Шерит Болдри - Загадка Багрового источника

Урсус тоже не одобрил предложение Герварда.

— Может, купец и прочтёт эту надпись, но я уверен, что вам это не поможет.

— А как же быть с этим?

Гервард порылся в кошельке и, вытащив медальон, протянул его Урсусу.

— Отец Герберт пишет о медальоне — а это мы нашли в яме, которую мастер де Бир выкопал возле Источника Чаши!

— Он что, ещё и копал? — снова насторожился отшельник.

— Возле источника кто-то выкопал яму, — уточнила Гвинет. — Мы думаем, что это был мастер де Бир.

Урсус внимательно разглядывал медальон. На его длинной ладони красная эмалевая слёзка казалась настоящей каплей крови.

— И что из этого? — проговорил он, наконец. — Вероятно, мастер де Бир принёс эту штуку туда, где встретил свою смерть. И не более того.

Урсус сжал медальон в ладони, и Гвинет вдруг показалось, что он хочет оставить обе улики у себя.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она осторожно.

Урсус вздохнул.

— Я — ничего. Мне не пристало вмешиваться в подобные дела. Да и вам лучше бы держаться от всего этого подальше.

Отшельник поднялся с камня, отдал медальон Герварду и протянул Гвинет оба листка пергамента.

— Отдайте это шерифу.

Властный тон и суровый вид отшельника на мгновение напомнили Гвинет отца Годфри.

— Слишком много крови окружает подобные тайны. Ваш мастер де Бир уже выяснил это на собственном опыте. Было бы прискорбно, если бы и с вами что-нибудь случилось.

Глава четвёртая

Ночью Гервард плохо спал. Ему снилось мёртвое тело Натаниэля де Бира и красная от крови вода источника. Утром, когда они с Гвинет спускались в кухню, ему за каждым поворотом мерещилась зловещая тёмная фигура.

Тем более не готов он оказался к резкой вони, от которой слезились глаза и перехватывало дыхание. Когда Гервард открыл кухонную дверь, вонь чуть не сшибла его с ног. Источником одуряющего запаха служил небольшой горшок, в котором мать что-то деловито помешивала над огнём.

— Вот ты где, Гервард, — улыбнулась Айдони. — А я уж собралась тебя будить. Я почти закончила. Отнесёшь немного в аббатство, хорошо?

— Что это за дрянь? — выговорила Гвинет между приступами кашля.

— Брат Патрик дал мне рецепт мази от ознобышей[6], — объяснила ей матушка, снимая горшок с огня. — Сама знаешь, как похолодает, они у всех почти появляются. А я обещала приготовить побольше и отдать часть брату Патрику, чтоб ему самому не возиться. Остальное пусть стоит себе здесь, чтобы постояльцам далеко не бегать в случае чего. Если, конечно, после того, что случилось, у нас останутся постояльцы.

Она достала с полки небольшие глиняные горшочки и принялась разливать густую пахучую жидкость. Гервард распахнул дверь во двор, чтобы впустить немного свежего воздуха.

— Я помогу Герварду! — предложила Гвинет, доставая корзину.

— Нет, ты нужна мне здесь, — возразила Айдони. — Да и не пустят тебя в лечебницу, сама знаешь!

Гвинет за её спиной закатила глаза.

— Поразведай там как и что, — шепнула она брату. — Спроси, не останавливался ли у них священник из Лондона.

«Вот уж что легче сказать, чем сделать», — размышлял Гервард, шагая по улице и на ходу откусывая куски тёплого хлеба, который матушка дала ему на дорогу. Какое его дело — кто живёт в монастырских гостевых палатах!

Возле недостроенного храма дядюшка Оуэн беседовал о чём-то с Мэттом Грином. Увидев племянника, он помахал рукой, но поздороваться не подошёл. Никого из монахов снаружи не было. Гервард обошёл стройку, пересёк засыпанный снегом двор, и, подойдя к приземистому зданию лечебницы, заглянул внутрь.

Вдоль стен длинной белой комнаты стояли двумя рядами узкие кровати. В дальнем конце виднелась дверь в кладовую. Брата Патрика в палате не было. На ближайшей ко входу кровати лежал брат Питер — его тщедушное тело содрогалось от кашля. Гервард подумал, что это расплата за вчерашнюю утреннюю пробежку. Рядом со стариком сидел брат Тимоти и вполголоса с ним беседовал.

Гервард вошёл.

— Брат Тимоти, — начал он неуверенно, вспоминая их с Гвинет подозрения в адрес юного монаха.

— Закрой дверь! — рявкнул брат Тимоти. — Ты что, не чувствуешь, как сквозит?

— Простите, святой брат, — пробормотал Гервард, закрывая дверь. А ведь брат Тимоти действительно изменился! На смену свойственному юному монаху дружелюбию явилась раздражительность, достойная самого отца Годфри!

— Чего тебе? — резко спросил брат Тимоти.

— Я ищу брата Патрика…

— В кладовой! — мотнул головой монах.

Гервард вежливо поблагодарил и двинулся к дальней двери, опасливо косясь на юного монаха. Интересно, в чём причина его странного поведения? Ведь они с Гвинет никак не проявили своих подозрений… Может, брат Тимоти действительно в чём-то виноват и стыдится этого?

Его размышления прервал кашель брата Питера.

— Такой страшный грех, — простонал старик. — Мне никогда не очиститься…

— Не говори так, брат, — ласково прошептал в ответ брат Тимоти.

Он говорил что-то ещё, но этого Гервард уже не расслышал, поскольку дверь кладовой распахнулась и оттуда вышли брат Патрик и Годфри де Массар. Отец Годфри был бледен, под глазами у него легли тёмные круги.

— …кипятком, — продолжал объяснять брат Патрик, протягивая отцу Годфри небольшой свёрток. — Потом прочтёте «Патер Ностер» — этого времени будет достаточно, чтобы травы заварились. Выпейте настой, и ваша головная боль обязательно пройдёт.

— Спасибо, брат, — поблагодарил священник, коротко кивнул Герварду и покинул лечебницу.

Брат Патрик, улыбаясь, повернулся к Герварду.

— А тебя что сюда привело?

Гервард протянул ему корзину.

— Матушка велела передать вам это, святой отец. Там мазь от ознобышей.

— Чудесно! — просиял брат Патрик, забирая у Герварда его ношу. — Подожди здесь, я выложу горшочки и верну твоей матушке корзину.

И врачеватель снова скрылся в кладовой. Дожидаясь его возвращения, Гервард безуспешно прислушивался к беседе брата Тимоти и старого монаха. Увы, они говорили слишком тихо, чтобы можно было разобрать хоть слово.

В углу что-то блеснуло. Гервард подошёл посмотреть, что бы это могло быть, наклонился и вскрикнул от удивления. В щели между двумя половицами лежал крохотный медальон-слёзка — такой же, как они с Гвинет нашли возле источника. Сначала Гервард даже подумал, что это тот самый и есть, но, пощупав кошель, убедился, что его слёзка все ещё на месте. Перед ним был второй медальон!

— Что это у тебя, Гервард?

Гервард подпрыгнул, обнаружив у себя за спиной брата Тимоти. Он протянул монаху красную капельку и произнёс как можно более небрежно: