Крис Уэйнрайт - Кольцо власти

— А что, можно для разнообразия, — зевнул Амальрик.

После вчерашней пирушки у герцога, затянувшейся далеко за полночь, он чувствовал себя не совсем отдохнувшим.

— Что с остальными? — спросил барон.

— Я исполняю только волю господина, — сухо ответил Ораст. — Будь моя воля, я отправил бы всех на костер.

— Ну не будь таким жестоким, — засмеялся барон, который считал, что даже такие действия, как наказание отступников, надо проводить с большой тонкостью. — Парочку назначь на послушание в монастырь, хотя бы туда, где был сам, — усмехнулся Амальрик, — а двоих-троих надо будет наказать кнутом, народ любит разнообразие. Остальных, как и положено, на костер. Сколько там остается?

Юноша поднял глаза к потолку, прикидывая в уме.

— Восемнадцать, месьор, если считать тех двоих, которых еще не допрашивали.

— Молодец, — похвалил его барон, — сам видишь, что суд честный, и кое-кто даже получит пощаду, значит, вина их не столь велика. Мы для этого и посланы сюда королем, — криво усмехнулся он, — чтобы вырвать погрязших в неверии и зловредных отступников, как сорную траву, и отделить заблудших — тех, кто еще достоин прощения.

Ораст ответил на усмешку барона злобным оскалом, от которого Амальрику стало слегка не по себе. Он приписал это своему утомлению.

— Тогда пойдем. — Барон Торский вышел из кельи, кивком головы предложив Орасту следовать за собой.

Они прошли длинной галереей, которая наполовину была углублена в землю, а в узких оконцах, иногда встречавшихся почти под самым потолком, виднелись пучки засохшей прошлогодней травы, пробивавшейся сквозь щели мостовой. Барон остановился, пропуская Ораста вперед. Тот вытащил из колец, вбитых в стену, факел и, отомкнув огромным ключом решетчатую дверь, стал спускаться в узкий проем, ступени которого вели вниз, в подземелье, где содержались узники замка Хельсингер. По обеим сторонам длинного коридора за решетками находились с десяток небольших помещений с земляным полом, от которого веяло затхлостью и холодом.

Обычно темница в замке пустовала, герцог Бьергюльф, как и его старший брат, считал, что наказание кнутом более действенно и быстро, чем содержание провинившегося в заточении. Однако сейчас, вследствие рвения и расторопности людей барона Торского, тюрьма была набита заключенными. Увидев свет, к решеткам бросились с десяток измученных людей в лохмотьях со следами пыток на теле. Они цеплялись скрюченными пальцами за прутья, умоляя о пощаде и крича, что ни в чем не виновны. Амальрик, не обращая на них внимания, шел следом за Орастом. Его совершенно не интересовали эти люди, а уж тем более — виноваты пленники или нет.

Они прошли весь коридор и, повернув направо, спустились еще ниже в зал, где Ораст проводил допросы отступников. Помещение это было высоким, так что окна, расположенные на высоте поднятой руки, выходили уже на улицу, хотя пол был ниже уровня тюремного коридора. Здесь было не так холодно, как в коридоре: в углу, в небольшом камине, потрескивали поленья, а пара жаровен, наполненных грудой красных углей, излучали дополнительное тепло. Кроме света от пламени камина, зал освещали четыре больших факела, укрепленные в бронзовых кольцах по углам.

Трое мужчин, игравших в кости на длинной широкой лавке, напомнившей Амальрику помост во вчерашней парной, вскочили на ноги и вытянулись, преданно глядя на вошедших. Двое из них, обвешанные оружием, были солдатами, а третий, костлявый, сутулый человек, с длинными, как у обезьяны, руками, одетый в короткий шерстяной кафтан, — палачом. Амальрик всюду возил его с собой при расследованиях ереси и ценил за молчаливость и редкостное умение развязать язык жертве. Впрочем, первое качество нельзя было назвать добродетелью истязателя — у него просто отсутствовал орган речи, отрезанный в свое время за несколько лишних слов, сказанных некстати.

— Приведите ведьм, — кивнул Ораст солдатам. — Сначала ту, светловолосую, — добавил он, подводя барона к деревянному креслу, обитому шкурой оленя.

Амальрик сел в кресло и вытянул ноги к камину. Справа от него находился небольшой столик, где стояли несколько кружек и пара кувшинов. Ораст знал вкусы своего господина. Он налил кружку красного вина и подал барону. Амальрик с наслаждением отхлебнул несколько глотков и почувствовал себя значительно бодрее.

— Лучше вина, чем наше торское, не бывает, — благосклонно кивнул он Орасту.

Двое солдат ввели под руки женщину лет тридцати, высокую и светловолосую, как большинство жительниц севера. Они швырнули ее на пол, прямо под ноги костлявого палача.

— Асхильда, ведьма из деревни Сюндбю. Занималась магией и богохульством. Замечена в исполнении обрядов лесных колдунов, — наклонившись к барону, сказал Ораст.

Амальрик кивнул в знак того, что понял. Это селение располагалось совсем рядом с Блудовым Болотом, где исчез брат нынешнего герцога, и барон подумал, что ведьма может что-нибудь знать о таинственных событиях. У Ораста же была совсем другая цель. Его интересовали только старинные книги и свитки. Отступники веры надежно прятали их, и обычно при обыске трудно было что-либо обнаружить, но под пыткой Ораст часто вырывал признание о местах, где были спрятаны рукописи.

— Начинай, Торстен, — приказал Ораст палачу. Тот быстро и ловко раздел женщину донага. Она безучастно повиновалась грубым рукам палача, понимая всю безнадежность своего положения. Затем жертву подвели к изобретенному Орастом приспособлению для пытки. Этим устройством юноша очень гордился и считал его очень удобным для истязаний пленников. В Хельсингере плотникам пришлось поднапрячься, чтобы за день изготовить его по приказу барона. Приспособление представляло собой две сколоченные из дерева квадратные рамы, вставленные одна в другую. Внешняя рама прикреплялась к полу, а внутренняя соединялась с ней двумя короткими железными осями, вставленными в середину боковых сторон. Таким образом, внутренняя рама вращалась на этой оси, и ее можно было повернуть под любым углом по отношению к внешней.

Палач, поставив женщину в приспособление, поднял сначала одну ее руку и привязал к кольцу, вделанному в верх рамы, потом точно так же поступил со второй рукой. Раздвинув ноги женщины, он привязал ее за щиколотки к кольцам, вделанным в нижнюю доску. Несчастная оказалась распятой в этом квадрате, словно кожа, натянутая для сушки. Приспособление, придуманное изворотливым и жестоким умом Ораста, позволяло поворачивать жертву в любое положение, лицом вниз, лицом вверх, так что можно было использовать самый разный инструмент для пытки. Затянув ремни на кольцах с такой силой, что женщина застонала и ее руки и ноги напряглись, палач посмотрел на Ораста, ожидая приказаний.