Николаос - Ангелы молчат

— Как хочешь, — пожал он плечами, — дело твое.

Я внутренне выругался, посылая глубоко в ад всех вампиров, садистов, и Зака в частности — как воплощение того и другого.

— Думаешь, слабо? — спросил я со злостью.

Моя злость его только веселила.

— Щас увидим.

Я распутал снаряжение и прикрепил его к перилам. Пальцы гнулись слабо. Прыгать в такой холод — если не самоубийство, то откровенно тупой поступок. Но зная Зака, а он мог потребовать и что-нибудь гораздо менее приятное, следовало вопить от восторга.

Ветер бил в лицо, когда я стал на перила, выдохнул облачко пара и прыгнул.

— Не бойся, — сказал мне в спину Зак, — я классно умею делать искусственное дыхание. С языком.

Теперь я точно постараюсь выжить.

Ледяная волна ударила меня, как лавина, я кажется, на секунду потерял сознание. Но только на секунду. Прыгать в темноте не так плохо — не видно приближающейся земли, готовой расплющить тебя, как таракана. В это-то весь кайф, если тебя не шантажируют и не в такой холод. Я сжал зубы так, что чуть не раскрошил, и отдался полету. Через несколько минут стало не так плохо, я уже мог наслаждаться прыжком, а потом даже появилась испарина. Ну если не подхвачу воспаление легких, все будет просто супер.

Зак даже помог мне вылезти. Он просто взял меня за шиворот и перекинул через перила, будто я ничего не весил.

— Круто, — сказал он, все еще не выпуская меня. Его рука поглаживала по спине, пока что целомудренно тормозя у поясницы. — Ты крутой парень, Джош. Сделал это, даже без надежды, что Беати чем-то вам поможет. Это круто.

Я хотел сказать, что вовсе я не крутой и мне было страшно, но передумал. Мне почему-то было приятно услышать это, от него в особенности. Однако все же я поспешил выбраться из этих цепких рук — чтоб неправильно не понял. Заку понять неправильно только волю дай.

— Ты без машины?

— Беати забрала, собиралась заехать за мной. Но раз такое дело, значит, мы навестим ее. То-то девочка удивится.

Клуб «Разоренная могила» был очень популярным в нашем районе, и я часто туда захаживал. Там же я нередко встречал Зака, и он даже здоровался со мной. Чего не скажешь о Кире и Перри, которых тоже иногда можно было вытащить сюда на бокал пива, — он не обращал на них внимания, будто рядом со мной пустое место. Ну, для них небольшая потеря. Просто еще один аргумент «за» при решении кого послать к Заку за информацией.

Мы сели за столик и заказали по коктейлю. Официант перед Заком чуть ли на пузе не ползал, можно подумать, что он владелец клуба или еще кто.

На эстраде пела девушка в черном кожаном платье, еле прикрывающем бедра. Зато черные волосы спадали почти до колен, закрывая ее змеистыми локонами. Лицо почти пряталось в гуще волос, слышен был только голос-шепот, красивый и отчетливый, как теплая вода по коже:

Не говори ей, что она мертва…Она проснется утром, выпьет кофе…Работа — дом — работа — дом — работа…И дни ее, и ночи ее — клоны…Она не знает, что давно мертва…

Звучало это жутковато, прямо хотелось передернуться, как от холода. Хотя в машине я отогрелся, еще остался легкий озноб. Если я перенес поездку с Заком в одной машине, то песню я как-нибудь переживу.

Голос взлетел в пронзительное крещендо, последний аккорд взвыл, и — тишина. Не было даже аплодисментов, все сидели и бродили какие-то придавленные.

Певица спрыгнула со сцены и подошла к нам. И только сейчас, когда она сняла черные очки, я узнал Беати Форджа. Блин, я сто раз ее здесь видел и слышал, но до сего момента просто в упор не узнавал!

— Привет, Беати, — сказал я.

Она неласково улыбнулась, показав мелкие зубки. Потом сняла парик и бросила на соседний стул — волосы заструились по стулу до самого пола, будто парик был живым существом. Под ним был хвостик, замотанный какой-то ширпотребовской красной резинкой, точно в цвет ее помады.

— Что-то случилось? — спросила она у Зака. Он пожал плечами:

— Ты нам скажи.

Беати непонимающе уставилась на меня тяжелым змеиным взглядом. Но она не могла меня напугать, пока у нее были руки, ноги и человеческое лицо. Я видел ее в зверином облике, и пронять меня теперь непросто.

— Ты не знаешь никого из новых кошек в городе? — спросил я.

— Твое какое дело?

— Заткнись и отвечай, — сказал Зак, не повышая голоса. Какое противоречивое приказание. Она скривила губы, будто зарычала, но ничего не сказала. Не надо быть экстрасенсом, чтобы чувствовать волны ее агрессии — интересно, кто испортил ей настроение?

— А что случилось? Кого-то потрепали? — Беати потянулась и с деланным спокойствием начала лакать коктейль из блюдца. То ли ей и правда так было удобнее, то ли она прикалывалась — не знаю, но все, что неестественно, чуть-чуть пугает.

Зак развалился на стуле и вроде бы нас не слушал, неспешно прочесывая взглядом толпу.

Не дожидаясь ответа, Беати произнесла с ленцой вперемешку с легкой яростью:

— Я ничего не знаю. Последний раз я видела кошку года три назад в Денвере.

И замолчала, уткнувшись в блюдце, будто меня и нет.

Можно было еще поспрашивать, но весь ее вид показывал мне на дверь и не располагал к общению. Она выглядела уставшей и злой, а злой сфинкс — явление малоприятное. Хотя лучше злая Беати, чем добрый Зак. При настроении его доброта не имеет границ, но парадокс в том, что некоторые границы я предпочел бы оставить.

Бармен вынырнул из-под стойки и показал Беати на сцену, мол, пора.

— Ну давай, работай, — Зак притянул ее к себе и поцеловал. Она нахлобучила парик, переступила через мои ноги и грациозно вспрыгнула на высокий помост, приземлившись на все четыре. Когда она оглянулась, из уголка ее рта стекала кровь.

Зак облизнулся и снова обратил на меня все свое внимание, что мне было совсем не на руку. Пора рвать когти.

— Ну, я…

— Уже уходишь?

— Да… нужно возвращаться в больницу.

— А. Может, хочешь позвонить своим друзьям и сказать, что ты жив-здоров-не покусан? — Он протянул мне мобильник, покачиваясь на задних ножках стула и широко улыбаясь.

Черт бы его побрал.

— А можно? — спросил я почти злобно.

— О-о, да мы реалисты? Уважаю. — Не переставая улыбаться, он погладил меня по колену, а потом хлопнул, начисто лишая жест сексуального оттенка. Может, зря я вижу в каждом его движении домогательства? — Излишний оптимизм несколько… раздражает. Если ты хочешь это услышать — да, можно звонить. Самое время.