Джулия Голдинг - Рудники минотавра

— Не увидит. Никому не интересно, чем я занимаюсь.

— Я бы не была в этом так уверена, — пробормотала Конни, вспомнив расспросы Аннины и Джейн. И все же она не смогла удержаться и взглянула на письмо, когда миссис Стивенс отвернулась.

— Видишь — мой ментол приезжает в эти выходные, — сказал Рэт, показывая на последний абзац.

— Ментор, — вполголоса поправила его Конни.

— Ну да, Эрик Ульфсен из Норвегии. — Рэт даже не заботился о том, чтобы понизить голос. — И он возьмет с собой снежного волка.

— Тсс! — зашипела Конни, засовывая письмо под парту.

— Вы трое сегодня вообще собираетесь работать на уроке? — Миссис Стивенс нависла над плечом Рэта. — Или вы намерены продолжить обсуждение своих планов на выходные насчет… как его?., снежного волка? Полагаю, это не математический термин?

Девочки на передней парте захихикали над сарказмом учительницы.

— Нет… это просто вид сноуборда, — живо нашелся Кол.

— Что ж, Кол, если вы заметили, сейчас урок математики, а не бега на лыжах. Страница сорок четыре — и работайте молча.

Миссис Стивенс отошла в сторону.

— Вот видишь, я же говорил, — сказал Рэт, калякая волка на полях учебника. — Она даже не заинтересовалась.

В следующую субботу дом на Шэйкер-роуд гудел от забот. До свадьбы оставалась неделя, и приготовления вступали в свою финальную стадию. Конни чувствовала себя лишней в этой суете и поэтому решила сбежать. Оставив Эвелину спорить с Маком о списке гостей, планируемых на торжество, Конни отправилась гулять по тропинке, которая протянулась вдоль берега. Под ногами шуршала зеленая трава, а свежий ветер ласково трепал волосы. Конни чувствовала, что настроение улучшается. Невозможно было быть мрачной в такой солнечный день. Воздух пах свежестью, с острой примесью соли и водорослей.

Дойдя до мыса, она остановилась и посмотрела на океан. На горизонте маячил танкер, державший путь к Чартмутскому нефтяному заводу. Слева девочка могла различить гавань и крыши Гескомба, а справа торфяники. На краю рощи виднелся ряд темных деревьев. Прямо перед ней открывался хороший вид на поле: вот где будет ветряная электростанция, если мистер Мастерсон добьется своего. Ей уже виделись неустанно вращающиеся лопасти на горизонте. Человеческая технология, насажденная в мирном и свободном месте. Правильно ли размещать ее в этом природном уголке, чтобы удовлетворить человеческую жадность до энергии? Вспомнились слова Эвелины о том, что все имеет свою цену. Над головой кричали морские птицы, демонстрируя Универсалу свои летательные таланты, носились туда-сюда, рисуя в воздухе пересекающиеся восьмерки. Создавалось такое ощущение, что птицы хотят напомнить ей о соперничестве с людьми в борьбе за небо.

Конни уселась под сенью густого куста, нависавшего над берегом. На некоторых ветках все еще оставались высохшие ягоды. Покрытые пятнами, почерневшие листья шуршали на ветру. Природа дряхлела, готовая погрузиться в зимнюю спячку.

— Универсал, он умер.

Конни отвлеклась от своих мыслей, которые парили вместе с птицами, и оглянулась в поисках того, кто это сказал. И тут она поняла, что этот голос раздался у нее в голове. Она узнала его. С ней разговаривал горный гном Гард. Он мог найти ее в любом уголке мира, при условии, что ее ноги будут касаться земли. Мысленно следуя сквозь землю через установленную с ним связь, Конни разыскала его.

— Кто умер, Гард? — спросила она.

— Мой посредник. Фредерик умер сегодня утром, едва взошло солнце. Он отошел тихо, во сне.

Конни чувствовала глубокую боль горного гнома: от того, что он уже много раз видел, как приходят и уходят из этого мира его посредники, ему было не легче расставаться с ними.

— Мне так жаль, — шепнула Конни. — Не знаю, что и сказать.

Казалось, сама земля вздыхает и стонет под ее ногами, проседая под этим новым бременем горя.

— Все, чем он был, останется частью меня — драгоценным пластом памяти, но земля уже не хранит следов его живого присутствия. На ее поверхности больше нет его следов.

Конни поняла, что плачет от жалости к Гарду.

— Ох, Гард, чем я могу тебе помочь?

— Ничем, Универсал. Довольно и того, что ты со мной.

Они посидели вместе, хотя и находились на расстоянии многих миль друг от друга, связанные через землю. Конни знала, что Гард сможет справиться со своим горем, черпая силу из земли. Его печаль высечет новые глубины в его сущности, как скульптор открывает красоту скрытых форм, высекая их из куска скалы. Но этот болезненный процесс только начался. Сейчас оба они нуждались в поддержке друг друга.

— Вы, смертные, странные существа, — сказал наконец Гард. — Мое предназначение находиться на земле, но когда ваше тело умирает, ваш дух, похоже, уходит куда-то за пределы моего понимания. В этом мире я больше не могу нащупать присутствие своих посредников.

Эта мысль о вечной разлуке была почти невыносима для Конни. Она страдала бы без Арганды, случись им расстаться даже на несколько дней.

— И что ты будешь делать теперь, когда твоего посредника больше нет? — осторожно спросила она.

— Уйду с поста Советника. Буду ждать рождения нового посредника. Коротать время, — ответил Гард.

— Тебе придется уйти?

— Разумеется. Советник не может удержать за собой эту должность без своего посредника. Так было всегда.

— Ты только не исчезай, хорошо, Гард? — забеспокоилась Конни.

— Конечно нет. Мы с тобой будем поддерживать связь — через прикосновение.

Конни печально рассмеялась. Приятно было знать, что она никогда на самом деле не расстанется со своим другом.

— Ловлю тебя на слове.

— До свидания, Универсал.

— До встречи, Гард.

Вернувшись из темных глубин земли на ее ярко освещенную поверхность, Конни увидела, что погожий день начал портиться, небо заволокло тучами и задул пронизывающий ветер. Поежившись, она поднялась на ноги и направилась обратно на Шэйкер-роуд.

А во дворе фермы Мастерсонов Кол с Рэтом ожидали прибытия наставника Рэта. Эрик Ульфсен был дальним родственником мистера Мастерсона, так что фермер отправился встречать его в аэропорт. Ожидалось, что Эрик приедет на Рождество и погостит подольше, чтобы обучить Рэта основам посредничества снежных волков.

— Как думаешь, какой он? — спросил Рэт, пиная грязные шины трактора, стоявшего у амбара.

— Не знаю, — ответил Кол, жалея, что ничем тут не может помочь. Он только отчетливо помнил, как сам ждал своей первой встречи с дружественным существом. Он надеялся, что Эрик Ульфсен не слишком будет похож на своего родственника, потому что Кол считал мистера Мастерсона несколько скучноватым, тем более что его дружественным видом был кабан. — Капитан Грэйвс, мой ментор, поначалу казался немного странным, но свое дело он знал, и мы прекрасно поладили. Если честно, я больше опасался, что Жаворонок меня не примет. А ты разве ничуть не волнуешься насчет своего волка?