Константин Бояндин - Куда уходит вчера

— Надо спасаться! — воскликнула девушка, побледнев от страха. — Начинается! Наводнение начинается!

Похоже, она была права. Капли сыпались всё чаще; коридоры, не прекратившие светиться, выглядели теперь особенно жутко — море на потолке, пляшущие призраки — тени и льющийся отовсюду холодный свет. Толща воды над головой слабо светилась изнутри.

Слепой двигался на удивление уверенно; Фиар помогала ему, чем могла, предупреждая о препятствиях. Безумная гонка по лабиринту продолжалась всего минут пять, но воин запомнил их на всю жизнь. С потолка лило уже, как из ведра; под ногами было по щиколотку воды и каждое падение могло обернуться серьёзными увечьями.

Наконец — да не оставит нас Хранительница своим вниманием — показалась долгожданная лестница наверх и все трое, мокрые насквозь, выкарабкались наружу, чихая и кашляя.

Оставаться в Башне не хотелось, и воин помог Фиар вывести слепца наружу.

На солнце со спасённым случилось нечто странное. Слепой обхватил голову руками и присел, словно вечерний свет причинял ему невыносимую боль.

— Вам плохо? — спросила его девушка, и воин отметил, что она обращается на «вы». Интересно.

— Нет, — ровным голосом ответил тот. — Просто… непривычно. Сейчас пройдёт. Где — то тут был бассейн…

Фиар взялась провожать его, а Ривллим, который подобными зрелищами был уже сыт по горло, принялся осматривать окрестности в поисках дров. Солнце уже опускалось за стену, надо срочно придумать способ согреться и высохнуть. Хорошо ещё, что подземелье затопила обычная вода, а не какая — нибудь гадость.

Попутно он проверил рюкзак. Отличная работа, подлинного мастера — нисколько не промок. Уже кое — что. А вот шляпа, когда высохнет, сгодится разве что пугалу.

Вскоре на одной из лужаек разгорелся весёлый костёр и воин, переодевшись в то сухое, что ещё оставалось, развесил всё оставшееся для просушки. Хуже всего, что вода налилась в сапоги…

Вскоре к костру подсела Фиар, чья новая одежда защитила её от наводнения, и слепой.

Последний соорудил себе из куска своего «мешка» набедренную повязку и, похоже, его это вполне устраивало. Только сейчас воин обратил внимание, что освобождённый обут в лёгкие и прочные сандалии. Вид этих сандалий, звучание голоса, кожа оливкового цвета, плавность движений — всё это наводило на размышления.

— Вам не холодно? — спросил Ривллим, поражаясь тому, что обращается к незнакомцу вежливо. Слепой отрицательно покачал головой.

Это не человек, подумал воин неожиданно.

Кто же тогда?

Ответ пришёл сам собой. Позднее Ривллим будет долго думать, что послужило причиной для догадки, но так и не поймёт. Незнакомец перед ним одним из тех, кого в Меорне звали Лесным народом — похожая на людей раса, гораздо более древняя и — трудно это выразить словами — мудрая, что ли. Хотя слепой великан напротив не очень походил на тех ольтов (как их называли заезжие маги и проповедники), которые частенько наведывались в Меорн.

— Eli va Olite samma? — обратился воин к слепому.

— Eli — sa Anangil, — немедленно ответил тот, поворачиваясь к собеседникулицом, и улыбнулся. — Рад слышать, что дружелюбие не совсем покинуло эту проклятую богами землю.

Он встал и слегка поклонился — воину и девушке, коротко прижав ладони к груди.

— Меня зовут Вемкамтамаи, и я благодарен вам за спасение.

— Я Фиар, — отозвалась девушка, поклонившись в ответ (хотя слепой, конечно, не мог этого видеть).

— Я Ривллим Мегдлир, сын Эвейра из Меорна, — ответил воин, как требовал того ритуал. Кланяться было необязательно.

— Меорн, — произнёс ольт и улыбнулся краем рта. — Как он? Я слышал, ильвемоары готовили ему незавидную участь.

— Надеюсь, что город в полном порядке, — отозвался Ривллим, поворачиваясь к огню другим боком. Темнело необычайно быстро. Теперь они уже не успеют покинуть территорию Шести Башен. Плохо. Очень плохо. — Я пришёл сюда, чтобы отыскать своего товарища и друга, вместе с которым мы воевали. Он намеревался заглянуть в одну из Башен, но куда — то делся.

— В подземелье его нет, — произнёс слепой, повернувшись лицом к огню. — Иначе бы его не затопило. Я оставался в сознании последние десять или около того часов и не слышал, чтобы кто — нибудь бродил по лабиринту.

— Я тоже, — тихо добавила девушка.

— Значит, придётся обойти остальные Башни, — пожал плечами воин. — Впрочем, одну я уже обошёл. Если никаких следов не отыщется, останется вернуться в Меорн и признать, что я не смог сдержать обещания.

Наступило молчание, прерываемое только потрескиванием веток. Искры облаком взмыли над костром и спиралью понеслись вверх, угасая на лету.

— Думаю, что мы поможем нашему спасителю, эллено? — ольт повернулся к девушке и вновь улыбнулся.

«Эллено». Ольтское слово, воину неизвестное. Похоже, не у одного Ривллима затруднения с Фиар — судя по интонации, с которым ольт произнёс это слово. Воин услышал, как губы его произносят:

— Чем… — и спохватился. «Чем вы можете помочь мне», хотело сорваться с языка. Это звучало бы не очень вежливо. — Вы знакомы с этими местами?

— Я знал их ещё до того, как здесь поселились ильвемоары, — спокойно ответил ольт и холодок пробежал по спине воина. Он слышал, что ольты могут жить сотни, иногда тысячи, лет, но чтобы столкнуться с таким самому… Невероятно!

— Буду рад любой помощи, — ответил воин и чуть наклонил голову. Это было правдой; до сих пор у него только прибавлялось проблем. Если ольт (сколько ему лет? Двести? Триста?) действительно знает эти места, его содействие может оказаться бесценным.

— Превосходно, — кивнул ольт. — Потом, если вас это не слишком обременит, я хотел бы проследовать с вами в Меорн. Последние годы я веду чрезмерно сидячий образ жизни, — он коротко рассмеялся. — Перемена обстановки не повредит.

— А как же я? — тихо спросила Фиар, устремив взгляд на Ривллима. — Мне очень нужно домой.

— Сначала в Меорн, хелауа. Я на службе. Если в городе всё в порядке, буду рад проводить тебя домой. — Интересно, кто тянул меня за язык?

Но сказанного не воротишь.

— Хелауа! — рассмеялся ольт. — Это многое объясняет, сайир, — коротко кивнул он опешившему Ривллиму. — Будь поласковее с людьми из Меорна, эллено, — обратился он к нахмурившейся Фиар. — Они одни из немногих оставшихся разумных созданий, которые ещё помнят, как устроен мир и как следует вести себя в нём.

Девушка пожала плечами и отвернулась.