Елена Плахотникова - Последний Хранитель

– Старик, хочешь перебраться в другое тело?

«В какое?»

Я опять забыл, что Хранитель слышит мои мысли.

«Тот красавчик на алтаре... помнишь? Я притащил его сюда».

«Повезло ему. Вернулся домой».

Ну надо же! Получается, это мир моего попутчика. Придется и это принять. Не мир, а гостиница какая-то: хочу – живу, надоело – ушел. Можно налегке, а можно и со своим телом. Кстати, о теле...

Но спросить не успел. Хранитель буркнул «нет!» и собрался отключиться.

– Подожди! А почему «нет»?

«Потому, что это нортор».

Объяснение для особо одаренных. То есть не для меня.

– Ты его знаешь?

«Лично его – нет. Но с расой встречался».

Ответ явно отдавал холодком.

– Значит, не хочешь, – догадался я.

Усталый голос, как у терпеливого папаши, что объясняет пятилетнему сыну, почему большую яхту нельзя купить и пускать в домашнем бассейне.

«Только в крайнем случае. Лучше уж терпеть неудобства, чем пользоваться телом нортора».

Я не маленький мальчик, которого можно отвлечь воздушной кукурузой, а Хранитель – не мой папочка. И ему грех жаловаться на неудобства. Это я едва не свихнулся, когда обнаружил соседа в своей черепушке.

«А тебя там вообще не должно было быть. Ты же ушел в Вечность и оставил тело мне».

Как же, как же, ушел я... Для кого вечность, а кого взяли и реанимировали.

Когда-то этот анекдот казался мне очень смешным. Ну еще бы: сидят души в раю, амброзией с нектаром лакомятся. Все тихо, спокойно. И вдруг прилетает еще душа, выхватывает у кого-то ложку и начинает быстро жевать. Этот «кто-то» удивляется: к чему, мол, такая спешка? Ведь впереди у всех целая вечность! А торопыга отвечает: одному, мол, вечность, а другого через пять минут реанимируют.

Хороший анекдот, но после аварии я не смеялся над ним. Когда возвращаешься к своему телу, а на него кто-то предъявляет права – это уже не смешно. В мире столько бесхозных тел, а Хранителю понадобилось мое!

«Мы уже столько раз говорили об этом. У меня не было выбора».

Собеседник вздохнул бы, если б мог. Но он не может. Пока.

– Теперь выбор есть, – сказал я вслух.

Хотелось избавиться от назойливого соседа.

«Только в крайнем случае, – повторил Хранитель. – Неподходящее тело».

– Почему?

«Плохо переносит солнце».

– Красавчик не любит солнце? Тогда понятно, почему он такой бледный.

«Солнце не любит норторов. Так что придется искать другое тело. Получше».

– Насколько лучше?

Уточнение совсем не лишнее. А то запросы у Хранителя те еще.

«Не хуже твоего!»

Ни силой, ни здоровьем меня Бог не обидел. Да и женщины уродом не считают.

– Старик, а ты от скромности не умрешь. Может, это тело оставить тебе, а самому пойти погулять?

«Иногда в твою голову забредают и разумные мысли. Жаль, что так редко».

– Это была шутка, старик!

«Я тоже пошутил».

– Я еще доберусь до тебя, когда ты обзаведешься собственным телом!

Такое обещание я давал почти каждый день. Но пока не мог его выполнить.

«Жду не дождусь!»

Наверное, со стороны это выглядело смешно: сидит человек на обочине и разговаривает сам с собой. Спорит, чтобы скучно не было. Только-только морду себе не бьет. Но никого не нашлось посмеяться надо мной. Повезло кому-то.

9

Зовущая из клана Кугаров

Добежали до поляны с огромными деревьями, и тут дождь прекратился. А мы остались живы. И укрытие нам не понадобилось. Дождь испугался и повернул обратно. Мне тоже стало страшно. Вот только вернуться мы не могли. Нужно ждать, пока солнце не убьет воду на листьях.

Не знаю, куда Адри бежал, но остановились мы в нехорошем месте. Деревья в Старом лесу только притворялись деревьями. Как танура – сухой корягой. Такой удобной, что хочется посидеть на ней. А потом в траве находят кости птиц и мелких зверьков. На больших танура не охотится, но сидеть потом долго не сможешь. То, что притворялось деревьями, было высоким, толстым и очень старым. Может, и не деревья то были, а древние, самые первые т'анги, что умели становиться кустом, облаком или зверем. Любым. Они первые дети Зеленой Матери. И у всех их был один отец, Санут. А мы уже пошли от них, от первых. Мы не умеем так, как они, – облаком, кустом, деревом. Только зверем. Одним. И таких больших деревьев не бывает. Даже старая куава у дома чарутти кажется теперь тонким деревцем. А ведь под ее ветками можно усадить весь клан.

Адри недовольно ворчит: опять я стою и думаю не о том. В Старом лесу пахло смертью. Старой и страшной. Под молодыми листьями деревья прятали шрамы. Старые и страшные. Как у вожака пуата, чью шкуру трудно пробить копьем. Все соперники, которых он одолел, оставили свой след на ней. И те, кто охотился на его детенышей, тоже оставили. У сосунков-пуатов мягкая шкурка и вкусное мясо. А у вожака и его самок – острые рога и крепкие копыта. Опасный противник даже для т'анга.

Пока я вспоминаю охоту и облизываюсь, Адри переходит от дерева к дереву. Принюхивается, тихо порыкивает. Не нравится ему эта поляна. Очень не нравится. А потом он стал меняться. Не захотел Четырехлапый идти дальше. Камней испугался.

Я подошла ближе и поняла: не камней испугался Адри, а того, чем были камни раньше. Этого все боятся, даже Повелители. Так чарутти говорит. Если развалили все Башни и Мосты, значит, боятся. Да еще прокляли развалины, чтобы никто не подходил. А мы вот взяли и подошли. Подбежали даже. От смерти спасались, а в проклятое место попали. Здесь всё не так. Все не правильно.

Круглая поляна. Совсем круглая, как луна над головой. И деревья уже не притворяются деревьями. Каменные они. И кора, и ветки. А листьев нет. Только одно дерево с листьями. На самом краю поляны стоит. Половина живая, половина из камня. Та, что на развалины смотрит, та и окаменела. Может, нельзя живым на них смотреть – каменеют? Сразу. Или к утру. Мы-то сразу не окаменели. Но до утра еще дожить надо.

Но сначала уйти с поляны. От развалин и тени Моста. Это я потом поняла, что от Моста только тень осталась. А когда впервые увидела, чуть не обмочилась, как слепой сосунок. Огромный овраг, а через него черный Мост. О таком и подумать страшно. Смотреть еще страшнее.

Смотришь, а он что-то шепчет, зовет. Хорошо, Адри подошел и за руку меня взял.

Не слышала я его. Адри говорил со мной, а я на овраг уставилась. Вот и пришлось – за руку. Без разрешения. И что я там увидела, непонятно. Ничего нет, а я смотрю.

Так Адри говорил и за руку держался. И в глаза заглядывал. Ждал чего-то.

Оглянулась. И правда, ничего нет. Почудился Мост. Приснился. Или проклятье на меня уже подействовало? Так и ушла с поляны. Даже рычать не стала. Будто меня каждый день за руку водят.