Раиль Шариф - Уравнение Куфу

Если бы Люсьен Эманеску пришло в голову обернуться, она бы заметила, как за ней на почтительном расстоянии в вестибюль проследовал Жан-Пьер. Ее голова была занята совершенно иным, тем более что снотворное, подсыпанное в кофе супруга, гарантировало абсолютную тайну. Увы, в этом мире ничего не бывает абсолютным.

Точно в шпионском боевике Жан-Пьер проследил, как супруга по лестнице поднялась на второй этаж и, постучавшись, вошла в один из номеров.

Не долго думая, используя накопленный опыт, Жан-Пьер поднялся этажом выше и постучал в номер, находившийся над тем, куда вошла Люсьен.

– Кто там? – послышался за дверью низкий мужской голос.

– Обслуживание номеров.

– Что? Но мне ничего не надо!

Сквозь щель приоткрывшейся двери Жан-Пьер увидел лицо молодого человека. Тот явно что-то скрывал и не хотел пускать.

– Вы дали слишком много чаевых, – ничуть не смутившись, произнес Жан-Пьер.

– Теперь понятно. Эта горничная пожаловалась? Но ей за то и платят, чтобы она убиралась. В стоимость проживания уже входят эти услуги, и она не получит от меня ни цента.

– Я из инспекции по делам жадных и скупых.

С быстротой молнии нога Пьера разогнулась в колене и ударила в дверь. Тип пролетел сквозь коридор и приземлился посреди комнаты, прямо на ворсистом ковре. Ажурные женские трусики, бюстгальтер и шелковые колготки, что были надеты на мужчинке, вогнали бы в краску любого, но не Пьера. Среди клиентов, коим он предлагал бытовую химию, ему приходилось встречать подобные аномалии, а потому его отношение складывалось в одно емкое слово – ПЛЕВАТЬ.

Мужчинка стеснительно прикрыл руками ажурные трусики.

– Вы не имеете пра…

На последнем слове сильный удар в челюсть заставил его замолчать. Рука Пьера, сомкнутая в кулак, описала дугу и мощным хуком отправила трансвестита в нокаут.

Пройдя на балкон, Пьер взглянул вниз. За последние пятнадцать минут история повторялась: ворваться в номер, дать по морде, прыгнуть с балкона. Чтобы спуститься на балкон этажом ниже ему потребовалось двадцать секунд. Только на этот раз его присутствие оказалось незамеченным. Пригнувшись под раму окна, он посмотрел в комнату. Увиденное заставило его сжать кулаки в стальные болванки, резкий приток крови окрасил лицо в багрянец. Опасения подтвердились.

Он увидел Люсьен в объятиях коренастого типа. Они стояли посреди комнаты и не догадывались, что тайна хороша лишь тогда, когда о ней говорят шепотом.

– Не волнуйся, Кристиан, – Люсьен обняла типа за крепкую шею и погладила его по волосам. – Я в его кофе подсыпала снотворное.

Коренастый тип не терялся и сжимал сквозь тонкую ткань платья роскошные груди Люсьен.

– И как долго он проспит?

– Шесть часов минимум, так что времени у нас достаточно.

– Я хочу тебя прямо сейчас, – тип резко запустил руки под платье Люсьен, схватил жилистыми пальцами ее шикарные бедра и, притянув к себе, повалил женщину на кровать. Но Люсьен отстранилась и объявила:

– Нет. Цветочки и ягодки потом… Сперва обсудим дело.

Первым естественным порывом Жан-Пьера было желание ворваться в номер и разделать эту парочку в фарш, однако последняя, услышанная им фраза заставила удержаться на месте. Его губы тихо зашелестели:

– Что за дело? Звезда моя, что ты задумала?

Жан-Пьер сжал кулаки и продолжал слушать молча. Ущемленное самолюбие жаждало мести, но здравый рассудок требовал повременить.

– Нет, прямо сейчас, – возразил коренастый тип, кидаясь на Люсьен с новым приливом энтузиазма. Он стягивал с нее голубое платье, и она уже не сопротивлялась, потому что прекрасно знала одну житейскую истину: сытый голодному не товарищ.

До хруста сжав кулаки, Жан-Пьер слушал, как тип нежно целовал тело его супруги, с трепетом ювелира гладил ее интимные места и, нашептывая на ухо невероятно пошлую чушь, заставлял Люсьен подниматься на Парнас наслаждения. Женщина громко стонала, ее острые коготки вонзались в мускулистую спину обезумевшего самца, и через двадцать минут изнеможденные неистовой тарантеллой тел они затихли в объятиях.

Жан-Пьер почувствовал себя опущенным в зловонную клоаку.

Звезда моя! Дрянь! Дура!

Однако Пьер ошибался ровно наполовину. Она не была дурой, и сейчас ему предстояло это понять!

Он услышал, как чиркнула зажигалка, в воздухе заструился запах сигарного дыма. Пьер вытянулся к проему балконной двери и превратился в слух.

Люсьен, словно сытая кошка, потянулась и затянулась сигаретой.

– Кристиан, ну ты и животное.

– Какой есть. Но на этом мои таланты не заканчиваются.

– Знаю, вот поэтому сейчас ты мне и нужен.

– Кого-нибудь ограбить, переломать кости?

– Низко плаваешь, Кристиан. Ни второе, ни первое. Убить Пьера!

– Я не ослышался? – Кристиан приподнял с подушки голову. – Внезапно ты пропадаешь на полгода неизвестно куда, а затем выясняется, что ты вышла замуж и в первый день медового месяца делаешь заказ на своего мужа?

– Кристиан, ты даже не представляешь, насколько богат этот глупый щенок. Впрочем, и он также об этом не знает. Два месяца назад у меня был клиент. Адвокатишка. И он мне поведал историю о том, что разыскивает некого сироту. Тот с рождения воспитывался в детском доме. Так вот, некая столетняя старушка из Марокко отдала богу душу, оставив после себя состояние в два миллиарда долларов.

Люсьен выдерживала паузу, акцентируя внимание на том, что скажет дальше.

– Догадайся с трех раз, кто этот сиротка? Кристиан с интересом приподнялся на локте.

– Неужели, Жан-Пьер Лефевр?

– Ты необычайно догадлив. Пьер оказался единственным ее наследником из третьего колена.

Боясь пропустить хотя бы слово, Жан Пьер не верил своим ушам.

Кристиан отобрал у Люсьен сигарету и жадно затянулся.

– Ну, ты и потаскушка! Впрочем, за это я тебя и люблю! Ты женила его на себе и теперь хочешь убить. А как же адвокат?

– Адвокат в доле. Он и разыскал Пьера. Мне же потребовалось много энергии, чтобы заставить этого сопливого мальчишку женить на себе. Теперь твоя очередь.

– Я всегда знал, что ты ненормальная, но учти, что со мной твои штучки не пройдут. Я убью Пьера, но если попытаешься меня подставить или кинуть… Я закопаю тебя заживо. Ты меня знаешь.

– Не беспокойся. Я даже не стану жадничать. Твоя доля – два миллиона долларов.

– В сравнении с твоей с адвокатом долей два миллиона просто пыль. Я хочу равную долю.

Люсьен вскочила с постели и гневно прошипела: