Веда Талагаева - Потерянная реликвия

- И Нортигерн согласился? - спросил Элиа.

- Ну да, чего со страху не наобещаешь! - горестно вздохнул Верховный Чародей, - Вернулся он домой, а там его уже ждет царица с дочерью на руках. Обрадовался он наследнице и на радостях забыл об этом обещании. Признался мне только перед смертью, плакал-каялся. И что хуже всего - на отрез отказался сказать, кто же был тот незнакомец. Сказал только, что был он тоже в роде как король.

- А если у него тоже родилась дочь? - предположил Элиа.

- Куда там! - возразил Агенор, - В этом году, в день Летнего солнца, во дворец прилетел голубь с письмом. А в письме требование вспомнить царево обещание и выдать молодую царицу за ее давешнего суженого.

- Ну дела! - ахнул Элиа и налил расстроенному чародею новую чашку чая, - И что же, царица согласилась?

- Да, представь себе! - возмущенно воскликнул Агенор и отодвинул чашку, чтобы не разлить, - Заявила мне, что она уже взрослая, и что хватит ей уже во всем меня слушаться.

- Ну и чего она этим добьется? - удивленно пожал плечами Элиа, - То ей командовал ты, а теперь она хочет, чтобы ей командовал муж?

- Не совсем так, - с иронией усмехнулся чародей, - То она командовала мной, а теперь хочет командовать мужем. Батюшкин характер!

- Ну, - Элиа успокаивающе коснулся рукой широкого рукава чародейской мантии, - может, она его любит?

- Любит! - вскричал чародей, подскочив на диване, - Да она его никогда в жизни не видела!

- Ну и что? - Элиа опять пожал плечами, - Женщин такие пустяки не волнуют.

- Да ты в уме ли, мальчик? - Верховный Чародей побагровел от возмущения, достал из рукава платочек и принялся яростно обмахиваться, - Она так молода, совсем еще не знает жизни. Ей рано думать о замужестве, тем более о таком странном, подозрительном замужестве. В конце концов, она должна и о своем народе побеспокоиться. Еще не известно, что это за жениха такого сосватал ей покойный батюшка! Короче, Элиа, - чародей повернулся к юноше и требовательно посмотрел ему в глаза, - Она любит тебя, дорожит твоим мнением. Ты должен на нее повлиять.

- Да ты что! - возразил Элиа, - Она меня и слушать не станет. Если она что решила... Ты же знаешь царицу. А я, кстати, даже не знаю, как ее зовут.

- Ты и не должен этого знать, - заметил Агенор, - Имя правителя может быть открыто только по истечении срока правления при передаче престола наследнику. Или, спасите нас, небеса, в случае смерти. До тех пор имя царя Чародеев может быть известно лишь посвященным, - чародей помолчал, вертя чашку с чаем за ручку, потом умоляюще взглянул на юношу, - Поговори с ней, пожалуйста, Элиа.

- Ладно, я попробую, - с сочувствием молвил юноша.

Он снова подошел к погодному котлу и бросил в него камешек. В котле показался стоящий на высоком холме вблизи западной границы Ильраана город Альтамур, окруженный белыми стенами, озаренный яркими зимними звездами. Следующий камень опять показал Элиа берег реки Калумад, едва различимый за стеной из снега и дождя. Элиа недовольно, болезненно поморщился и хотел уже опустить в воду новый камень. В этот момент по комнате прокатился хрустальный перезвон. Над столом в центре лаборатории на шелковых шнурах висели колдовские амулеты - круглые медальоны из обожженной глины, раскрашенные в разные цвета. На каждом из них были нарисованы руны с защитными заклинаниями. Амулеты вдруг начали качаться, издавая тихий, прозрачный звон. От этого движения поток невидимой силы пробежал по башне сверху донизу. Несколько раз качнувшись и зазвенев, медальоны остановились и затихли. Верховный Чародей и Элиа переглянулись.

- Случилось что-то плохое? - с тревогой спросил Элиа.

Чародей задумчиво посмотрел вдаль, за окна, словно прислушиваясь к чему-то.

- Скорей что-то хорошее, - промолвил он.

Элиа почему-то захотелось опять взглянуть на реку Калумад и камни на берегу. Он повернулся было к котлу, но камешек, который он держал в руке, выскользнул из пальцев, и в воде отразилась долина Семиречья в стране Ридэль.

- Пойду спать в комнату к Урдальфу, - сказал Элиа, отойдя от котла, снова затянувшегося паром и туманом, - А завтра, так и быть, вернусь с тобой в Ильрагард и поговорю с царицей. Не знаю только, что из этого получится.

Орн проснулся оттого, что солнечный луч припекал ему щеку. Луч пробивался меж корней дерева, которые сплетались над его головой, образуя свод просторной то ли норы, то ли пещеры. В ней было сухо и почти тепло. Орн лежал на еловом лапнике, накрытом дорожным пледом. Слева от него спал Нок, а справа Юн. Друзья сладко посапывали и похрапывали, прислонившись головами к его плечам. Орн улыбнулся, глядя на них, и осторожно, чтобы не разбудить, выбрался наружу, в залитый зимним солнцем лес. Он выполз из-под корней могучего дуба, распрямился и сладко потянулся до хруста в костях. Стояла тишина прохладного погожего утра. Ночная гроза прошла, как по волшебству, солнце играло на обледеневших ветвях деревьев, серебрило прихваченную заморозком опавшую листву и затвердевшую землю. Прищурив глаза от яркого света, Орн смотрел по сторонам и с наслаждением вдыхал свежий холодный воздух. Все вокруг казалось ему прекрасным, как никогда прежде. "Я словно опять выбрался из-за зеркала, в котором просидел семьсот лет", - подумал демон и пошел по тропинке от дуба к руслу лесного ручья, извивавшегося между деревьями и кустами боярышника. Ручей был схвачен тонким прозрачным ледком, который солнце уже начало растапливать. Орн присел на ствол поваленного вяза и подставил солнцу лицо. Рядом на тропинке скакал и чирикал воробей. Орн заглянул в оттаявший ручей и вдруг увидел в глубине у самого дна большую серебристую рыбину. Жирный карп сонно вилял хвостовым плавником, греясь в лучах солнца, пронизывающих холодную воду. Завтрак! Вчера вечером Орн смог лишь доползти до походной постели, устроенной чародеем и гномом. И только сейчас он остро почувствовал, насколько проголодался. "Я ж не ел целых пять лет", - сказал он себе. Осторожно привстав с поваленного дерева, демон склонился над ручьем. Раньше он легко мог одним взглядом заворожить и усыпить любое живое существо, но сейчас, сколько он не смотрел на и без того сонную рыбу, она никак не желала всплывать кверху брюхом. Орн во все глаза глядел на карпа несколько минут, щелкнул пальцами, но никакого результата так и не дождался.

- Да что ж такое! - сказал он в сердцах, - Мои чары не действуют. Я ходить вчера не мог, неужели и колдовать разучился? Эй, чародей! - позвал он, обернувшись в сторону дуба, - Проснись! Со мной что-то не так, я не могу колдовать.

Захрустели промерзшие сухие листья, и из-под дерева выполз Юн. Позади него показалась заспанная бородатая физиономия Нока.