Дэйв Дункан - Утраченный идеал

– Да, милорд!

– Называй меня Великий Магистр.

– Да, Великий Магистр. – На фоне загорелого лица белые зубы казались еще белее. – Теперь я могу ездить верхом. И жонглировать шестью яйцами!

Дюрандаль отвез мальчишку в Айронхолл, где тот стал презираемым и безымянным Щенком, низшим из низших, козлом отпущения.

Ему понадобилось три дня, чтобы проявить себя. Ужин в большом холле, на который собирались и ученики, и Магистры, почти всегда проходил в шумной обстановке: звякали миски, чавкали и переругивались юнцы, звенели, тревожимые сквозняком, висящие над головами мечи. Даже сидевшим за верхним столом Магистрам приходилось повышать голос, чтобы пообщаться друг с другом.

– Великий Магистр! – Магистр Рапир был еще молод, полон энтузиазма и несдержан. – Испытал сегодня вашего нового Щенка. Думаю, вы наткнулись на настоящий самородок. Из него может кое-что получиться! Я хочу сказать, он не то что некоторые и получше большинства.

– И к тому же драчун! – согласился Магистр Сабель. – Мал ростом, но спуску никому не дает. Видели, что он сделал с Седриком? Теперь-то его уже никто не задирает.

– А меня больше всего поражает то, как мальчишка переносит издевательства старших, – прокричал с дальнего конца стола Магистр Ритуалов. – Его хотят унизить, а он обращает все в шутку, и сам смеется. Глядя на него, можно подумать, что сидеть голым в корыте и кричать по-гусиному – вполне естественное поведение.

За прошедший год Дюрандаль успел убедиться, что не ошибся с рекрутом. А ведь опоздай паренек на несколько минут, и еще неизвестно, как бы сложилась его судьба!

– И похоже, такое поведение срабатывает, – заметил Магистр Этикета. – Посмотрите, Сопрано даже позволили ему есть вместе с ними.

Магистры замолчали, с удивлением наблюдая небывалое явление.

– Клянусь судьбой! – воскликнул Магистр Архивов. – Щенок здесь? Такого еще не бывало! Щенки едят в кухне.

Так будущий Бомон появился в холле. Год за годом его светлая голова продвигалась от стола к столу, все ближе к возвышению.

3

Король Ательгар приехал в Айронхолл в начале Четвертой Луны в сопровождении восьмидесяти Клинков Королевской гвардии. Он остался на две ночи, провел церемонию посвящения с пятью старшими кандидатами и покинул Школу на рассвете со всем эскортом.

Часом позже Дюрандаль отправил одного из Щенков найти нового Первого. Молодой человек, представший на пороге его кабинета, был светловолос, гибок и щеголеват, насколько это позволяло подержанное платье.

– Вы посылали за мной, Великий Магистр? Дюрандаль поднял голову от бумаг.

– Духи! Ты еще здесь?

Бомон всегда понимал шутки. Он грустно улыбнулся:

– Похоже. Надеюсь вступить в Королевскую гвардию, когда вырасту.

Айронхолл славился тем, что производил один-единственный, но качественный продукт: гибких, стройных, смертельно опасных воинов стандартного размера, ни толстых, ни чересчур худосочных, ни слишком высоких, но и не коротышек. Бо был ниже большинства и совсем не тянул на крепыша, хотя его мускулов вполне хватало, чтобы работать мечом. Его неоднократные обращения к Магистру Ритуалов с просьбой придумать заклинание для увеличения роста всегда натыкались на один и тот же ответ: «Зачем?» Вооружившись мечом, он мог одолеть любого в Айронхолле, даже магистров. Как выразился педантичный Магистр Этикета: «Если что-то можно оставить как есть, не старайся делать лучше».

Дюрандаль действовал более тактично, указывая, что даже самые простые заклинания могут иметь нежелательный побочный эффект и что нет ничего плохого, если твой возможный противник недооценивает тебя.

