Андрей Фло (Клаузов) - Дорога Испытаний

Итак, красный цвет – за; синий – против; зелёный – воздержался.

И Шелер первым зажёг у себя над головой красный шар.

Учителя медлили. Принять решение было не просто. Ещё бы, отправить ребёнка через весь континент, полный дикими зверями, враждебными существами и колдунами! И хотя это было единственное верное решение, всё равно высказать своё мнение было непросто.

– Это так жестоко, – чуть не плача проговорила Сильгена, зажигая красный шар.

Шелер одобряюще кивнул, обводя комнату взглядом. Один за другим над головами преподавателей неуверенно загорались красные шары. "За" проголосовали почти все, за исключением Шутта и Аива. Шутт сперва зажёг красный цвет, но потом засомневался, и перекрасил в зелёный. Аив же уверенно проголосовал против. Его шар был бледно синим и к тому же постоянно мигал, словно собирался исчезнуть вовсе.

– Да, – снова кивнул Шелер. – Почти единогласно.

Многоуважаемый Шутт, можно узнать причину вашего решения?

Шутт задумчиво поскрёб пальцем щербатую щёку и сказал:

– Не желаю участвовать в убийстве!

Шелер просто промолчал. А, повернувшись к физруку, спросил:

– Ваше решение, Аив? Оно столь же гуманно?

– Мне Фло ничего плохого не сделал, – сухо ответил Аив, пожимая плечами, и ещё что-то пробормотал себе под нос, но этого никто не расслышал.

– Ваша воля, – пожал плечами Шелер. – Тем более что вам не привыкать идти в разрез с общим мнением.

Повернувшись к учителям, он сказал:

– Решение принято, и я отправляю оповестителя к родителям Фло.

– А кто же будет его спутником, – поинтересовался Чриви. Видимо, этот вопрос уже давно вертелся у него на языке. Да и не только у него.

Даже густая борода не смогла скрыть улыбку на лице Шелера.

– Я думаю, вы и сами прекрасно понимаете – кто это. Конечно Шак. Лучшей кандидатуры просто нет. Это самый наш лучший и дорогой ученик! Если кто-то думает иначе, то говорите, не стесняйтесь.

– Но, насколько я знаю, Шак и Фло плохо ладят друг с другом, – робко проговорила Сильгера. Она обвела своих коллег вымученным взглядом, словно искала поддержки. Но ни кто не проронил ни слова.

– Я знаю, – кивнул Шелер. – У них натянутые отношения. Но, за время пути, они наладят их. В этом я уверен. К тому же, Шак может благоприятно повлиять на Фло.

С этим решением согласились все. Даже Аив проголосовал "за".

Шак был самым лучшим учеником академии. Все преподаватели в один голос пророчили ему самое светлое будущее. А сам Шелер, вполне серьёзно говорил о том, что Шак, когда-нибудь, сядет в кресло одного из четырёх магистров. А если и нет, то место Шелера в академии ему уж точно было уготовлено.

– Этот парень – великое будущее нашей страны, – говорил Шелер, и не кто в этом не смел сомневаться.

Сомневались лишь магистры. Но у них, как всегда, было своё особое мнение на этот счёт.

– На этом, я думаю, можно и окончить наше собрание… Э-э-э, Аив, я попрошу вас остаться, а все остальные свободны.

Аив удивленно вскинул брови под общий скрип стульев и шарканье ног. Он взглянул в глаза детектору, но тот на него даже не глядел. Шелер задумчиво чесал бороду, оглядывая своих коллег. А минутой позже, сказал:

– Одей, вы тоже останьтесь. Подождите меня в коридоре.

7.

Учительская комната опустела. За окном уже начало смеркаться и ветвистый ферзал безмолвно шелестел своими тёмно-зелёными листьями, тихонько постукивая ветками по стеклу. Поднимался ветер, а где-то вдалеке пророкотал гром.

"Дождь будет", – подумал Шелер. С презрением взглянув на Аива, он сел за свой стол, и обхватив свою седую голову руками. Разговаривать с физруком, у него не было ни какого желания. Голова Шелера сейчас была забита совсем другим.

За всё то время, пока Шелер занимал место директора академии, ему приходилось всего дважды отправлять своих учеников к зеркалу. Но даже это казалось ему слишком много. Сам факт того, что кто-то уходит к Зеркалу, означал что он – Шелер, делает что-то не так. Где-то он промахнулся; чего-то не углядел. Это тяготило душу. А порой даже казалось, что он взвалил на свои старческие плечи непосильную ношу. Воспитание такого большого количества детей требовало огромных усилий. И, как видно, его усилий оказывалось не достаточно.

Сам Шелер учился в академии самого Остана. За всё время её существования ни один ученик не был отправлен к Зеркалу. Более того, почти все её выпускники в дальнейшем становились известными людьми. Да что там говорить, достаточно упомянуть о том, что все четверо магистров, заседающие сейчас в Пентрале, были выпускниками именно академии Остана.

Основав свою академию, Шелер мечтал так же выпускать из неё великих людей. Великих волшебников и магов, тонко знающих своё дело.

И, несомненно, половина такими и получались.

"Но только половина", – с горечью вздохнул Шелер.

Невольно вспомнился Бродер. Самая большая и самая непростительная ошибка в жизни Шелера. Как же он не смог понять, что это был за человек тогда, когда родители Бродера подавали заявление на поступление своего сына в академию. И Шелер, человек который видит людей насквозь – в прямом смысле этого слова – принял заявление. Ведь даже невооруженным взглядом было видно, что родители Бродера были не похожи на остальных нормальных людей. Хоть они и искусно маскировали свою сущность, всё-таки было видно – что-то не так. Шелер этого не заметил. Цена этому была большой и страшной.

Бродер подавал большие надежды. Успеваемость его была на уровне Шака. И ослеплённый этим, Шелер не заметил другой его стороны. Худшей стороны.

В дальнейшем стало ясно, почему Бродер хорошо учился, буквально схватывая всё на лету. Особенно в магических науках. В этом была лишь корыстная цель.

Заканчивать академию он не стал. Видимо, посчитал, что знает и умеет достаточно, и ушел (а вернее – убежал) не доучившись двух курсов. Причём, ушел не просто так.

На пятом году обучения Бродер попытался похитить магический кристалл из башни Единорога. Конечно, унести огромную глыбу весом в две тонны ему не удалось, и поэтому он отколол от кристалла небольшой кусок. Последствия были плачевными.

Целостность кристалла нарушилась. Это вызвало высвобождение огромного количества энергии, и по всему городу взорвались все электрические приборы. Было много пожаров, сотни людей погибло. Городу был нанесён колоссальный ущерб. Почти половина зданий Остана пришлось отстраивать заново.

Когда же хватились Бродера, то было поздно. Воспользовавшись паникой и всеобщей неразберихой, он, и его мать исчезли. Отец был убит в собственном кресле осколками взорвавшегося телевизора. Позже уже было установлено, что родители примерного ученика были потомственными колдунами.