Елена Силкина - Ответ на молитву
Ближе ко входу мест возле стен не было, и Карька, высматривая таковое, в конце концов убрела в самый дальний коридор. Она достала то, что полагалось принести: портрет, изображение обнаженной фигуры в полный рост, пейзаж, и еще несколько работ на вольную тему. Рядом с ней начал устраиваться парень, у которого были только пейзажи… На Карькин взгляд, писал он несравнимо лучше нее, но он неожиданно занервничал, глянув на ее работы. Его истеричный вскрик даже заставил окружающих вздрогнуть.
— Подвиньтесь! Не видите, мешает! Разложили на весь коридор!.. Переставьте, говорю! Вон туда!
Он около минуты кричал на Карьку, потом, видя, что она никак не реагирует, только удивленно смотрит, сам схватил ее работы и отнес как можно дальше, благо в конце коридора еще было свободное место.
Один из студентов важно прохаживался вдоль ряда рисунков, заложив руки за спину, пародируя преподавателей. Он издали посверкивал Карьке золотым зубом при усмешке, а когда добрался до ее работ, то поинтересовался, где она взяла такую модель (та-а-акую модель!) и не даст ли ее телефончик. Карька сообщила, что за модель ей платить было нечем, и она просто сама разделась и встала перед зеркалом.
Золотыми у студента оказались все тридцать два зуба, которые мгновенно обнажились в сверкающей ухмылке. Карька очень хмуро посмотрела на него с высоты своего роста, и пародист тут же слинял.
Группа преподавателей наконец добралась до дальнего коридора. Нервному парню с пейзажами, едва взглянув на его работы, тут же коротко бросили:
— Вы приняты.
Перед Карькиными работами долго стояли не то в недоумении, не то в нерешительности. Затем один преподаватель, низенький полноватый мужчина с пышными усами, задержался, остальные пошли дальше.
— Как давно вы рисуете?
— С детства.
— А маслом — как давно?
— Три месяца, — честно ответила Карька, начиная подозревать худшее.
— Были бы у нас подготовительные курсы, мы бы вас взяли. У вас есть данные: чувство цвета, чувство движения, пространство, воздух… И даже какой-то свой мир.
Последнюю фразу он произнес словно бы не очень одобрительно.
— Вот только не надо брать и пытаться делать то, что не удавалось самому великому Энгру. Эту работу обязательно сохраните.
Он имел в виду обнаженную фигуру в полный рост — в контражуре, на фоне белого сосборенного занавеса…
Он не договорил и ушел, почти бегом убежал, потом через минуту вернулся.
— Если бы у нас были подготовительные курсы… Все-таки это же Академия, а у вас только три месяца… Походите в студию, я вам дам адрес, там надо платить только за натуру, попрактикуйтесь еще и на следующий год приходите.
Убито глядя в пол, Карька трясущимися руками собирала свои картины.
— Платить за натуру мне нечем, — буркнула она. И подумала, что еще неизвестно, где она сама будет на следующий год.
Преподаватель снова убежал, да так быстро, словно Карька собиралась за ним погнаться. И вновь вернулся, не добежав даже до выхода из коридора в холл, который представлял собой непомерно расширенную лестничную площадку.
— Ладно, я беру вас под свою личную ответственность, будут вам персональные подготовительные курсы в течение испытательного года, но это двойная нагрузка, а требовать я с вас буду, как с Рафаэля, да Винчи и Микеланджело, вместе взятых. Идет?
Карька только кивнула, прижимая к груди завязочку от сумки.
— Через месяц явитесь с материалами вот по этому адресу к указанным часам…
Она не помнила, как выбралась из Академии и доехала до дома, но листочек с адресом мастерской лежал в самом надежном кармане под молнией, застегнутой еще и на английскую булавку…
* * *— Мам, меня приняли в Академию! — выпалила она в резко распахнувшуюся дверь.
— Сколько раз тебе говорить: не мамкай! Зови Наташей!.. Что?! Какая еще академия?!
— Глазуновская! Я художником буду! У меня будут деньги, я не буду тебе обузой!
— С ума сверзилась девка! Утопиями-то не питайся! Какая тебе академия?! Тебе замуж надо, детей рожать, тогда всякие соблазны из головы-то повыскочат! Мужика хорошего, вон как Чак! И я не я буду, если такого тебе не найду! А то всю жизнь в погоне за миражом провадишь, и ни карьеры, ни денег, ни семьи не будет, я-то знаю, каково это — погнаться не за тем и всюду опоздать! Бросай херней страдать, а то прибью собственными руками! Дай-ка это сюда! Это пойдет на помойку, как в свое время моя мазня, и ты немедленно поедешь обратно и заберешь документы из своей сраной академии!
С этими словами Наталья сорвала сумку с картинами с Карькиного плеча.
«Сама виновата», отрешенно подумала Карька, «забыла, что надо отвезти к Люсе. Ладно, экзаменационные больше не нужны, вольные не все взяла, а эти восстановлю, за сумку деньги Люсе отдам, материалы куплю еще».
— А я туда их еще и не подавала, это предварительная договоренность, можно просто не прийти, и все.
— Врешь ведь. Ну да я уж прослежу, чтоб ты туда не пошла. Когда тебе туда надо?
— Завтра, — со спокойной совестью соврала Карька.
— А на работу?
— Послезавтра в ночь.
— Вот и будешь сидеть дома до послезавтра, вообще никуда не пойдешь. Нечего шляться по улицам, по всяким сомнительным квартирам и по шарашкиным конторам, они все только от дома отвлекают.
Наталья вылетела в коридор, с размаху хлопнув дверью.
Карька прошла на кухню и взяла на колени кошку. Потом сообразила, что сейчас как раз — удобный момент для того, чтобы утащить из холодильника для кошки сосиску. Самой ей есть было нечего, и она забыла что-нибудь купить и сжевать по дороге. То ли кошка ела слишком медленно, то ли Карька зазевалась.
— Не смей брать мою еду для этой твари! — завизжала с порога внезапно вернувшаяся Наталья.
— Эти сосиски я специально для нее покупала, самые дешевые, они уже неделю валяются, их никто, кроме кошки, не ест, — вяло возразила Карька.
— Врешь! Не знаю, что и когда покупала ты, а эти я принесла из универсама, их списали и раздали!
Карька поняла, что доказывать что-либо бесполезно.
— Да я сама ее съела, а кошке только маленький кусочек дала!
— Ну ладно, — неопределенно и неожиданно покладисто произнесла Наталья и ушла в комнаты.
Карька перегладила всех котят, а одного из них взяла и посадила себе на грудь, откинувшись на подушку. Котята были уже зрячие, в том числе эта девочка, похожая на маленький черный меховой шарик с веселыми голубыми глазками и белым пятнышком на груди, как галстук-бабочка.
Котенок лизнул Карькины пальцы и заурчал, а потом заснул, свернувшись клубочком. Попугайчик над головой возился, время от времени чирикал, как воробей, и сыпал вниз корм. В соседней клетке крыса уютно шуршала, быстро-быстро зарываясь в подстилку. Кошка неожиданно вскарабкалась Карьке на грудь и обхватила ее лапами за шею, заглядывая в лицо и беззвучно разевая рот, словно пытаясь что-то сказать. Карька, конечно, ничего не поняла, обняла кошку и прижала к себе, осторожно, чтобы не повредить хрупкие кошачьи косточки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});