Людмила Минич - Кровь ниори

– Нарушив цепь, – совсем тихо проговорил раненый, – ты стал ее звеном… И теперь между нами связь… которую может разрушить… только моя смерть.

– Или моя.

Страж подтянулся поближе и опустился на колени возле мага, снова вглядываясь в его лицо. Когда он понял, что все сказанное правда, в нем ничего не дрогнуло, не изменилось.

– Этого не должно было случиться, – прошептал раненый. – Я знаю, знаю… у тебя еще есть, должен… быть чистый нэи. Один глоток… и мы оба будем свободны. Дай мне его!

Страж резко выпрямился.

– Твой разум, наверное, пострадал больше, чем тело. И уже давно. То, что сделано, – то сделано. Я прохожу свой путь до конца и без сожаления. И если связь между нами замкнулась, то я понесу это как ношу, а не как проклятие. Я не убийца, я просто убиваю.

– Зато я убийца! – яростно прошептал ему вслед маг. – Подумай!

Отэйе Иллири обернулся на ходу, но не сказал больше ни слова, скрывшись в темноте.

Промозглый весенний день клонился к вечеру. В этом году ранняя и теплая весна сменилась заморозками, холодными туманами и дождями, и почки, уже набухшие на деревьях, никак не могли раскрыться. Дождь уже перестал моросить, но в лесу было так мокро, что разжечь хоть какой-нибудь костер не было никакой возможности.

Сумерки продолжали сгущаться, когда двое всадников выехали на поляну, вынырнув из-под полога ветвей. Их кони были тяжело навьючены и крепко устали. Очевидно, их путь оказался не легок. Спешившись, всадники первым делом избавили их от клади и расседлали. Один из путников, взяв большой кожаный кварт, скрылся в лесу, а второй направился к огромному дереву тави на краю поляны.

Он остановился у большого плоского камня, вросшего в землю между корнями этого гиганта, и внимательно присмотрелся. Ловко раскидал остатки прошлогодней листвы и поросшую мхом землю вокруг камня и обнажил его основание с одной стороны. Затем постоял немного, собираясь с силами, медленно вдохнул и выдохнул несколько раз и с натугой сдвинул камень, обнаружив скрытую под ним пустоту. Отверстие оказалось достаточно большим, чтобы пропустить его, и он, сбросив плащ, проворно нырнул туда. Несколько раз он показывался оттуда, вынимая вязанки хвороста, тоже отсыревшего, но пригодного для костра, затем еще какой-то тюк, плотно обвязанный. Похоже, под камнем таилось что-то вроде схрона. Охотники часто делают такие схроны, но обычно метят их белым сиром или знаки разные вырезают на тех деревьях, что вокруг. Этот схрон был особый, тайный. Ничто не выдавало, что под корнями могучего тави, под древним, вросшим в землю камнем есть убежище.

Костер весело разгорался, хоть хворост и сыроват, однако прошло не так уж мало времени, как над поляной разнесся бодрый запах жареного мяса. Но тот, кто пошел к речушке за водой, все еще не появлялся, и беспокойство начало снедать его спутника. Он снова надел снятую уже поясную перевязь, набросил плащ и скрылся среди деревьев в том же направлении, куда пошел его товарищ.

Он крался по лесу совершенно бесшумно, и, несмотря на темноту, уже спустившуюся на заросли, ни одна ветка не хрустнула под его ногой. Он прекрасно видел во тьме и без труда находил следы спутника, впечатанные во влажные прошлогодние листья. Лесная речушка, или даже ручеек, струилась невдалеке, ее журчание становилось все отчетливее, и он пошел еще осторожнее. Но когда между деревьями показался небольшой просвет, он замер, вцепившись руками в ствол стоявшего рядом дерева.

Его спутник сидел на берегу, ладони замыкались в подобие чаши, наполненной речной водой, которая капала вниз, протекая меж неплотно сомкнутых пальцев. Она светилась! А над чашей стояло туманное облако, полное такого же света, густого внизу, над ладонями, и совсем призрачного вверху, уходящего в темноту так плавно, что не видно было границы между светом и ночной темнотой. Облако пульсировало, но так медленно, что, только не отрывая глаз от него, можно было уследить за… этим зрелищем. Наконец он опустил ладони в воду, и свет вытек в ручей, заструился, померк и почти сразу же исчез.

– Клянусь Идэлиниори, – произнес он, – я никогда не стал бы лгать тебе. Теперь мой Дар снова со мной.

– Давно? – раздалось из-за деревьев, и страж вышел на открытое место.

– В конце осени. Во время Последнего Листопадного Цикла. Я очень хорошо помню тот день. Но выпустил я его только к концу зимы… когда он окреп.

– Если бы я не последовал за тобой…

– Нет, – вздохнул маг, – я не стал бы скрывать от тебя, Иль. Мне нужно было лишь… немного времени.

– Тебе лучше ничего с ним не делать, отказаться от этой силы, – уверенно произнес его спутник.

Ответа не последовало, но напряжение, которого столько лет уже не было между ними, повисло в воздухе снова.

– Ты слишком слаб для него. Признай это… Однажды он уже разрушил тебя. Так будет снова. – Страж покачал головой. – Так будет снова! Но на этот раз ты не сможешь остановиться.

– Чего ты хочешь от меня? Чтобы я носил в себе этот огонь до конца жизни и не мог к нему прикоснуться? – Маг криво усмехнулся, но был еще спокоен. – Ты не знаешь, что это такое… А я не смогу рассказать тебе, как бы ни пытался. Нет таких слов! Я знаю, Иль, что тебе тоже нелегко, да, я знаю: многие с радостью отказались бы от твоей жизни, если бы только была возможность выбирать. Но все желания, все рассужденья – ничто в сравнении с тем огнем, что меня пожирает! Ты видел этот свет? Разве не прекрасно?

– Напрасно ты думаешь, что я не в силах тебя понять. – Страж помедлил. – Но я не доверяю тебе.

– Что же, – маг поднялся, – я и не ожидал иного. Поэтому и не было смелости… рассказать.

Он махнул рукой, зачерпнул полный кварт воды и направился мимо стража, обратно к поляне, балансируя на скользкой тропе. Иллири пошел за ним. Только теперь он заметил, как уверенно его спутник продвигается в темноте. К этому времени хромота его стала почти незаметна, но не это удивило стража. Он знал, что Бритт в темноте видит не лучше обычного человека, но сейчас он шел так уверенно, словно в лесу не стояла кромешная тьма. И так было уже не первый раз, но он, словно слепой, не замечал этого раньше. Свое особое виденье маг использовал вместо глаз. Теперь-то почему? Теперь можно, не скрываясь, просто осветить себе дорогу, не тратя понапрасну столько сил. Или ему в удовольствие?

Костерок уже еле теплился, его пришлось оживить. Мясо тоже успело остыть, его подогрели на угольях. Можно было и не греть, все равно никому кусок в горло не лез. Маг украдкой бросал взгляды по ту сторону костра, но страж думал о своем и только раз поднял глаза на своего спутника. Он нарушил молчание первым:

– Послушай, Бритт… Клянусь, я ни разу не пожалел, что взял тогда тебя с собой. Но мы оба знаем, что пути наши здесь разойдутся.