Айше Лилуай - Сын пламени

 - От людей. Это было почти сразу после смерти моих родителей и… Не хочу вспоминать о том дне.

 - Прости. – Сильфарин сдержал шаг, пропуская вперёд Люсмию и князя, и оказался как раз между Норахом и Шагхарой.

 Своны расправили свои мощные крылья, и сын Рунна впустил в душу знакомое ощущение защищённости – тёплое ощущение, пришедшее из детства, из первых дней заточения в Галь-та-Хуре. Порой так приятно почувствовать себя – хоть на мгновение – слабым, в чём-то беспомощным. Опереться на сильное плечо… Но – нельзя. И Сильфарин бодро встряхнулся.

 Вскоре они уже достигли места «встречи».

 Над тёмно-бурой гладью лесного болота, уже схваченной зимней стужей, стлался туман, застревая мохнатыми клочьями на замёрзших стеблях морошки. Кое-где, между кочек, лежал снег, и сквозь него пробивались острыми пёрышками обломанные побеги мёртвых трав да кривые коряги. Ночной ветер, срываясь лёгким вздохом с губ чёрного неба и опускаясь в колыбель леса, позёмкой заметал волчьи следы… Рельмы с факелами выстроились полукругом по берегу опасной топи и мрачно, настороженно смотрели на двух оборотней, один из которых когтистой лапой всё ещё прижимал к земле несчастную Терию. Завидев Сильфарина и его спутников, этот волк сверкнул стальными глазами, отпустил девушку и принял вумианоподобный, а лучше сказать, человеческий облик.

 Служанка вскочила и, отбежав в сторону, спряталась за спинами охотников, а Сильфарин вздрогнул, узнав суровое лицо, возникшее перед ним.

 - Као, - выдохнул юноша.

 Лицо сына вожака (или теперь уже не сына, а просто – вожака?) искривила недобрая усмешка. Второй оборотень не двигался и только глухо рычал, обнажая толстые клыки.

 - Что вам нужно здесь? – требовательно вопросил оборотней князь Реаглинский.

 Као смерил его ледяным взором и оставил вопрос без ответа.

 - А ты вырос, мальчик.

 Странно, но его голос, почти не изменившийся за тринадцать лет, вдруг вернул юношу из прошлого в нынешнюю реальность. Глотнув ртом морозный воздух, ещё пропитанный запахом гниющих в болоте трав, он нашел в себе силы улыбнуться врагу.

 - Прошло много времени.

 Као сделал шаг вперёд, не обращая внимания на лезвия рельмийский мечей, наставленных на него со всех сторон. Остановился, наклонил голову к плечу… и сделал еще два шага.

 - Стой на месте, тварь! – предупреждающе воскликнул Ругдур, но Као уже подошёл вплотную к Сильфарину.

 - Да, прошло очень много времени, мальчик… Очень долго ты прятался. Он устал ждать.

 - Кто – он? – Усмехнувшись, Сильфарин сделал вид, что не понял, о ком идет речь.

 А на самом деле… Конечно же, он сразу понял!

 Укрылось ли это от Као?

 Наверное, нет, раз он так самодовольно осклабился и вновь не ответил на вопрос.

 - Он велел передать, что ждёт тебя в своём городе. В Балгуше. Не придешь – он сочтёт тебя трусом.

 - И что? – не сдавался юноша, всё еще притворяясь, всё еще сдерживая дрожь, сотрясающую всё тело, всё еще борясь с ураганом противоречивых чувств у себя в груди.

 Као сухо рассмеялся и отошёл.

 - Не нужно пытаться обмануть меня! У него в плену твоя Тайша. Подумай об этом. И запомни: он ждёт тебя…

 Теперь уже Сильфарин надвинулся на Као, тяжело дыша от гнева. Весь его страх, поначалу всплывший на поверхность из глубины детских лет, развеялся, словно дым на ветру. Прошлое отступило, ушло… А Као… Этот Као был уже другим, настоящим – ещё более опасным, но уже не таким страшным, как тогда. Поэтому так внезапно пришёл этот гнев, не оставив места даже для тревоги за Тайшу. Тревожиться и изводиться от беспокойства он будет потом… И Сильфарин сильно сдавил покрытые шкурой плечи оборотня, глядя тому в глаза и не пряча, больше не пряча внутри себя свою бурю. Ему надоело играть.

 - Так значит, вождю всё-таки захотелось меня убить, да? Или отдать Эйнлиэту? Передумал он, значит? – Он оттолкнул от себя Као и презрительно выплюнул: - Поздно спохватился твой Рагхан!

 Као на удивление спокойно наклонил голову и тихо повторил:

 - Он ждёт.

 И отвернулся, тут же обернувшись волком, но Сильфарин не позволил ему уйти просто так.

 - А может, он ждёт того, что я освобожу его? – крикнул вдогонку.

 Као и второй оборотень замешкались на пару мгновений… и скрылись в темноте. А Сильфарин обернулся к друзьям, чувствуя, как подкашиваются ноги. Перед глазами всё куда-то плыло… Кажется, Шагхара, подставил ему плечо… Хотя, боже, какая это нелегкая задача – дотянуться до плеча высокого свона. И, кажется, Ругдур обеими руками схватился за лицо юноши и позвал:

 - Сильфарин!

 Этот оклик привёл его в чувство. Юноша выпрямился и огляделся по сторонам: рельмы возвращались по велению князя, и только сам Валькен да еще Люсмия остались, с опаской глядя на своих подозрительных гостей.

 - Чёрт возьми, малыш, ты ужасно бледен! – продолжил Ругдур, с силой ударив Сильфарина по плечу. – Что всё это значило? Лично я плохо понял вас обоих!

 - И не ты один, - мрачно добавил Улдис.

 - Тайша, - как в тумане произнёс сын Рунна. – У него Тайша, моя… моя мать. Он изменился. Он сам себя обманывает и не знает, чего хочет. Вы понимаете?

 - Нет, - честно признался сатир.

 - Только не говори, что ты собрался в этот Балгуш. – Норах из всей компании понял, видимо, больше других.

 Сильфарин посмотрел на свона мрачно и весьма красноречиво, так что тот бессильно опустил плечи.

 - О, нет, только не это…

 - Сильфарин, слушай меня! – Ругдур заставил юношу вновь посмотреть себе в лицо. – Слушай! Это. Очень. Плохая. Идея.

 - Да, Великая точно не одобрит, - буркнул Улдис.

 Сильфарин переводил взгляд с одного на другого, потом на третьего, на четвертого… Наконец не выдержал, глухо прорычал и вырвался из их крепких объятий. Друзья ошарашенно отшатнулись в разные стороны.

 - Нет, неужели вы не можете меня понять?

 - Не можем, - выдохнул Норах. – Не можем, потому что ты – не такой, как все…

 - Не береди его рану, отец, - с укором проговорил Шагхара.

 Ругдур осмелился приблизиться к Сильфарину и перехватил его руки, метнувшиеся к вискам.

 - Послушай: ты не сможешь спасти Тайшу.

 - Почему ты так в этом уверен? – Юноша вырвал руки. – И потом, дело ведь не только в ней. Но и в Рагхане – тоже.

 Из груди Ругдура вырвался долгий и тяжёлый вздох.

 - А его тем более не спасёшь…

 Сын Рунна крепко зажмурился.

 - Уйди.

 - Сильфарин…

 - Пожалуйста, оставьте меня. Мне нужно подумать.

 - Ты подумаешь у нас дома, - внезапно подала голос Люсмия. – Верно, Валькен? Они устали и, судя по всему, многое пережили. Тем более с ними женщина…