Анатолий Махавкин - За дверью

Драный посерел и судорожно кивнул. Похлопав секретного агента по плечу, я подмигнул его напарнику и взяв Галю с Наташей за талии, неторопливо пошёл в сторону входа. У дверей два лакея в ярко синих ливреях старательно изображали декор, внимательно изучая параллельные пространства. Однако, стоило нам приблизиться и тяжёлая деревянная дверь, украшенная металлическим щитом, с гербом барона, тут же распахнулась. Слуги, выполнив работу, согнулись в подобострастном поклоне, продолжая делать вид, будто кроме них здесь никого нет. Класс! Обязательно оставлю этих послушных болванчиков.

— Ух ты! — Галя потрогала лакея пальцем и прикусила губку, — а они вообще, живые? Так прикольно, раз, раз…

— Идём, уже, — Наташе явно не терпелось начать веселье, — потом поиграешься.

Ещё парочка безмолвных привратников встретила нас у входа в холл — круглый зальчик, с широкой лестницей на второй этаж. Ковры, высокие стулья у стен и повсюду тяжёлые портьеры с гербом. О, как мы себя любим: огромный портрет над лестницей изображал надутого важностью индюка. Профессиональный художник изо всех сил старался облагородить уродливую физиономию, убрав угри, прыщи и родинки. Не вышло: урод — он урод и есть.

Вдоль малиновой дорожки замерли в молчаливой неподвижности два ряда синих лакеев, изображающих букву г. Интересно, сколько они смогут простоять в такой позе? Проверить? Чёрт с ними, пойдём навстречу усиливающимся звукам тягучей мелодии.

— А это что ещё за хрен? — проворчал Илья.

Хреном оказался высокий стройный парень в пышной одежде, похожей на одеяние покойного коротышки. Лицо человека отражало недоумение, но он пытался его скрыть за приветливой улыбкой.

— Видимо нас забыли предупредить об изменениях в расписании, — он почтительно склонил голову, — приношу глубочайшие извинения. Разрешите приветствовать вас и проводить к месту проведения торжеств. Как прикажете представить?

— Никак, — он оторопело уставился на меня, — мы сами представимся. Думаю, барон просто обезумеет от радости, когда увидит нас. Это именно то, чего он ожидал всю свою жизнь.

Парень обозначил пожатие плечами, но спорить не стал: нос у него не дорос возражать благородным.

Я поманил Пашу, и парень послушно приблизился, старательно скрывая страх. Такое ощущение, будто он постоянно опасался неожиданного удара или чего похуже. Когда его, как-то раз, случайно разбудили ночью, Павел вопил от ужаса, пока ему не надавали оплеух.

— Паша, — очень тихо сказал я, — отправляйся-ка ты наружу и постой там, с дрессированными человечками. Когда остальные полотёры начнут ломиться наружу, подрежь парочку, пусть успокоятся и сидят молча. Не хочешь — не убивай, дело твоё, но если кто-то сумеет выбраться, я буду очень расстроен. Усёк?

Он кивнул и не говоря ни слова, отправился к выходу. Кажется, парень испустил вздох облегчения. Ну да, ему не слишком нравилось лицезреть бывшую девушку, полосующую когтями очередную жертву. Уж лучше пустить кровь барану в синей униформе. Тем более, дело для Паши уже привычное.

Наташа позаботилась о своём подопечном, подготовив его к местным реалиям. Подготовка выглядела следующим образом: девушка вела парня в какой-нибудь кабак и провоцировала ссору, после чего ускользала в сторону. Нрав у местных был весьма простой, посему на белый свет тотчас появлялось нечто, колюще-режущее, категорически запрещённое королевским указом. Первый раз Ната позволила противнику Паши рассечь грудь парня, дабы тот понял, насколько это неприятно. Боль — лучший стимул. В следующей потасовке Пашунтий орудовал ножом намного активнее, от страха отправив оппонента на небеса. Насколько мне было известно, количество жмуриков ещё не перевалило за десяток, но, в случае чего, Павел сумел бы постоять за себя.

— Ваш спутник? — осведомился парень, встретивший нас.

— Слуга, — пояснила Ната, легкомысленно помахивая веером, — но очень близкий. Сами понимаете, как трудно удержаться и не завести себе любимчика.

Она прикрылась веером и стрельнула хитрым глазом в распорядителя.

— Довольно разговоров, — не вечность же стоять около этой лестницы, — дамам не терпится поучаствовать в общем веселье. Внести, так сказать, посильную лепту.

Илья неопределённо хрюкнул, а Галя звонко рассмеялась.

— Да, да, прошу прощения. Я, видимо, настолько очарован великолепием гостей, что совершенно позабыл о своих обязанностях. Надеюсь, его сиятельство, не будет информирован об этом упущении. Постараюсь не допускать впредь подобных ошибок. Готов загладить вину всеми возможными способами.

Наташа, прищурившись, оценила стройную фигуру, гладкое лицо и переглянулась с Галей, плотоядно облизнувшись. Затейницы.

— Загладишь, позже, — промурлыкала Наташа и подтолкнула парня, хлопнув его веером по ягодицам, — обожаю таких должников.

Плотные мягкие ковры скрывали звук шагов и мы, почти беззвучно, всплыли на второй этаж особняка. Просторный проход с массивными колоннами цвета небесной сини, вёл прямиком к огромным дверям, откуда собственно и доносилась музыка. Между колонн прятались мягкие диваны, захваченные воинством пушистых подушек и небольшие изящные столики, охраняемые лакеями. Никого из гостей я не увидел: значит празднество жизни находилось в своей начальной стадии, когда ещё никто не желает отдохнуть и освежиться. Тем лучше.

Наш провожатый, несколько осмелев от напористого внимания девушек, объяснил причину гуляний. Оказывается, Орлята получил очередное вливание от щедрого родственника и закончил ремонт бального зала. Естественно — это требовалось отметить с шиком и блеском. Пригласили всю верхушку местного дворянства и лишь королевское семейство прислало какого-то троюродного брата принца. Всё ещё не могут простить барону нечто, известное лишь им.

Растекаясь по древу, парень пару раз попытался осторожно выяснить, какое собственно семейство представляем мы. Естественно, у него ни черта не получилось. Ольга шепнула на ухо, дескать кое кого, из персонала, можно бы и оставить, после чего выразительно стрельнула глазами в проводника. Ничего против не имею: парень умный, такой может пригодиться не только для девичьих утех.

Один Илья не принимал участия в общей беседе, изучая огромные полотна, висящие на стенах. Скукотища. Портреты, портреты, портреты…Ни одного батального или хотя бы пейзажа. Какой интерес разглядывать нарисованную женщину, если есть возможность прикоснуться к ней вживую? Обязательно прикажу выбросить эту дрянь.

Двери, почти беззвучно, поползли в стороны и музыка, выпрыгнув наружу, тотчас окутала нас плотной пеленой. Музыкальные инструменты здесь не очень отличались он наших, поэтому переводчик, не мудрствуя лукаво, окрестил их скрипками, флейтами, клавесинами и так далее. Как ни странно, но я открыл у себя способность к игре практически на всём, что представлял местный музыкальный паноптикум. Девчонкам очень нравилось, когда вечером, после еды, я играл им на восьмиструнной гитаре, напевая какую-нибудь вещь, собственного сочинения.