Юлия Власова - Таймири

— По пустыне к нам движется караван из города Огней.

Это было последнее, что он сказал в то утро. Потом ему всё-таки вручили какой-то старый, потрепанный зонт, и старик погрузился в молчание, полное раздумий.

Таймири не сиделось на месте. В очередной раз проделав маневр с переправой в машину Сэй-Тэнь, она уже успела прожужжать подруге все уши.

— Неужели в мастерской счастья, и правда, готовят настоящих фей?

— А феи — это кто, волшебницы?

— А феи могут повелевать природой?

Сэй-Тэнь отхлебнула воды из второй по счету бутылки из своих запасов и принялась старательно расправляться с персиковым пудингом.

— Ну, что ты словно малое дитя! — не выдержала она. — Волшебницы бывают только в сказках, понятно?

— А-а-а, — разочарованно протянула Таймири. — Но мы разве не в сказке? Вон, какая сказочная пустыня!

— Прежде всего, феи умеют творить добро. Добро преображает…

— Тогда чем добро не магия? — вставила Таймири. — Слушай, а ты действительно собираешься поступить в обучение к тамошним профессорам? Как бы и тебя эта магия не преобразила… Представь, вернешься ты домой, а тебя и не узнают.

— Не вернусь я домой, ясно? — вскипела Сэй-Тэнь. — Будь добра, оставь меня ненадолго.

Таймири сникла. В последнее время подруга была сама не своя, вечно раздражалась по пустякам и всё чаще стремилась к уединению. Не следовало упоминать при ней о доме. Ведь там у нее осталась малышка Айрин, к которой мать теперь и на милю не подпустят. Нету у Сэй-Тэнь дома — вот и весь сказ.

Едва Таймири перебралась к себе в плайвер, караван начал резко тормозить. Может, она что-то нарушила и теперь ей придется отвечать? Может, лазить друг к дружке запрещено по правилам?

Однако правила здесь были не при чем. Поезд остановился из-за Вестницы Весны, которая на фосфорной дороге оказалась совершенно случайно. Ну, еще бы! Дама, к которой перекочевала карта Таймири, утверждала, что Вестница в пустыню и носа не кажет. Но это был определенно исключительный случай. Уникальное расположение звезд, прихоть судьбы, воля злого рока (а может быть, и не очень злого). Называйте, как хотите.

Вестница Весны прекрасно понимала, что, попадись она на пути каким-нибудь кочевникам, солоно придется и им, и ей. Хотя, в основном, всё же ей. Люди ненавидели ее с незапамятных пор. С тех самых пор, как в стране Лунного камня пропали растения и птицы. Она смутно помнила время процветания, равно как и того, кто погубил природу. Кто-то воспользовался запретным колдовством и попытался стереть ей память, после чего хладнокровно заставил ее блуждать без цели, пристанища и друзей. Однако на отсутствие друзей Вестнице жаловаться не приходилось. По ее плащу вот уже который день медленно взбиралось какое-то ползучее и очень вредное растение. Это растение, похоже, считало, что на шелковом плаще живется удобнее, чем на земле. Вообразив себя вьюнком, оно завивалось колечками, а иногда даже выпускало белые ароматные цветки.

Несмотря на то, что проклятие, из-за которого она без отдыха бродила по стране, разбить никак не удавалось, Вестница была довольно-таки могущественной волшебницей. Она могла бы в два счета обезвредить вьюнок, а заодно избавиться и от вырастающих под ногами ромашек. И от птичек, которые кружились над головой да весело щебетали. И от легкого ветерка, который сопутствовал ей в странствиях. Она могла бы прогнать их всех, но тогда она бы осталась совсем без друзей. А этого-то и добивался тот, кто наслал проклятие. Он целыми веками терпеливо ждал, когда же дух Вестницы Весны будет сломлен. Как только она впадет в отчаянье — ее магические способности целиком перейдут к нему. Но Вестница почему-то не отчаивалась. И тот, кто ждал, уже наверняка зарос мхом.

Вестнице было глубоко безразлично, что творится с тем-кто-ждет. Гораздо больше ее волновало, как пройти через пустыню незамеченной. Но караван притормозил на самом ее пути, так что деваться было некуда. Люди повылезали из плайверов, вдвойне раздраженные тем, что поезд остановился в самое пекло.

— Колодец там что ли? — спрашивали пассажиры. Более веского повода для них попросту не существовало.

Те, кто был в хвосте поезда, делали ставки на колодец. Те же, кто сидел в начале цепочки, догадок не строили, ибо Вестницу они видели так же явственно, как и свои башмаки. А злости у них было хоть отбавляй.

У каждого имелась своя причина ненавидеть Вестницу Весны. Женщины до позеленения завидовали ее юности и красоте, а еще тому, что она так свободно разгуливает, не страшась нападений. Мужчины негодовали: что же это получается, она разгуливает, а мы своих жен вынуждены охранять?

Кроме того, птицы во всей стране щебетали только над ухом Вестницы Весны. Диковинные цветы распускались только у ног Вестницы Весны. А солнце, которое норовило спалить волосы у тебя на голове, щадило только Вестницу Весны.

В общем, списки с жалобами можно было бы писать бесконечно. И похоже, что такое занятие претило одной лишь Минорис. Совсем недавно ей исполнилось семнадцать, и теперь ее везли к дальним родственникам, чтобы те позаботились о ее судьбе. Таков был обычай. Эти «дальние родственники» устраивали какие-то странные церемонии, выбирали для девушек женихов, после чего непременно настаивали на помолвке. Через подобные испытания в свое время прошла старшая сестра Минорис. Сейчас она живет неведомо где, неведомо с кем, и никто не знает, что с ней сталось, включая вышеназванных «дальних родственников». Минорис это абсолютно не устраивало. Но что толку перечить, если родители твои словно сговорились. Тему не обсуждаем — и всё тут.

В данный момент она опасливо заглядывала в список жалоб, составленный ее склочной мамашей и предназначенный для глаз Вестницы Весны.

— Я ей перцу задам! — воинственно покрикивала мамаша, выбираясь из плайвера. Минорис последовала за ней, чтобы хоть как-то ее укротить. Но, судя по всему, сила в мамаше бурлила неукротимая.

— Что там такое?! — всполошилась дама со светлой шевелюрой. — Почему стоим?

— Понятия не имею, — сказала Таймири. — Вы как хотите, а я пойду разомну ноги. Слышишь, Сэй-Тэнь?

Сэй-Тэнь на ее слова никак не отреагировала. Она сидела в своем плайвере с отсутствующим взглядом и что-то бормотала потрескавшимися губами. В таком состоянии и обычного-то человека тормошить опасно. А Сэй-Тэнь была, прямо скажем, не совсем обычной.

— Я за ней пригляжу, — пообещала дама, обмахиваясь географической картой.

Проваливаясь в песок поочередно то одной, то другой ногой, Таймири с трудом продвигалась вдоль каравана. Она чувствовала себя неуклюжей и грязной с головы до ног. Некоторые из пассажиров тоже решили прогуляться, а заодно выяснить, почему произошла задержка. Многие спешили присоединиться к толпе, образовавшейся вокруг Вестницы Весны.