым туранским ковром, на котором красовалась моя скромная коллекция холодного оружия, внезапно заместилась некоей аморфной шевелящейся массой, более напоминающей неудавшееся фруктовое желе?

Рука машинально потянулась к кинжалу, валявшемуся рядом на ночном столике. Я, подавляя острое желание заорать в голос, соскочил с постели и отошел в дальний угол — там была дверь, выводившая в комнату Джигга, откуда я сразу смог бы выскочить в коридор, к лестнице, на которой есть пост внутренней стражи дворца. Пока ничего особенно страшного не происходило, если не считать острого запаха грозы и того, что изо рта у меня повалил пар, будто на морозе.

Почему — «будто»? Действительно, в спальной стало очень холодно! Колдовство, вот что это такое! Причем довольно мощное колдовство… Если я не ошибаюсь, магический поток возник не непосредственно в моей комнате, а приходит откуда-то извне. Выход один — сматываться отсюда поскорее!

«Один момент, — сказал я самому себе, — если бы некие недоброжелатели собирались меня убить, то от Халька Юсдаля давно осталась бы лишь кучка пепла, слишком сильное волшебство, это даже я чувствую… Посмотреть что будет дальше? Или все-таки не рисковать?»

Вспучивающаяся черными пузырями стена вдруг окуталась тучей холодных сине-белых искорок, и в спальной стало светло как днем. Очертания неведомого порождения чужого волшебства стали приобретать более ясную форму — широкий овал высотой от пола до довольно высокого потолка.

Это не портал, сразу ясно — уж на что, а на различные порталы, выстроенные Тотлантом, Озимандией, Пелиасом и даже незабвенным Тот-Амоном, я насмотрелся вдоволь. Передо мной некая неизвестная магия — появились слишком яркие огни необычной формы, будто огромные цветы распускаются. Запах стал особенно резким — пахнет уже не так, как после разряда молнии, ударившей совсем неподалеку. Похоже на запах расплавленной стали и горящего древесного угля. Теплее, однако, не становится.

Все кончилось неожиданно — режущий глаза свет моргнул и погас. Я протер глаза.

— Добрый вечер, господин барон. Полагаю, я не ошибся, и вы действительно являетесь Хальком, бароном Юсдалем, тайным советником аквилонской короны и личным библиотекарем его величества Конана Канах?

Он стоял там, где только что переливались всеми цветами радуги призрачные пятна холодного пламени. Высок, но все-таки пониже вымахавшего почти до четырех локтей киммерийца. Одет, если верить неверному свету свечей, в темно-синий плащ с обычной вышивкой по краю — меандр, принятый в Аргосе, Офире и прочих странах к Полуденному Восходу от Аквилонии. Лицо скрывает маска. Оружия на поясе нет.

— Вы кто такой? — выдавил я. — И какого зеленого демона, простите, вам тут нужно?

— То, что вы видите перед собой — лишь бесплотная тень, хотя она и кажется материальной, — донесся голос из-под маски. — Это магическое отображение моей личности. Сам я нахожусь в тысячах лиг от Тарантии, но в то же время могу говорить с вами, месьор Юсдаль, а вы не испытываете никаких неудобств, поскольку видите перед собой собеседника. Клянусь, это гораздо лучше, чем разговаривать с неведомо как появившимся из пустоты незнакомым голосом… Вина можете не предлагать, все равно я не смогу его выпить.

— Кто вы такой? — едва не срываясь на крик, повторил я. — Терпеть не могу незваных гостей!

— Сейчас я все расскажу, — спокойно ответил призрак на хорошем аквилонском языке. Впрочем, некий невнятный акцент все же прослеживался, скорее всего, Полуденный — офирский или коринфский. — Я не причиню вам никакого вреда.

— Вы… Точнее, ваша изначальная сущность, с отражением которой я разговариваю — человек?

— Да. Человек. И дворянин, обладающий древним и славным титулом. Может быть, вы, барон, присядете?

Вот тебе и гости посреди ночи! Ну что ж, если меня приглашают к беседе, отчего бы и не поговорить? От разговоров еще никто никогда не умирал…

2. Первый рассказ Гвайнарда

Птичка как символ угрозы

21 день второй осенней луны 1296 г.

Бельверус, столица Немедии

— Светлейший герцог примет вас, месьор Гвайнард, через два квадранса. Можете подождать здесь.

Я послушно уселся на жестковатое кресло в приемной, проводил взглядом секретаря его светлости Мораддина Эрде, а затем попросту уставился в окно, поскольку делать больше было нечего.

Не скажу, что новое здание Вертрауэна, выстроенное взамен сгоревшего во время мятежа принца Тараска, потрясло меня своей таинственностью или неким скрытым величием. Обычнейший трехэтажный домина, протянувшийся почти на половину квартала на одной из центральных улиц Бельверуса. Только охраны много, да решетки на окнах. А так знаменитый Пятый департамент личной канцелярии его королевского величества Нимеда II выглядит обычнейшим присутственным местом, скучным, пропахшим сургучом, чернилами, сапогами и пергаментом.

Я, разумеется, вполне сознаю, что за многочисленными дверьми Вертрауэна скрываются нешуточные тайны, в которые посвящен лишь весьма узкий круг сотрудников герцога Мораддина, что в подвалах этого мрачноватого дома коричневого кирпича отыщутся как уютные казематы, так и не менее хорошо обустроенные пыточные, что некоторые господа из прочих тайных служб без колебаний отдадут половину жизни за хранящиеся здесь бумаги, но… Я не привык совать нос в чужие дела. Поскольку своих хватает с избытком.

Зачем мне нужны чужие (и совершенно неинтересные) секреты? Я пришел в Вертрауэн по делу.

Кстати, визиту в святая святых немедийской закулисной политики я обязан, как ни странно, Конану Канах, тому самому великовозрастному балбесу, который одиннадцать лет назад ходил под моим началом в отряде Ночной Стражи. Ничего не скажу, Конан был неплохим охотником, мы крепко сдружились, и я знал, что на киммерийца можно положиться в самых тяжелых ситуациях. Однако осенью 1295 года Конан предпочел покинуть мою ватагу и отправился в Пограничье, где с размаху влип в историю с мятежом Бешеных Оборотней. Потом его вроде бы видели в Пайрогии — киммериец участвовал в перевороте Альбиорикса, тогда еще вовсе не короля, а командира королевской гвардии, возжелавшего напялить на себя корону Бритунии. Затем варвар уехал в Аквилонию, вплоть до 1288 года я ничего о нем не знал.