Наталья Шнейдер - Двум смертям не бывать

На следующий день он поговорил с наставником, получил кучу нужных и ненужных напутствий и с легким сердцем отправился в путь.

Откинув полог, Эдгар на миг застыл, увидев чужого, но тут же расслабился, едва человек обернулся. Улыбнулся, протянул руку:

— Здравствуй.

— Здравствуй. — Рамон пожал протянутую ладонь, бережно опустил на стол молитвенник.

— Давно ждешь? Ты с дороги? Голоден?

— Не мельтеши, — хмыкнул Рамон. — Как маменька, честное слово.

Эдгар смущенно улыбнулся:

— Извини.

Подвинул гостю стул, сам устроился на сундуке.

— Рассказывай.

Они сказали это одновременно и так же одновременно рассмеялись. Возникшая было неловкость исчезла.

— Так все же ты голоден?

— Нет, — отмахнулся Рамон, — только что от маркиза, напоил-накормил, все честь по чести. Лучше расскажи, каким ветром тебя занесло в учителя?

Молодой ученый честно пересказал разговор с ректором и странным гостем.

— Вот, значит, как, — протянул Рамон. Замолчал, поглаживая пальцем рубин в серебряном аграфе[14], скалывавшем ворот сюрко. — Не нравится мне все это.

— Почему?

— Хотя бы потому, что учить девушку послали молодого мужчину, а не, к примеру, мать-настоятельницу столичного монастыря, славящуюся познаниями в слове божием. И не какую-нибудь из родственниц Авгульфа, добродетельную даму, вызубрившую катехизис — а больше, как считают церковные иерархи, женщине и ни к чему.

— О чем ты? — изумился Эдгар.

— Высунь наконец нос из своего замка слоновой кости и оглядись. Я не силен в интригах, но первое, что напрашивается, — подкупить кого-то из служанок девушки, чтобы сперва сыграла сводню, а потом застала вас в двусмысленной ситуации… погоди, не маши руками. После этого тебе очень повезет, если сумеешь исчезнуть из страны, потому что папаше девушки этот союз нужен, а сможет ли Авгульф проигнорировать то, что у невесты подмочена репутация, — неизвестно. Добавь к этому то, что не так давно понтифик разразился речью о том, как печально неусердие в вере сильных мира сего, которые, вместо того чтобы нести свет веры в новые земли, довольствуются их завоеванием, не обращая внимания на души новых подданных.

Герцог Авгульф действительно не слишком-то допускал церковь на свои земли, полагая, что нет никакой разницы, кому молится чернь, лишь бы подчинялась. Рамон был с ним согласен: всему свое время, достаточно пока, что герцог объявил вне закона ведьм. Но церковным иерархам нужна была война за веру.

Эдгар казался уязвленным:

— Хочешь сказать, я не способен устоять перед искушением? Не суди по себе.

— Я хочу сказать, — подался вперед Рамон, — что сильные мира сего играют людьми без зазрения совести. Вокруг этих земель сошлось слишком много интересов — и вдруг учить будущую жену герцога отправляют человека, кроме своих книжек не желающего знать ничего. Осторожней, братишка. Мне бы не хотелось, чтобы ты вляпался во что-то серьезное.

Это мимолетно брошенное «братишка» было настолько неожиданным, что Эдгар замер, разом позабыв почти готовую обвинительную речь — мол, нечего судить весь мир по себе, и если некоторым, не будем говорить кому, свои страсти дороже всего остального, то это не значит, что все таковы. Потом он захотел было переспросить — и испугался, что ослышался. И поэтому он просто кивнул. Потом спросил:

— Расскажешь, что это за страна? Что за обычаи у людей, которые там живут?

— О, тебе понравится, — усмехнулся Рамон. — Прежде всего, обычай тамошнего гостеприимства обязывает хозяина дома предложить гостю не только кров, пищу, но и женщину. И… — Он посмотрел на вытянувшееся лицо Эдгара и расхохотался: — Извини. Я пошутил. Кстати, когда ты в последний раз был с женщиной?

— Неважно.

— Понятно. Тогда вечером пойдешь со мной, Дагобер обещал гулянку.

Эдгар залился краской.

— Ты же знаешь, что я готовлюсь к постригу. Зачем?

Рыцарь пожал плечами:

— Всегда было интересно, насколько прочна твоя добродетель. Ладно, охота хоронить себя заживо — воля твоя. А краснеть отвыкай, в Белоне еще и не такого насмотришься.

— Мне сказали, что они погрязли в разврате.

— Я бы не был так категоричен, — ответил Рамон. — Хотя… их обычай выдавать девушку замуж только после того, как она подтвердит свою способность к деторождению, непривычным людям кажется странным.

— Снова шутишь?

— На этот раз — нет. Отцом ребенка считается тот, кто потом возьмет женщину в жены. Замужние женщины исключительно добропорядочны, и супружеские измены там осуждаются. Но девушки пользуются полной свободой действий. — Молодой человек ухмыльнулся. — И они ей пользуются изо всех сил. Хотя, думаю, король Белона за своей дочуркой все-таки приглядывает — если мы знаем их обычаи, значит, они знают и наши. Уж про то, что наутро из окна вывесят брачную простыню, должен знать.

Эдгар долго молчал. Наконец подался вперед, опершись локтями в колени.

— Не понимаю. Зачем герцогу связываться с варварами, не имеющими представления о морали?

— Спорить о морали я сейчас не настроен. — Рамон вздохнул. — Просто прими к сведению, что они не варвары. В самом Белоне я, правда, не был, но учитывая, что с Каданом это один народ, обычаи должны быть сходны. Давать уроки истории… Ладно, слушай…

Королевство Белон существовало не более полутора веков. Однажды окраинный князек захотел надеть корону и, ничтоже сумняшеся, объявил свое княжество независимым королевством. Действительно, к чему подставлять под удар собственную голову, пытаясь стащить венец с чужой? Затея удалась: в это время Кадан, от которого отделилось новое королевство, завяз в войнах с соседями, и его правителю было не до строптивых подданных.

Через четверть века, замирившись с соседями, король Кадана вспомнил про свои законные земли. Не тут-то было: за прошедшее время Белон успел обзавестись приличной армией, да и дворянство почему-то не хотело обратно под руку бывшего своего короля.

С тех пор так и повелось: каждый новый монарх, надев корону, вспоминал о том, что рядом его вроде как законные подданные, каждый раз подданные, искренне считающие себя отдельной страной, давали отпор, и все возвращалось на круги своя. Соседи на строптивый клочок земли, с трех сторон окруженный горной грядой, не покушались: больше хлопот, чем пользы. А вот стравливать два королевства не гнушались.

Так тянулось до той поры, пока очередной король Кадана не решил взяться за упрямцев всерьез. Подтянул к границам армию, начал было побеждать. И как раз в это время на другом конце страны высадился приплывший из-за моря герцог…