Уилл Эллиот - Тень

— Можно, — отозвалась та, сделав реверанс.

Наблюдая за осторожными движениями Архимага, она поняла, что он только что вернулся из дальнего странствия. Он не был оборотнем от природы, поэтому удерживать животную оболочку колдуну было нелегко, как человеку долгое время сидеть на корточках в очень неудобной позе.

Какое-то время он неподвижно сидел, пытаясь отдышаться, отвернув изуродованную половину лица от девушки.

— Призрак сказал, отец меняется. Призрак утверждает…

— Я знаю. Даже слишком хорошо. — Архимаг устало вздохнул. — Процесс очень далек от завершения. Но последняя стадия неуклонно приближается. Ты не сможешь увидеть этого, Азиель, однако сила собирается и плывет к нему сама, что бы я ни делал. Пока она бездействует, окружает его, как кокон или ураган, однако постепенно она впитается и станет частью его. Он сможет пользоваться ею и сжигать собственное тело, как делают маги. И я сомневаюсь, что есть время хотя бы для того… — Неожиданно он покосился на осколки окна, лежащие на полу. — Призрак, говоришь… Он сейчас здесь?

— Нет, Архи.

— Чего он хотел?

— Он сбежал, когда ты пришел. Похоже, Призрак боится. И отца, и тебя. Конечно, так было всегда, но на сей раз мне показалось, что это не обычный страх.

— А… — протянул Архимаг, барабаня пальцами здоровой руки по набалдашнику длинного тяжелого серебряного посоха, лежавшего у него на коленях. Вторая замерла неподвижно, похожая на искривленную, почерневшую палку, вытащенную из огня. — Я думаю, нам следует переместить тебя на один из этажей пониже, — наконец произнес он. — Завтра. Подальше от него. И в итоге вообще из замка, если понадобится.

— А он не…

— Не разозлится? Вполне возможно. Мне удастся усмирить его гнев. Надеюсь. Скорее всего, он утратит фокусировку, рассеяв его по всему замку. — Архимаг покосился на девушку и подмигнул. — Или, возможно, будет слишком сильно злиться на твою нянюшку. Смотря кто отдаст приказ о твоем отъезде.

Девушка рассмеялась, не зная хорошенько, шутит колдун или говорит серьезно.

— Ты — его птичка в золоченой клетке, Азиель, чье пение ему так нравится. Только и всего. Ты не так важна для него, как вам обоим представляется.

К немалому удивлению девушки, это замечание ранило ее, хотя Архимаг явно не стремился обидеть свою собеседницу.

— Кто же в таком случае действительно важен для него?

— Как и всегда, ему важен только он сам. И, полагаю, некто, кого называют Тенью. Азиель, ты слышала что-нибудь о Стене на Конце Света? Или о чем-то еще необычном?

Она вспомнила о странных облаках, но девушке не хотелось, чтобы Архимаг подумал, будто она может такие глупости считать важными.

— Я видела большие воздушные корабли. Странные, с круглыми боками. Они медленно плыли по небу. Один прошел прямо над башней!

— А, хорошо, что они наконец-то вернулись. Это мои корабли. Их построили в Эске по моему приказу. Видимо, недостаточно хорошо — один разбился, и я до сих пор не знаю, где именно.

— А зачем они нужны?

— Они собирали… кое-какие редкие образцы воздуха для меня. Далеко. Так ты ничего не слышала о Стене?

— А что не так со Стеной?

Архимаг тяжело вздохнул:

— Она разрушена.

Девушка ничего не поняла.

— Мы не знаем, каким образом — и кому — удалось сделать это, — произнес колдун, глядя вдаль. — И для чего. Это может помочь перемене свершиться. Или же сильно навредить твоему отцу, — произнес Архимаг и погрузился в думы.

Азиель прочла множество книг, рассказывающих о Конце Света, о Стене и прочих вещах, в которых она ничего не понимала.

— Ты, кажется, обеспокоена, Азиель, — произнес маг. — Не стоит волноваться. Нам теперь открыт новый мир — или, по крайней мере, вскоре откроется. И война в недалеком будущем будет наконец выиграна. Этому стоит радоваться. Что бы в итоге ни случилось с By.

— Да, но что там, по другую сторону? Новые люди, новые бунтующие города?

— Нет, Азиель. Я видел странных существ в Зале Окон. Я не хотел бы тебе о них рассказывать. Однако как только мы разберемся с новыми потоками воздуха, все будет хорошо.

— Это был… Архи, ты знаешь, кто сделал это! Разве не так?

Его лицо выразило глубочайшее удивление.

— С чего ты взяла?

— Не знаю, но я чувствую, что права. Ты знаешь, кто сделал это. И можешь сообщить мне. Я никому ничего не скажу. Ни Призраку, ни нянюшке — никому!

— Очень хорошо, пусть будет так. Азиель, ты знаешь, что на самом деле представляет собой Призрак? Я тебе расскажу. Твой отец убил пятерых своих друзей задолго до твоего рождения. Я не стану лгать тебе — я помогал ему планировать их смерти. Они представляли для нас серьезную угрозу, мешая гладкому ходу событий. Но твой отец до этого ни разу не убивал никого своими собственными руками. По крайней мере, не в бою. Он только заставлял других делать грязную работу. Поэтому свершенные деяния долго потом еще бередили его, крутясь воспоминаниями в потоках воздуха, который здесь сильнее, чем где-либо еще.

— Он чувствовал свою вину?

— Да. И с помощью проводимых нами ритуалов, когда началась перемена, еще большая сила начала собираться вокруг него, она текла через его тело, соприкасаясь и с разумом. Ты знаешь, Азиель, что такое магия, в упрощенном виде?

Она подумала о тех фокусах, которыми иногда ее развлекал Архимаг, вспомнила птичку, созданную из света, которая неуклюже летала по комнате, пока не врезалась в стену и не взорвалась россыпью ярких искр. Даже сейчас она вспомнила отголоски детского восторга; хотя прошло уже почти десять лет, это чувство по-прежнему ласкало ее, как теплый ветерок.

— Ты говорил мне, что такое магия, но я забыла.

— Магия — это свободная реальность. Кресло, на котором я сижу, — устоявшаяся реальность. Ты и я — это тоже устоявшаяся реальность, хотя она куда более сложна и гибка, нежели кресло. Представь, что мы стоим в реке, а мимо плывут необработанные куски глины. Маги могут не только видеть их, мы способны схватить сырой материал реальности и придать ему иной вид. Великие маги вроде меня могут проделывать это быстрее, чем ты моргнешь. Мы создаем новые формы, тщательно продуманные заранее, поскольку ошибки весьма и весьма опасны. Но твой отец не маг. И даже если бы он был им, ни один человек еще не обладал такой силой. Даже величайший маг, который когда-либо жил на этом свете. Ни один человек не способен даже удерживать такой объем магии, не говоря уже о том, чтобы создавать ей какую-либо определенную модель. Даже меньший объем силы, окружающей By сейчас, мог бы сокрушить его, если бы не мои познания и ритуалы. Это было нелегко, Азиель. Потребовались многие века упорного и часто утомительного труда — и очень опасного. Хотя сила наконец окружила его, он не способен лепить из нее образы, как человек, лишенный рук. И теперь внезапно у него их целая сотня. И все движутся вокруг сами по себе, быстрее, чем он может хотя бы заметить их, не говоря уже о том, чтобы управлять ими. Поэтому он творит то, чего изначально не был намерен делать. Некоторые из этих непроизвольных заклинаний вредят ему. И нам.