Илья Крымов - Доктор

Твари, которых плодил Тромгар, многим были хороши, эти… на ум приходило слово "энкромраты", вычитанное из магических книг отца и деда, хотя мне больше нравилось звать их по-раххиримски: "упырями"[10]. Так вот, эти упыри могли долгое время скрывать свою природу, действовать как при жизни, и лишь только неспособность говорить затрудняла их использование. А уж если доходило до драки, переоценить их полезность становилось ещё сложнее.

Возможно, не будь нам нужны живые сообщники, я дал бы Тромгару превратить в упырей всех пиратов "Маюкана", но вместо этого пришлось оставить часть в живых. Разумеется, они понимали, что произойдёт, в случае неподчинения.

Ульха Харгас показал на допросе, что в нейтральных водах есть остров, который Блоп использовал в качестве места встреч и для проведения особо щекотливых сделок, — даже в самых либерально настроенных относительно работорговли странах ни один безумец не осмелился бы торговать тэнкрисами, Ингра не потерпела бы такого обращения с высшим видом.

Появлялся работорговец на острове не чаще раза в два-три месяца, оставался на несколько дней, чтобы скупить товар, привезённый поставщиками, и вновь уходил в море. Дважды на памяти Харгаса Блоп менял острова, благо, их, бесхозных, в Осеании насчитывались тысячи, но текущее место встреч всё ещё было актуально.

План мой был прост, но из-за ненадёжности деталей, его конструкция не внушала доверия. Харгас должен был отвезти меня и эл'Гайна к этому острову под видом товара. Следовало узнать местонахождение эл'Травиа, а также захватить самого работорговца, ибо политическое преступление — это одно, а массовая торговля тэнкрисами, — совсем, совсем другое.

Информации было мало, точное описание местности ищерок дать не мог, как и точную численность вражеских сил. Мы пустились в авантюру буквально с завязанными глазами, но иного пути в то время найти было невозможно и оставалось полагаться на старую добрую импровизацию.

В самых древних сказаниях нашего народа упоминается, что родной мир тэнкрисов, Шелан — бесконечный тёплый океан, полный островов, на которых растут фруктовые сады и в изобилии водится дичь. Уж не знаю, много ли правды во всём этом, однако, несомненно, при виде моря нас охватывало некое древнее чувство привязанности. Тэнкрисы любили великую воду, и хотя многие избрали жизнь сугубо сухопутную, океаны и моря никогда не отпускали полностью. Из нашего народа всегда получались отличные мореходы, а также пираты, чего уж скрывать.

Во время всего путешествия, несмотря на не самую приятную компанию, на все проблемы, что преследовали нас, я не уставал восхищаться южными морями и, кажется, всё лучше понимал Бель. Солнце превратило эту часть мира в тёплый рай с зелёными островами, синим небом и лазурными водами, полными жизни. Даже неприязнь к жару и влажности постепенно сошла на нет, — море компенсировало всё.

"Маюкан" на всех парах шёл к заветному острову, издали преследуемый "Амадасом Трэйсом". "Торопыгу" мы затопили, как только отошли от саргассума на почтительное расстояние, ибо не нуждались в этом прикрытии больше. Связь между кораблями регулярно поддерживали кель-талешские маги.

Каждый день я следил за тем, как живые пираты взаимодействовали с мёртвыми. Мне требовалось, чтобы они выглядели естественно, не забывая при этом, что мертвецы следят за ними и могут в любой миг проявить твою худшую сторону. За процессом также наблюдали Адольф, Себастина, Николетта и эл'Гайна. Последнего, как мне казалось, преступники боялись не меньше, чем нежить.

Когда на горизонте показалась заветная суша, мы с контрразведчиком были помещены в колодки и заперты в небольших деревянных клетках. Себастина с Адольфом и Николеттой спрятались в укромных местах на корабле, куда чужаки не заглядывали, а непосредственно перед подходом к острову, в трюме зажгли одну из дымовых горелок, которая принялась резко ухудшать наше самочувствие. Становиться слабыми в окружении пиратов было неприятно, однако грела мысль о том, что на нашей стороне была уйма упырей, заранее получивших все нужные команды.

Время ползло медленно, я валялся в своей клетке, слушая скрип снастей и приглушённые крики наверху. Неподалёку в таком же состоянии пребывал кель-талешец. Лишения он переносил стойко, не выдавая никаких страданий, молчал и буравил взглядом пол.

— Эл'Гайна?

— Да?

— Зачем лорд-адмирал приставил вас к нашей миссии?

Контрразведчик лениво повернул голову и уставился изучающе, словно удивился моей бестактности.

— Королева Стрекоз не сделала этого, и лорд-адмирал посчитал своим долгом исправить оплошность.

— Её величество доверяет Великому Дознавателю.

— Чушь. Её величество находится в отчаянном положении, а ваш начальник всего лишь воспользовался этим ради достижения каких-то собственных целей, и я должен проследить за тем, чтобы их достижение не причинило вреда моей стране.

— Какая вопиющая неблагодарность. Мы вам помогаем, вытягиваем сведения из мертвецов, рвём жилы, предоставляем услуги, рассчитывать на которые мог лишь сам Император, а вы вон какие…

— В том-то и дело. Мне известно, что вы действуете не бескорыстно.

Я подумал, что, возможно, придётся убить его при первой же возможности, ибо наша с Бель связь…

— Вы что-то вытребовали у её величества, и мы узнаем, что это?

Я чуть не прыснул со смеху. Да пусть их, олухов, тоже мне великий секрет. Не то чтобы я действительно собирался чего-то требовать от Ки'Рё'Син'Ай, но навязываемая бескорыстная помощь от персоны моего уровня и с моей репутацией была бы воспринята совершенно неадекватно и лишь затянула бы переговоры.

Наверху стало значительно более шумно. Скоро в трюм спустилось множество разношёрстных чужаков, в числе коих был и сам Зиангор Блоп.

Когда его тело принадлежало человеку, оно наверняка не отличалось от прочих, но оказавшись захваченным, оно изменилось. Работорговец был очень высок и поджар, ни грамма жира, весь волосяной покров выпал, ногти тоже, отмерли и отпали за ненадобностью соски и гениталии, а в районе рёбер прорезались жабры. Главным же изменением была голова, — острый конус кальмарового тела, в котором после соединения проросло хрящевое продолжение вскрытого человеческого черепа; большие глаза располагались по бокам, а на плечи и грудь опускались щупальца, меж которыми виднелся клювообразный рот. Вся кожа Блопа имела фиолетово-красный цвет и он не носил одежды, — только золотые украшения.

— Целых два экземпляра.

— Да, было нелегко их достать, — заискивающе улыбнулся Харгас, поглядывая на него снизу-вверх. — Сколько дашь?