– Даже не надейся, – сказал он, указывая юноше на стул. – Такред и Сивальд никогда не выпустят тебя отсюда. – Названные двое были чемпионами гвардии по фехтованию. – У тебя с ними какие-то проблемы?

– С сэром Седриком, – скромно ответил Бо. – Они лучшие.

– А я слышал, что ты угнал их стада, продал в рабство их семьи и закопал их тела где-то в поле.

– Зрители, похоже, решили, что я был в ударе.

– Кто возьмет Кубок?

Состязания должны были состояться через неделю и, разумеется, в Грандоне. Приезд короля, вероятно, всколыхнул в Бо надежды, обратившиеся прахом после его отъезда.

– Я бы поставил на сэра Седрика, Великий Магистр.

– Не думаю, что рискнул бы, – пожав плечами, заметил Дюрандаль.

Серые глаза блеснули.

– Почему, милорд?

Весь Айронхолл пребывал в волнении, всем хотелось знать, почему Ательгар взял только пятерых старших, когда желающих было хоть отбавляй. Магистры фехтования уже смирились с тем, что потеряют по меньшей мере девять человек, и вздохнули с облегчением, когда их опасения не оправдались.

– Всего лишь предчувствие. Никаких гарантий. А теперь к делу. Раз уж король помог убрать мусор из спальни старших, мы можем осчастливить полдесятка сопляков. У тебя есть предложения?

Как всегда, Бомон предвидел вопрос и без колебаний назвал претендентов на перемещение. Список Дюрандаля совпал полностью, а потому он согласно кивнул:

– Что ж, валяй. Пусть переберутся на новые места. Помоги новым старшим с выбором мечей. И пусть начнут с коротких! Поставь в известность Магистра Архивов и Магистра Арсеналов.

– Благодарю вас, Великий Магистр. Что-нибудь еще?

– Ну… это мое предчувствие… я подумал, не съездить ли сегодня вечером к Дому Тора. Если, конечно, не появится что-нибудь непредвиденное. Буду не против, если ты, Оук и Аркелл составите мне компанию. Посмотрим вместе на закат.

Даже Бомону не удалось остаться равнодушным.

– Это большая честь для нас, Великий Магистр. Как, не сомневаюсь, и для солнца.

Столь дерзкий ответ мог позволить себе разве что один из тысячи, но Дюрандаль рассмеялся.

– Пусть приготовят для меня Крикета.

Он не предавал короля. Ательгар редко кому доверял, а потому неохотно делился с подчиненными своими планами. Дюрандаль не знал имени будущего подопечного трех Клинков, но ему ничего не оставалось, как исполнить оставленное монархом предписание. Поэтому никто не мог объяснить, зачем мирному, уже немолодому хозяину фермы понадобилась ударная сила из лучших воинов Айронхолла.

Двумя днями ранее король неспешно вошел в кабинет Великого Магистра и в ответ на его почтительный поклон предложил для поцелуя унизанную перстнями руку. На запачканном грязью костюме из синей кожи сиял вышитый жемчугом королевский герб – лев. Шляпа была украшена белым пером.

В свои тридцать лет Ательгар выглядел моложе, прежде всего благодаря непоседливости характера и стройности фигуры. На трон он взошел в двадцать, а в двадцать два едва не лишился его. Враги шептались, что с тех пор улыбка ни разу не озарила это узкое костлявое лицо. Поговаривали, что тогда же, за одну ночь, волосы у короля стали каштановыми, хотя брови и бородка клинышком остались рыжими, как у настоящего бэла. И все же, даже учитывая, что он действительно родился и вырос в Бэльмарке, приклеивать к нему ярлык иноземца было бы несправедливо, потому что предки его на семь восьмых являлись чистокровными шивиальцами. Тем не менее именно получившее распространение предубеждение против короля и его собственные, объяснимые молодостью ошибки спровоцировали Тенкастерский заговор, предотвращенный в самую последнюю минуту. Заговорщики погибли, а монарх извлек опыт из собственных ошибок. Теперь его власти ничто не угрожало, но пережитый страх заставил короля держать в тайне свои намерения и никому не доверять.