Ирина Бондарь - Кровь в огне

Жажда на мгновение отступила, сметенная волной беспокойства и надежды. Вот кто поможет мне! Линнер, мой жених, мой любимый, он должен принять меня, объяснить, что произошло, и как мы будем жить дальше! Прошлое терялось во мраке, события моей жизни покрылись тонким слоем тумана, искажавшего все произошедшее той страшной ночью, когда меня убили.

Я отряхнула платье и быстрым шагом направилась к стене кладбища, легко перемахнула ее, даже не задумываясь о том, что будучи человеком никогда не смогла бы этого повторить. Всю дорогу до дома Карби я пыталась вспомнить лицо того вампира, который растерзал меня на центральной площади. Единственное, что всплыло в памяти, так это затуманенные ненавистью бездонные черные омуты глаз и оскаленные в исступлении клыки. Дальше — темнота и боль, при воспоминании о которой мое тело непроизвольно сжалось. Я должна была узнать, что случилось!

Низенькая усадьба семейства Карби была погружена в сон. Я тихонько обошла дом, привстала на цыпочки и постучала когтем в окно Линнера. Долго стучала, пока в темной комнате не послышались шаги. Ставни распахнулись, открывая моему взгляду сонно протиравшего глаза жениха.

— Здравствуй, — прошептала я тихо, чтобы не разбудить родителей и прислугу.

В следующий момент глаза Линнера вылезли из орбит, после чего послышался стук упавшего на пол тела. Я вздохнула, уселась на землю под окном. Жажда вернулась, но мысли о том, чтобы закусить впечатлительным женихом не было. Может быть, я неправильный вампир? Нет, крови определенно хотелось, с каждым стуком сердца все сильнее, но в то же время абсолютно человеческое отвращение пока помогало мне сдерживать звериные инстинкты. Надолго ли?

— Линн, это ты? — над головой послышался дрожащий голос Линнера, неприятное ощущение чего-то жгучего заставило отшатнуться.

Линнер стоял в оконном проеме, держа руки за спиной, и с ужасом меня разглядывал.

— Да, любимый. Теперь я такая. Если бы ты знал, как я испугалась! — я сделала шаг вперед, что заставило парня ощутимо задрожать. — Не бойся, я не хочу причинить тебе вреда. Что со мной было?

— Линн, как так получилось? — он жалостно заломил брови, разглядывая меня.

— Если бы я знала? Мне встретился тот бешеный вампир, ничего не помню…

— Ты не поняла! — он посмотрел мне в глаза. — Как получилось, что ты допустила все это? Как ты могла стать…этим! Монстром! Кровопийцей!

Я растерялась так, что даже дикая жажда на миг затихла.

— Я допустила?

— Ты, Рэйлинн. Именно ты, — он никогда не называл меня полным именем. — Я собирался жениться на приличной девушке из хорошей семьи, перспективной волшебнице, но никогда и предположить не мог, что ты поступишь со мной таким хамским образом!

— Поступлю…с тобой? — все что я могла, захлебываясь бескрайним изумлением, это тупо переспрашивать, глядя во все глаза на человека, которого когда-то любила.

— Моя избранница никогда не стала бы вампиром! Никогда! Ты, Рэйлинн, абсолютно не оправдала моего доверия, ведь мы собирались создать семью и жить счастливо! Неужели это потеряло для тебя смысл?

— Линнер, ты идиот? — какая-то часть меня удивилась тому, насколько холодно это прозвучало. — Когда меня рвал на части обезумевший монстр, меньше всего на свете мне хотелось думать о чем-то, кроме того, чтобы эта адская боль поскорее закончилась. И уж точно не было выбора, стать вампиром и умереть. Я и не представляла, что снова смогу открыть глаза.

— Все это, конечно, трогательно, но ты выбрала не тот путь.

— Я ничего не выбирала, Линнер! Ты должен помочь мне, я ничего уже не понимаю в том, что происходит!

— Прошу прощения, госпожа монстр! Моя невеста умерла три дня назад, а вы одели ее личину. Убирайся, мертвячка! Как же были правы родители, когда говорили, что ты не подходишь мне! Я желаю никогда больше тебя не видеть!

Он это серьезно. Во время всего разговора две личности вели борьбу внутри меня. Линн, восторженная влюбленная девчонка и новорожденная вампирша, холодная, презрительная и жаждущая крови. Как только стихли последние жестокие слова Линнера, две женщины слились в одно целое, чувствуя, как сердце замерло в последний раз, прежде чем разлететься на мириады осколков. Обида, обман, ощущение страшного предательства чуть не подкосили меня, но я-вампирша удержала нас на ногах. Я-Линн умирала, каждый звук мужского голоса пронзал ее, замораживая, превращая душу в ледяной камень.

— Ты больше не любишь меня? — а в ответ удивленный смех, как будто это само собой разумеется.

— Убирайся. Так уж и быть, из уважения к твоим родным я не скажу им, что приходило ко мне в облике их оплакиваемой дочери, думаю, они вряд ли перенесут это так же стойко, как и я.

Тело дернулось словно от пощечины. Я-вампирша гордо распрямила спину, стоя над свернувшейся калачиком, замороженной человеческой душой Линн.

— Трус и предатель! — открытый на прием эмпатический канал сработал идеально, поймав чувства Линнера до капли: страх, отвращение, желание поскорее с этим разобраться и уйти спать. — Ты не смеешь так обращаться со мной, милый!

Тогда он метнул серебряный кинжал, который все это время сжимал за спиной, именно жгучее присутствие серебра я ощутила, когда он заговорил со мной.

— О, благодарю! — вампирша сжала ладонями тонкое лезвие в нескольких сантиметрах от груди. — На нем нет рун, которые могли бы убить меня.

Я засмеялась реакции этого трусливого человечишки. От лежавшей у ног скорбящей души в голове гудел траурный колокол. «Не было выбора, не было выбора» — шептала она. Я-вампирша отмахнулась, распуская за спиной непроглядно-черный плащ крыльев. У Линнера глаза полезли на лоб.

— Я разрываю помолвку! Ни к чему мне такой трусливый мальчишка, которого даже на один укус не хватит! — блеснули под луной клыки, хлопнули ставни, острый слух вампирши различил отчетливый стук зубов в комнате.

Я расхохоталась и впервые в жизни взлетела, направляясь прочь от этого места, этого человека и той жизни.

Честно говоря, то, как я снова очутилась на центральной площади, до сих пор оставалось для меня загадкой. Вид широкого фонтана, треснувшего с одной стороны бортика, вызвал в мозгу яркие, словно взрывы, вспышки воспоминаний.

Ярость, боль, черные бездонные глаза, острые когти, терзающие слабую плоть клыки. Эманация, боль, тьма. Смерть. Именно здесь я умерла. Я-Линн встрепенулась, оттеснила растерявшуюся на миг вампиршу, боль от разбитого сердца и от предательства отняла силы, так что тело безвольно опустилось на холодные камни мостовой.

Я невидяще смотрела в темноту, в зрачках пульсировала боль.