Джон Мур - Героизм для начинающих

Город лежал впереди. В городе были таверны. Он сказал себе, что пропустит стакан, когда доберется туда. И смоет кровь. И сможет поспать. Да, выпить и поспать. Как только повидает короля.

Остановившись в следующий раз, варвар сказал себе, что отдохнет ровно столько, сколько нужно для восстановления сил. Но силы больше не возвращались. Они уже давно иссякли, а времени у него оставалось все меньше. Теперь он знал, что останавливаться больше нельзя. Что в следующий раз он остановится навсегда. Теперь ему придется идти без остановок.

А затем без остановок ползти.

Фанк оттолкнулся от дерева обеими руками и сделал неверный шаг. А потом следующий. И еще один. Он снова шел по лесу, среди дубов, буков, ольхи. И массы других деревьев, которых не узнавал. Когда варвар вышел из-под деревьев, он услышал музыку. И голоса. И увидел кусты с тропинками между ними. По тропинкам прогуливались люди: мужчины, женщины, дети. Фанк сообразил, что находится уже не в лесу, а в саду. Впереди он разглядел замок, большие освещенные окна и тени танцующих за ними людей. Варвар нацелил себя в том направлении. На самое большое окно с огнями, музыкой и тенями танцующих. И заковылял к нему.

Когда мудрец тебя просит быть осмотрительным, чтобы Магический талисман не оказался в дурных руках, отнесись к этому серьезно. Не смейся над ним, пока предмет не украден, а Силы Зла не выпущены на свободу.

Кевин остановился перед входом в апартаменты принцессы Ребекки. Дверь покрывал слой светло-розового лака с окантовкой цвета морской волны. Бронзовую панель защелкивающейся дверной ручки украшала замысловатая гравировка в виде цветов с завитушками. Просто воплощение женственности. Принц поправил лацканы и манжеты и поинтересовался:

— Который час, Уинслоу?

— Когда мы проходили мимо часов наверху, сир, было десять минут девятого.

— Рановато мы, — решил Кевин.

Он повернулся и решительно двинулся прочь от двери. Камердинер последовал за ним в конец длинного коридора, где принц обнаружил зеркало в золоченой раме. Он стоял перед ним, критически изучая складки на воротнике.

— Прошу прощения, сир. — Уинслоу слегка запыхался. — Разве дама не велела вам явиться к восьми и не опаздывать?

— Да, но у девушек и юношей различное представление о точности. Если к девушкам приходишь вовремя, застаешь их за накладыванием последних штрихов макияжа, а это их смущает. Тогда они решают, что ты дурак, раз не знаешь, что тебе полагается опоздать. Лучше дать им побольше времени.

— Как вам угодно, сир. — Уинслоу сомневался. Он служил принцу много лет, но его высочество только недавно начал встречаться с девушками, и в Рассенде они сами к нему приходили. Здесь ситуация складывалась не так, как там.

— Давай взглянем. — Кевин неторопливо прошествовал обратно к двери, приостанавливаясь перед немногочисленными портретами, украшавшими стены. Портреты изображали в основном женщин из королевской семьи, ибо в данном крыле традиционно располагались апартаменты дезерайских королев и принцесс. Портрет Ребекки отсутствовал. Принц поискал портрет ее матери. Еще до отъезда из Рассенды отец дал ему дополнительный совет.

«Выяснишь, как выглядела ее мать, узнаешь, как будет выглядеть принцесса лет через двадцать-тридцать. Или даже через четырнадцать, как в некоторых королевствах с сильной аграрной традицией. Короче, ищи портрет матери. Хотя, если вдуматься, не ищи. Иногда лучше не знать».

Кевин придал мудрым словам отца столько же веса и значения, сколько все молодые люди придают советам родителей.

«Папа, — сказал он, — ты в курсе, что у тебя к подбородку присохла дохлая мышь?»

«Я отращиваю бородку. Тебе не нравится? А все прочие находят, что с ней я смотрюсь импозантнее».

Переходя от портрета к портрету, принц снова достиг розово-зеленой двери. На сей раз он постучал трижды и стал ждать. Никакого ответа. Он посмотрел, не пробивается ли из-под двери свет. Нет. Принц пожал плечами:

— Может, я все-таки слишком рано?

— Наверное, сир, вы все-таки слишком поздно, и ей надоело ждать, — предположил Уинслоу.

— Не думаю. — Кевин нажал на ручку и обнаружил, что дверь не заперта. — Ладно, меня пригласили. Уинслоу, подожди за дверью. Не уходи. И никого ни под каким видом не пускай. Хорошо?

— Да, сир.

— До встречи. — Он повернул ручку и наполовину приоткрыл дверь. Абсолютно темно. Принц вопросительно оглянулся на камердинера. Уинслоу только пожал плечами. Кевин скользнул внутрь и дверь за ним бесшумно закрылась.

Тьма все-таки оказалась не совсем кромешная, но единственным освещением служило проникавшее в пару раскрытых французских окон лунное сияние и несколько крохотных красных точек в камине, последние отблески умирающего огня.

Снаружи смутно доносились звуки бала. Прежде чем двинуться, Кевин подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Но, видимо, недостаточно долго. Почти сразу же он ушиб голень о низкий столик.

— Ойё!.. — Теперь Кевин рассердился. — Бекки! Что за дела?!

Девичье хихиканье раздалось прямо у него за спиной. Принц крутанулся, поймав лишь воздух перед собой, прыгнул вперед и ударился другой голенью об очередной столик.

— Черт возьми, Бекки!

Он почувствовал легчайшее прикосновение к затылку. На сей раз Кевин оказался проворнее. Развернулся, обхватил — и ощутил теплые влажные губы, прижатые к своим губам, притиснутые к манишке крепкие груди и изгиб гладких голых ягодиц под руками. Ощущение это длилось ровно одно мгновение. Затем тело в секунду выскользнуло из его объятий, и девичий смех с почти волшебной быстротой зазвучал в другом конце комнаты.

Кевин двинулся на звук, наткнулся на диван, перелез через него. Он смутно различал контур сияющей в лунном свете белесой кожи. Или думал, что различает. Силуэт, казалось, таял по мере приближения — и внезапно принц ощутил горячий влажный язычок в своем левом ухе.

— Ах! — Он раскинул руки и свел их обратно, обхватив сам себя. Пустота. Мгновением позже принц почувствовал, как пара мягких ручек обнимает его сзади, ее бедра прижимаются к его бедрам, и нежные пальчики поглаживают грудь. Она поцеловала его в шею и упорхнула. И снова из темноты донеслось хихиканье. На сей раз, по прикидкам Кевина, — со стороны камина.

«Как она это делает?» — спросил он себя, двигаясь на источник смеха и запутываясь в подвернувшемся на пути стуле. Получив хорошего пинка, стул улетел во мрак, откуда послышались грохот и бряканье. Где-то на пол валились недоступные взгляду, но несомненно дорогостоящие предметы. Принц вполголоса выругался. Затем различил контуры подсвечника. Подхватил его. Осторожно донес до камина, опустил фитилек в золу и принялся раздувать угли, пока конец свечи не занялся крохотным пламенем. Более ему ничего и не требовалось. Он поднялся с колен, и мягкое сияние наконец-то явило Кевину принцессу Ребекку.