Сергей Шведов - Истребитель драконов

— Мелковато для нечистой силы, — вздохнул Мащенко. — А где находится город Энск?

— Это секретная информация, — строго посмотрел на него Василий.

После такого заявления сотрудника компетентных органов в гостиной воцарилось многозначительное молчание. Что же касается меня, то я пришел к выводу, что служба безопасности нашего родного государства наконец-то озаботилась проделками нечистой силы и теперь отслеживает даже самые невинные потуги на магическое величие, пытаясь пресечь заразу в зародыше.

— Там обеспокоены, — веско произнес Сокольский и показал глазами на потолок. На потолке были нарисованы не то амуры, не то ангелочки с крылышками, но все, разумеется, поняли, о ком ведет речь генерал. — И даже в международном масштабе.

— Мама дорогая, — потрясенно произнес Мащенко. — Допрыгались.

С Борей мысленно согласились все, но прокомментировать столь важное заявление Станислава Андреевича отважился только Крафт:

— Возможно, товарищ генерал, я вторгаюсь в сферу вашей компетенции, но мне кажется, что вы должны взять на заметку всех лиц, так или иначе связанных с островом Буяном. В первую голову я имею в виду тех людей, что едва не осуществили с помощью птицы Феникс грандиозный переворот, повлекший бы за собой изменения едва ли не во всех государственных системах.

— Взяли, — сухо и коротко отозвался Сокольский.

— Да, но как же быть с тем же Марком Константиновичем Ключевским, который ведет предосудительный образ жизни? Или с Анастасией Зиминой, исчезнувшей в неизвестном направлении?

— К сожалению, господа, правоохранительным органам нечего предъявить людям, поставившим на сцене спектакль, пусть даже и предосудительного содержания, — с горькой усмешкой отозвался Сокольский.

— Но этот, с позволения сказать, спектакль едва не обернулся для человечества катастрофой! Неужели вы не понимаете, Станислав Андреевич, что в следующий раз подобное представление может завершиться успешно, если у вас под рукой не окажется демона, способного одним ударом снести голову самому Асмодею.

— А что вы нам предлагаете, Вацлав Карлович, — раздраженно отозвался Сокольский, — запретить все постмодернистские спектакли в стране и вернуться к проверенному методу соцреализма?

— Да. Предлагаю, — упрямо тряхнул лысеющей головой Крафт. — Лучше уж колхозники и сталевары на сцене, чем нечистая сила.

Либерально продвинутые Василий и Михаил протестующе загудели. А Боря Мащенко не удержался от реплики:

— Да вы консерватор, батенька. Я бы даже сказал, контра.

— Вам же русским языком сказали, Борис Семенович, что наверху обеспокоены, — не сдавался Крафт.

— Наверху действительно обеспокоены, — подтвердил Сокольский, — но все-таки не настолько, чтобы раздувать скандал и запрещать свободу творческого самовыражения. И вообще, борьба с подобными негативными проявлениями — это дело спецслужб, и привлекать к этой проблеме внимание широкой обшественности мы не собираемся. Задача ясна, господа?

— В общих чертах, — подтвердил Боря Мащенко. — А как обстоит дело со средствами?

— Средства нам выделили из резервного фонда, — сухо ответил генерал. — На борьбу с нечистой силой хватит.

Мне ответ Станислава Андреевича понравился, и я тут же предъявил работникам органов счет к оплате. А именно расписку Смирновой Веры Григорьевны с обозначенной на ней суммой сделки — двадцать тысяч долларов.

— Я вас умоляю, Чарнота, — возмутился Крафт. — Речь идет о спасении человечества, а вы занимаетесь крохоборством. Не хватало еще, чтобы наше федеральное правительство оплачивало скромный труд средневековых французских феодалов.

— А он натуральный феодал? — строго и грозно глянул на меня Михаил.

— Я бы сказал, натурализовавшийся, — поправил компетентного товарища Вацлав Карлович. — Но феодал — это точно. У него во владении два замка.

— Господи, — вздохнул атеист Василий, — с кем приходится иметь дело…

Благодаря недружественному выпаду Вацлава Карловича возмещение за понесенные на службе Отечеству убытки я так и не получил. Компетентные товарищи воспользовались неожиданной поддержкой российского буржуя и отклонили мое законное требование как сомнительное и требуюшее дополнительной проверки. Мне такая дискриминация по социальному и национальному признаку показалась оскорбительной, и я пригрозил прекратить сотрудничество с компетентными органами. В конце концов, дело не в деньгах, плевать я хотел на эти двадцать тысяч долларов. Тут дело в принципе. Почему-то буржуям можно возмещать убытки, а феодалам нельзя?! Василий, представлявший в нашем споре интересы государства, решительно заявил, что никому он платить не собирается — ни феодалам, ни тем более буржуям. И вообще, скромнее надо вести себя, товарищи. А платить за фамилию какого-то мелкого афериста двадцать тысяч долларов — это натуральное мотовство, которое не выдержит бюджет страны.

— Этот аферист связан с потусторонними силами!

— А вы докажите нам это, товарищ феодал, — сказал Василий. — Тогда мы рассмотрим ваше заявление.

— Вот именно, — поддержал офицера спецслужб Крафт, — нельзя швырять государственные средства направо и налево, тем более в период тяжких экономических и социальных потрясений.

Короче говоря, меня убедили. Свои требования к органам я временно снял, пообещав в короткие сроки доказать свою правоту. Мое громкое заявление компетентные товариши в лице Миши и Васи восприняли скептически, и лишь Станислав Андреевич Сокольский мрачно кивнул головой. Я попросил генерала выяснить по своим каналам причину смерти Макара Ефремовича Сусанина.

— Вы подозреваете, что его устранил Дракунов?

— Во всяком случае, я этого не исключаю.

— Но ведь Дракунов не был заинтересован в смерти Сусанина, — возразил мне Василий, — скорее уж наоборот. Старик своим упрямством и нежеланием покидать насиженное место лил воду на его мельницу.

При этих словах капитан ФСБ бросил весьма красноречивый взгляд на Вацлава Карловича. Крафт побагровел, но сдержал эмоции, отлично понимая, что ссора с сотрудниками могущественной конторы в сложившихся обстоятельствах ему ни к чему.

— Что вы предлагаете, Чарнота?

— Я хочу осмотреть этот барак, Станислав Андреевич. Не исключаю, что умерший Сусанин имел какое-то отношение к острову Буяну. И именно этим вызвано его упрямство.

Сокольский не возражал. Миша и Вася выразили горячее желание принять участие в моих поисках того, не знаю чего. Похоже, компетентные товарищи не слишком мне доверяли и не хотели выпускать из виду в столь ответственный момент. Разумеется, Крафт и Мащенко тоже увязались с нами, хотя на месте Бори я подыскал бы себе другое занятие на сегодняшний день.